Смерть в ритме танго

– Надолго? – иронично подняла бровь Милена.

– Надеюсь, что навсегда.

Милена рассмеялась.

– И много у тебя друзей, готовых порвать любого за меня?

– Хватает, – туманно ответил Денис, обнажая великолепные зубы, точно сделанный на заказ. Милене даже захотелось проверить – не фарфоровые ли? Стукнуть бы по ним чем-нибудь звонким, чтобы дзынькнули… Интересно, фарфоровые зубы дзынькают?

– Вы крупный мафиози? – осведомилась она почти любезно.

– Нет, я вообще-то банкир, – скромно потупился Денис. Скромность была наигранной. Милена подняла бровь, чтобы мальчик мог понять – она оценила его ужимки.

– Я могу пригласить тебя в ресторан? – вежливо осведомился он. Милена закатила глаза.

– Конечно. Я вообще любительница потрындеть на халяву!

Денис засмеялся.

– Вашу руку, мадам!

– Мадемуазель, – оскорбилась Милена, вздохнула и положила пальцы на услужливо протянутый локоть. – Ну что же, начать можно и с руки!

Так все и началось. Они стали встречаться, а потом их встречи плавно завершались в постели. Дениса устраивало все. Он даже познакомил Милену со своими родителями, пригласив ее на день рождения отца.

Родители Дениса Милене не понравились. Слишком надутыми и вальяжными они были, словно не начинали в свое время с торговли в коммерческих палатках и спекуляциях с акциями АО «МММ». Ее встретили настороженно, а когда она ответила, что работает секретарем в газете, родители Дениса переглянулись, точно вынеся ей приговор. Милена не приняла все это близко к сердцу. Она примерно с шестнадцати лет перестала обращать внимания на то, что о ней думают и говорят. Но настроение все равно было испорчено. К счастью, Денис не слишком походил на своих родителей. Он по-прежнему был с ней внимателен и выполнял малейший ее каприз. Поневоле Милена начала задумываться о замужестве.

Однажды утром Милена почувствовала резкую тошноту. Она едва успела добежать до туалета, где ее вырвало. Отсутствие месячных давно настораживало ее, но она все время надеялась, что пронесет. Не в силах выносить неизвестность, Милена отпросилась с работы и помчалась к врачу. Тот подтвердил ее опасения.

Милена не вернулась домой. Там ее наверняка уже ждал Денис, который звонил ей на работу едва ли не каждый час, объясняясь в любви. Ей нужно было обдумать произошедшую ситуацию спокойно. Тупо вглядываясь в раскидистый клен, Милена смутно догадывалась, что Денису не слишком понравиться идея стать папой. Милена и сама не была в восторге от предстоящего материнства, но ей уже двадцать пять. Самое время заводить семью, а что до некоторой антипатии, которую она испытывала к детям, то может, к своим это относиться не будет. Просидев перед деревом два часа, Милена приняла решение и пошла домой.

В тот же самый вечер она невинно намекнула Денису, что их отношения зашли за черту простой влюбленности и пора переходить на второй уровень. Денис не возражал и потащил ее в постель. Однако Милена не думала, что на этом ситуация прояснилась. Поздно вечером, когда они смотрели какой-то детектив, она намекнула, что была бы не против завести ребенка.

Реакция Дениса была неожиданной. Милена догадывалась, что он не обрадуется, но вспышка ярости ее неприятно удивила и напугала.

– Ты случайно не беременна? – спросил он странным тоном. Милена покачала головой.

– Случайно нет, – ответила она, – А что, тебя это бы напугало?

Денис поджал губы и посмотрел на нее, словно видел впервые. Холодный оценивающий взгляд не понравился Милене. Она изо всех сил сохраняла невозмутимый вид.

– Подумай сама, – сказал Денис и в его голосе послышался холодок, – если мы заведем ребенка, нам придется пожениться. А мне сейчас это не нужно.

– То есть, спать со мной просто так тебя устраивает гораздо больше, – ядовито констатировала Милена.

– Дело не в этом. Просто сейчас меня сильно поддерживают родители, а стоит мне завести семью, придется рассчитывать только на свои силы. Сидеть на родительской шее всю жизнь я не хочу. Ты же разумный человек, должна понять, что сейчас нам намного проще жить, чем когда мы поженимся. Давай подождем со свадьбой год или два, а там будет видно. Ты меня понимаешь?

– Конечно, – улыбнулась Милена, через силу скрывая отвращение. – Ты прав. К чему торопиться.

Милена с огромным трудом досмотрела фильм до конца. У Дениса была идиотская привычка, комментировать сюжет по его ходу, точно собеседник был слеп. Она умудрялась даже отвечать ему, ни разу не сказав свою речь невпопад, но мысли ее были где-то далеко.

