Корректировщик. Блицкрига не будет!

– Вы на редкость хорошо информированы! – Голос стал резким.

– Собирайтесь, пойдёте с нами.

– Есть, товарищ комиссар госбезопасности. Только разрешите сходить в уборную, а то я как раз собирался, когда вы постучали.

Власик подумал мгновение и кивнул лейтенанту. Тот шагнул в сторону. Я взял куртку, шапку и, закрыв дверь, пошёл в конец коридора. Бдительный лейтенант открыл дверь, убедился, что окон нет, и дал мне войти. Закрыв дверь, я быстро взобрался к сливному бачку. Из него я достал водонепроницаемый пакет, в котором обычно лежал паспорт, а теперь и деньги, и сотовый телефон, и ручка-нож. Всё, что не вписывалось в этот временной период. Наскоро обтерев пакет обрывками газет, которые тут лежали в качестве туалетной бумаги, я сунул его в карман куртки и слил воду.

– Я готов, товарищи, можем отправляться, – сказал я, выйдя из уборной.

Мы въехали во двор, ворота закрылись, и машина остановилась. Первым из машины вылез лейтенант, потом я, потом старший лейтенант и, наконец, последним Власик. Меня, без особых церемоний, но вполне вежливо обыскали. Пакет со всем моим имуществом взял Власик, и мы двинулись к дому. Одноэтажному, заборно-зелёного цвета. Чуть в стороне, в глубине двора, находились ещё несколько строений, если я правильно помню – гараж, дежурка и кухонно-банный блок.

Мы прошли через прихожую, оставили верхнюю одежду на правой, гостевой, вешалке и вошли в кабинет. У стола стояли двое самых могущественных людей этой эпохи. Сталин был похож на человека, которого я видел в хронике, но выглядел чуть моложе и чуть… живее, что ли. Он стоял слева от стола, в своём сером френче и, чуть покачиваясь с пятки на носок, смотрел на нас, доставая из коробки папиросу. Берия располагался прямо напротив двери, за столом.

Наша группа остановилась шагах в трёх от дверей. Мои сопровождающие держались чуть сзади меня по сторонам, а Власик, положив изъятый у меня пакет на край стола, сделал несколько шагов и остался стоять где-то посредине между мной и Верховным. Прикинув, я понял, что он готов в любую секунду перекрыть директрису атаки на «Хозяина». Сразу вспомнилось, что по рассказам очевидцев он был предан Сталину как собака и жизнь бы отдал не задумываясь. Сталин тем временем продолжал, прищурясь, разглядывать меня, а потом негромко сказал:

– Расскажите, товарищ, пока о себе. А вашей информацией займёмся чуть позже.

Это был час «Ч». Собравшись и не отводя взгляда, я начал докладывать свою автобиографию. Именно докладывать, как при приёме в партию. Фамилия, имя, отчество. Родители. Учёба. Служба. Работа. Про распад Союза я пока что не говорил, оставил на потом. Сталин слушал внимательно и, едва я замолчал, задал вопрос:

– Всю жизнь хотели быть командиром, готовились, учились, наконец стали. И вдруг через год – уволились. Почему?

Именно вот так, вроде тот факт, что я должен родиться только через 30 лет, его не взволновал. А ещё он сказал «командиром», хотя я употребил привычное офицером. Ну, вот и наступило моё потом…

– Товарищ Сталин. Я всю жизнь хотел и готовился быть советским офицером. И служить своей родине – Союзу Советских Социалистических Республик. Но осенью 1991 года СССР прекратил своё существование. Первые секретари трёх республик – России, Украины и Белоруссии захотели стать президентами и попросту объявили о разделе Советского Союза на независимые государства. Причем не интересуясь даже тем, кто в каком предпочитает жить. Где оказался на момент раздела – там и живи. Я служил на Украине. А она пошла по петлюровско-бандеровскому пути. Приняла их символику и стала называть героями тех, кто воевал на стороне фашистов в дивизии СС «Галичина» и убивал советских людей. В первую очередь коммунистов и евреев. А когда фрицев погнали, стрелял в спину нашим солдатам. Быть офицером этой армии я не хотел. Потому ушёл.

Выражение лиц окружавших меня людей было таким, будто на них в чистом поле упала кирпичная стена.

– Война?! Страна распалась?! Как это могло произойти, куда смотрела власть, где была партия? – Голос Сталина был сдавлен и резок одновременно.

– Это ложь! Этого не может быть!

– Война, товарищ Сталин, это та война, что началась 1 сентября 1939 года с нападения Гитлера на Польшу и которая продолжается сейчас, когда он медленно, но верно заглатывает страны Европы. И которая в 4 часа утра 22 июня 1941 года придёт в наш дом. Придёт в виде артиллерийско-бомбового удара почти на всём протяжении западной границы и с рёвом танковых армий, вторгшихся на нашу землю. Это будет жуткая война продолжительностью 1418 дней и ночей, которая унесёт более 30 миллионов жизней. И ещё миллионы тех, кто умрёт после войны от ран или останется калекой. И миллионы не родившихся детей, возможные отцы и матери которых погибли, не успев встретить друг друга. Эта война разрушит европейскую часть СССР до Волги и Прикавказья. Будут места, где десятилетия не будет расти трава из-за железа, костей и крови, заменивших землю. И погибали в этой войне лучшие. Самые смелые и порядочные. Уже талантливые и ещё не успевшие дорасти до возможности проявить талант. А образовавшуюся пустоту заняли те, кому до страны и людей не было дела. Они говорили правильные слова, но коммунизм строили только на собственных дачных участках. Постепенно люди перестали верить и власти, и партии. Каждый крутился, как мог, и в какой-то момент всё рухнуло. А что касается распада страны. Перед вами, в пакете, лежит мой паспорт и деньги, имеющие хождение на территории Украины. Посмотрите.

Власик подошёл к столу, с минуту крутил пакет в руках, распечатал и достал паспорт и деньги. Открыл паспорт, перелистал страницы и передал Сталину. Верховный внимательно прочитал каждую страницу паспорта, пристально оглядел «трезубую» обложку, перебрал гривны и доллары.

– Этого можно избежать, товарищ Сталин. У нас есть время, очень много времени, почти полтора года. Мы можем изменить ход войны или избежать её совсем. Сохранить жизни людей и многое, что было уничтожено и что пришлось восстанавливать или воссоздавать заново…

Нет, крепко я зацепил вождя всех народов. Он просто не слышал последних слов. Полуобернувшись к Берии, он сказал:

– Лаврентий, как это могло произойти? Куда смотрело НКВД, где был ЦК?

Я не дал Берии открыть рот. Клин клином вышибают, так что продолжим:

– Товарищ Сталин, комиссар госбезопасности 1-го ранга ничего сделать не мог. Вы не оставили после себя официального преемника. После вашей смерти в ЦК начался разброд. Зная, что товарищ Берия человек жёсткий и опасаясь репрессий, а было за что, несколько членов правительства во главе с Хрущёвым совершили тихий переворот. Лаврентий Павлович был арестован. 14 февраля 1956 года на закрытом заседании ХХ съезда партии Хрущёв зачитал доклад «О культе личности». Все события с тридцатых годов до вашей смерти объявлялись кровавым террором в борьбе за сохранение личной власти. Все, кто был арестован, осуждён или расстрелян, стали жертвами «культа личности», без оглядки кто прав, кто виноват. Но если сейчас начать принимать меры – всё изменится. Абсолютно всё!!!

Последнюю фразу я буквально выкрикнул.

Признаю, был сильно не прав. И теперь точно знаю, как выглядела немая сцена у Гоголя. Застыло всё, даже воздух стал гуще и замер. Берия стал таким белым, что его лицо не выделялось на фоне стены. Такой себе «всадник без головы». Сталин посерел и стал похож на те фотографии, которые были сделаны в начале войны. Ребята за моей спиной напряглись и, судя по ощущениям, были готовы порвать меня на мелкие кусочки по первому движению брови Верховного. Причём буквально. И только Власик был ярким красным пятном. Его лицо не отличалось по цвету от петлиц.