Киношные страсти ее раздражали. Ну почему героиня, которая знает, что за ней бегает убийца в черном балахоне, в кривой белой маске призрака, упорно забегает в дома, сараи и мечется в пустом театре среди декораций, вместо того, чтобы залечь в кустах до наступления дня. А рядом с ней бравый парень, который в итоге и оказывается убийцей… такой правильный… Совсем как тот, что лежит рядышком и сопит в подушку.

Вот сволочь!

Теперь ее раздражало все его естество, все его манеры, все его привычки. Когда фильм закончился, Милена уединилась на кухне под предлогом мытья посуды. Она с остервенением драила одну и ту же чашку, пока, наконец, Денис, раздраженный ее отсутствием и недавним разговором не увел ее в спальню. В эту ночь она была особенно страстной. Вонзая ногти в его спину, Милена страстно желала дотянуться до хрустальной вазы на комоде и долбануть Дениса по башке. Но природная и благоприобретенная сдержанность взяла свое. Вскоре Денис удовлетворился и уснул. Милена долго лежала без сна.

Нет у них никаких перспектив. Ребенок не свяжет их. Оставив его, она рискует остаться одна. Перспектива иметь за спиной обеспеченный тыл кажется мало-помалу уходит. Жить, а точнее существовать в положении верной рабы, любовницы, да еще в последнее время прачки и кухарки как-то не вдохновляла.

Внутри ее был ребенок. Ее ребенок и его ребенок. Живое существо, от которого отец уже отказался. Тогда ей он зачем? Если она будет рожать, ей придется уйти с работы. Кто будет ее содержать? Попросить помощи у Богдана? У него масса денег и он никогда ей не откажет, но Милена отказалась от этой мысли. Богдан и так оплачивал квартиру, которую они снимали на двоих. Милена не хотела злоупотреблять его финансами. Кроме того, она почти физически ненавидела этого ребенка, который уже отравил ей жизнь. На какую-то минуту ей стало стыдно от своих мыслей, но неприятное чувство быстро прошло.

Милена встала с постели и начала собираться. К дьяволу все! Ребенок мешал ей – так избавимся от ребенка! Ее парень не захотел на ней жениться – тогда ко всем чертям этого парня! Она не любила Дениса, но была ему верна, не потому, что боялась последствий, а потому что ей вполне хватало одного мужчины, а за деньгами она никогда не гонялась. Они с Богданом давно поняли, что человеку не нужно двух ртов, чтобы есть, и он с легкостью уместиться на одном стуле вместо двух. Но, черт побери, как же ей нужна была стабильность! А Денис ее дать не хотел.

Сегодня последняя ночь с Денисом, так она решила, а когда она придет на работу, то обязательно найдет адрес врача, который поможет ей избавиться от ненужного балласта. И еще: надо обязательно связаться с Богданом. Брат всегда помогал ей принять вертикально-стоячее положение.

Милена быстро собрала свои вещи, положила ключи на туалетный столик и, не удосужившись написать прощальную записку, захлопнула за собой дверь.

* * *

Труп нашла старушка. Точнее говоря, не совсем старушка. Елене Петровне Жуковой было пятьдесят семь лет, и для своего возраста она выглядела очень неплохо. Каждое утро Жукова выходила на улицу ровно в семь утра, но не потому, что занималась зарядкой. Просто ее организм был так устроен, что в шесть сорок она просыпалась бодрой и отдохнувшей. Здоровенный доберман шоколадной масти по кличке Бонд с удовольствием ждал своего часа. Если хозяйка по какой-то привычке не спешила вылезать из постели, он подбегал к кровати и, засунув твердый холодный железобетонный нос под одеяло, подбрасывал женщину вверх, словно мяч. Елена Петровна любила гулять по утрам. Прямо рядом с ее домом был небольшой сквер, где выгуливали своих псов все окрестные жители. В семь утра хозяев и их питомцев было немного. Елена Петровна это знала и намеренно гуляла именно в этот утренний час. Бонд, как и его тезка из известного романа Флеминга, не отличался мирным нравом, и без конца задирал окрестных собак. Одна из истеричных дамочек, чью болонку Бонд недавно зверски облаял, обозвала его убийцей и пообещала пожаловаться «куда следует». Не то, чтобы Жукова ее испугалась, но связываться не захотела и старалась не приближаться к этой шавке. В смысле – к этой болонке. Зато Бонд однажды спас хозяйку от местной шпаны и теперь Жукова не променяла бы его ни на какие сокровища мира. В тот вечер, когда мощные челюсти добермана отхватили изрядный кусок плоти хулигана, Елена Петровна наградила пса целым килограммом докторской колбасы. Пес колбасу сожрал и, видимо, усвоил урок. Теперь к Жуковой боялись подходить не только хулиганы, но и даже местный участковый.

Двенадцатого мая было прохладно. Жукова долго одевалась, пока Бонд нетерпеливо подвывал под дверью. Дождавшись своего часа, собака пулей вылетела из квартиры и уселась перед лифтом. Лестницу Бонд не любил, так же как и его хозяйка.