Нет, это я, конечно, умно придумал. Взять и заявить Сталину, когда он умрёт. Да и Берия с Власиком не дураки, знают – нет Сталина, нет и их. Надо что-то срочно делать с ситуацией, пока они не придумали, что делать со мной. И в это время зазвонил телефон на столе. Как там у Булгакова: «…Слава петуху…?» Звонок вернул на место звуки, воздух стал снова пригоден для дыхания, и по кабинету прошла волна движения. Власик посмотрел на Сталина. Тот, кажется, просто шевельнул бровью, и, повинуясь этому приказу, Власик снял трубку.

Выслушал, подошёл к Верховному и что-то тихо ему сказал. Получил в ответ кивок и пошёл к двери. Проходя мимо меня, он лишь бросил короткий взгляд, но по нервной системе словно электроразрядником прошлись. Дверь Власик открыл буквально на несколько секунд, забрав какие-то бумаги. Пробежал их глазами, хмыкнул и пошёл обратно к «Хозяину». Сталин посмотрел в бумаги, потом на меня и неожиданно усмехнулся. Атмосфера в комнате опять поменялась. Верховный передал бумаги Берии и глядел на меня, уже откровенно улыбаясь, вот только глаза у него были очень уж внимательные. Но заговорил он шутливым тоном:

– Поздравляю, Егор Петрович. Вас предлагают объявить во Всесоюзный розыск.

Он обратился к Берии и Власику, хотя, поскольку они были ознакомлены с документом, говорил явно для меня.

– Товарищ Доценко в Москве четыре дня, но уже успел отметиться. Почти в одиночку нейтрализовал банду Лорда. Помните: специализировался по ювелирным и антикварным магазинам? Сам Лорд убит, а двое его бандитов в тюремной больнице. Один с тяжёлым сотрясением мозга, второй с пулевыми ранениями обеих рук. Следователя живо заинтересовало, откуда такие навыки у простого инженера, даже служившего в пограничных частях. Приказали ему оставаться в гостинице. А мы его умыкнули, а, товарищ Власик. Тем временем следователь отправил запрос в Харьков и выяснил, что товарищ Доценко не то что в пограничных частях, а вообще в армии не служил. Его брат, который служит в НКВД, однозначно заявил, что Егор Петрович Доценко в Москве быть не может, так как 30 декабря 1939 года выехал на охоту в район Старого Салтова, под Харьков. В указанное место отправили сотрудников с целью проверки, а в гостиницу выслали наряд, где и обнаружили, что подозреваемый скрылся. «…Чем признал факт наличия состава преступления…» – Тут Сталин сердито сказал Берии: – Я твоих сотрудников в школу отправлю, русский язык учить. А пока, что будем делать, Лаврентий, с пойманным шпионом? Как вас там по-настоящему?

Я встал смирно и ответил:

– Доценко, товарищ Сталин. Георгий Валентинович Доценко. Так получилось, что я внук этого самого брата – сотрудника НКВД, и моему отцу сейчас три года.

– Ну, так что же с вами делать, товарищ Доценко Георгий Валентинович, – Сталин по-прежнему улыбался, а его глаза по-прежнему сверлили меня насквозь.

– Товарищ Верховный главнокомандующий! – Я обратился так намеренно. Такой должности ещё нет, как нет и Ставки Верховного главнокомандования. Только я уверен, что Сталин идею запомнит.

– Товарищ Верховный главнокомандующий. Мне кажется, что существуют два варианта развития событий. Первый – вы мне не верите, считаете шпионом, сумасшедшим или что-то в этом роде. Тогда я попадаю на Лубянку или в Склифосовского, и всё остаётся как есть. Вариант второй – вы допускаете, что всё, о чём я доложил, – возможно. Тогда нужно начать с того, что создать специальную группу, которой я всё изложу. Всё что знаю. К примеру, по технике и вооружению – я знаю основные данные стрелкового оружия, принципы действия и схемы устройства. Также я знаю, какие из имеющихся разработок необходимо ускорить, а какие срочно начать. Ещё геология – могу указать районы залегания нефти, газа, руд и драгоценных камней. Я радиолюбитель, но уровень любителя середины 90-х может сильно помочь сегодня. Ну и армия. Структура подразделений, взаимодействие родов войск, тактика мотострелковых и десантных частей. Возможно, ваши специалисты подумают о чём-то ещё.