На лестнице этажом выше грохотал ключами сосед, запиравший квартиру. Из его тяжелой сумки торчали разноцветнее вороха газет. Бонд сразу заворчал.

Сосед сверху торговал газетами и имел неосторожность как-то войти в лифт вместе с Бондом и Жуковой. Пес немедленно накинулся на него, порвав ему штаны и растерзав сумку с газетами. Сосед визгливо кричал, что пожалуется куда следует.

– Это убийца, а не собака! – завывал он, приглашая всех соседей в свидетели. – Вы водите по двору убийцу.

Соседи реагировали вяло. Бонда почему-то любили почти все. дети безбоязненно гладили его шоколадный нос, а окрестные старушки были благодарны, что шпана надолго оставила их двор.

Соседа сверху, которого звали, кажется, Дмитрием, в доме не любил никто. Жукова тоже не была исключением. От него всегда дурно пахло бедностью и грязью. Казалось, что запах немытого тела, нестиранных вещей надолго пропитывал пространство после его ухода. Впрочем, теперь сосед, выходивший на работу в одно время с Жуковой, в лифт больше не заходил, предпочитая спускаться по лестнице. Но Бонд все равно его чуял, волновался, а на улице облаивал, сознавая свое превосходство.

Ночью прошел дождь. Воздух был свежим и чистым. Приятно пахло распускающимися почками. Жукова с удовольствием втянула в себя это великолепие и, с удовольствием тряхнув плечами, пошла в сквер привычным маршрутом.

Сегодня Бонд был каким-то странным. Он тревожно втягивал воздух и нюхал землю, странно подвывая. «Чья-то сука загуляла», – подумала Елена Петровна. Собака рвала поводок из рук, увлекая женщину в кусты. Жукова покрикивала на собаку, но Бонд был непреклонен. Женщина с трудом удерживала собаку, но доберман превосходил ее в силе, упорно таща ее за собой в самый бурелом. Неожиданно поводок оборвался. Освобожденный Бонд рванулся в сторону и мгновенно исчез из вида. Жукова не удержалась на ногах и упала на землю. Поднявшись, она с раздражением оглядела испачканное пальто. Одежду придется отдавать в химчистку. Светло-розовый кашемир был черным от грязи. Чертова собака!

– Бонд! Бонд! Иди ко мне! – закричала Жукова. Собака не отзывалась. Жукова закричала снова. Не хватало еще снова сцепиться с этой болонкой. Бонд ее порвет, а потом его заберут и застрелят. Только не это! Елена Петровна вновь позвала собаку. И вдруг в ответ послышался жуткий надрывный вой, в котором она с трудом опознала голос своей собаки. Не разбирая дороги, Жукова кинулась сквозь кусты. Не дай бог с доберманом что нибудь случилось!

Продравшись сквозь удушливые ветви акации, Елена Петровна выбралась на крохотную лужайку. Бонд стоял над странным месивом, похожим на кучу тряпья.

– Бонд, что с тобой, мой мальчик? – осторожно спросила Жукова, подходя ближе. Доберман повернул к ней морду, и Елена Петровна увидела, что она в крови. Не веря своим глазам, она подошла ближе. Странное месиво притягивало ее взор, словно блесна какую нибудь недалекого ума щуку. Осторожно, шаг за шагом, Жукова подходила все ближе.

То, что Елена Петровна приняла за кучу грязного тряпья, было самым обыкновенным трупом. Обнаженное мужское тело лежало на земле, неестественно повернув голову влево. Остекленевшие глаза взирали на мир равнодушно, точно принадлежали пластмассовой кукле. Спина трупа была располосована в клочья, точно кто-то кромсал ее портновскими ножницами. Мокрая трава была забрызгана вытекшей из тела бурой кровью. Рядом валялась окровавленная клеенчатая сумка. Стаи жирных зеленых мух, спугнутых доберманом, вновь уселись на тело, продолжая свою жутковатую трапезу.

Жукова закричала. Ее вопль напугал ее саму еще больше. Не разбирая дороги, она кинулась вон из кустов. Сейчас ее вел ужас. Позади вновь протяжно и уныло завыл Бонд. Жукова не обратила на это внимания. Сейчас ей хотелось только одного – побыстрее добраться до своей квартиры и захлопнуть за собой дверь. Ей казалось, что невидимый убийца гонится за ней по пятам. Поэтому она едва не умерла со страху, когда услышала за собой чье-то жаркое дыхание. К счастью, это был Бонд. Не помня себя, Жукова добралась до квартиры и рухнула на диван, с трудом переводя дыхание. Спустя пять минут она проверила, захлопнула ли за собой дверь. Спустя еще четверть часа она накинула на дверь цепочку. Еще через несколько минут ей показалось, что цепочки недостаточно, и она подперла дверь палкой от швабры. Только после этого, вооруженная тяжелым мясницким топориком, Жукова села у телефона и негнущейся рукой набрала номер милиции.

* * *