Я умолк. Мяч был на половине Сталина, мне оставалось ждать. Первым высказался Берия:

– Тут гражданин, видимо, хочет из лейтенантов попасть прямо в генералы. Взаимодействие войск, тактика… Ты что думаешь, в Красной армии нет хороших командиров?! Есть замечательные люди, с боевым опытом, закончили лучшие академии, а ты их учить будешь, мальчишка!!!

Говорил Берия очень эмоционально, настоящий сын гор. И обратился ко мне «гражданин», что меня не сильно вдохновило. А Верховный молчал. Он уже не стоял, а прохаживался вдоль кабинета. Что сильно нервировало Власика, который, не имея возможности двигаться, не мог надёжно прикрыть объект. Но Сталин молчал, а Берия продолжал бушевать.

– В науке поможет, в технике поможет, алмазы и изумруды принесёт на блюдечке. Прямо лауреат всех Сталинских премий. Может, сразу памятник поставить на родине героя, а?!

Сталин снова остановился, теперь он стоял возле Власика, и сказал:

– Перестань, Лаврентий, – и что-то ещё по-грузински.

Ох, какой актёр умер в Лаврентии Павловиче. Он резко умолк и стоял спокойно, улыбаясь краем губ, будто не гремел несколько секунд назад.

– А скажите, товарищ Доценко, может, товарищ Берия в чём-то прав? – в глазах Сталина мелькнуло лукавство. – Ну, армия, может быть, вас ведь учили на нашем опыте. Но оружие, полезные ископаемые – откуда это?

– Товарищ Сталин, с оружием всё просто. Я его с детства люблю. И знаю о нём почти всё. А также краткие биографии большинства конструкторов оружия и некоторых конструкторов техники. А что касается геологии, то её мы учили в школе. Как раздел географии. То, что сейчас с огромными трудностями, проявляя порой настоящий героизм, о котором, кстати, никто не узнает, ищут геологоразведочные партии – мы учили на уроках. В учебниках и картах месторождения были подробно описаны, а мы их зубрили наизусть. Да и мама у меня по образованию учитель географии… Так что…

– Ну, хорошо, – Сталин покачал зажатой в кулаке трубкой, – это вы учили в школе, тому вас учили в училище. А насколько вы сами умеете это использовать? Вот вы командир. Десантник. Владеете приемами самообороны? Можете показать что-нибудь? Но учтите, эти товарищи, – он ткнул трубкой мне за спину, – тоже ими владеют.

– Как прикажете! – сказал я и исчез.

Точнее, выпал из поля зрения, используя технику онсин-дзюцу – «искусство невидимки». А дальше легко. Оказавшись за спинами охраны, парой ударов «из пустоты» уложил обоих, потом длинный прыжок – нырком, перекат и перехват руки Власика, который только начал доставать пистолет. Ну и несколько точечных ударов, «отключая» руку на пару минут. Можно было вырубить его совсем, но наживать врага, да ещё такого… Нет уж, спасибо! Обойдёмся. Эффект и так был достигнут.

Два профи охраны на полу, я в метре от Верховного, придерживая за локоть Власика. Им же прикрываясь от третьего лейтёхи из охраны, который ошарашенно стоит в дверях и не знает, что делать. Стрелять-то нельзя. Сталин прямо на линии огня. Я отпустил руку начальника охраны (она ещё минуты три действовать не будет), повернулся кругом и доложил:

– Товарищ Сталин, ваш приказ выполнен.

– Очень хорошо, товарищ Доценко. Вы нас убедили. Надеюсь, никого не покалечили?