Попрыгун

– Отдыхать или по делам?

– Как получится, – уклончиво ответил я, искоса поглядывая на притулившихся у дверей мачо. Путана откинула со лба прядь вытравленных до бела волос и выпустила из ноздрей красивое облачко дыма.

– Желаешь развлечься? – осведомилась она. Я улыбнулся, критически оглядывая дамочку, успевшую в свои тридцать пять – тридцать шесть лет изрядно располнеть, приобрести нездоровый цвет лица и варикоз на ногах. Если учесть, что я ее как минимум на десять лет моложе, предложение особо заманчивым не было. Впрочем, почему бы и нет? Мне было даже интересно, как меня будут грабить на этот раз. Скорее всего, по дороге в малину, где пышнотелая дама захочет ублажить меня.

– Можно, конечно, и развлечься, – ответил я. – А что у нас входит в культурную программу?

Путана улыбнулась, небрежно закинула ногу на ногу и вдруг заговорила сквозь зубы, не двигая губами.

– Видишь парочку у дверей? Не оглядывайся только… Тебя пасут. Как только мы выйдем, они на тебя нападут. Они видели, что Анвар с тобой расплатился.

– Спасибо, – тихо ответил я, имитируя самую вежливую улыбку, – я так и понял. Почему ты решила меня предупредить? Ведь они же твои хозяева.

– Козлы они, – спокойно ответила она. – Анвара они давно хотят поприжать, да ручонки коротки, а ты человек тут никому неизвестный, иностранец. В полицию, скорее всего не побежишь, раз у вас с Анваром дела какие-то. Никакого риска.

– Может тебе чем-нибудь помочь? – спросил я, подсаживаясь к ней поближе. – Я могу вывезти тебя из страны.

– Спасибо, – ухмыльнулась она, – да только куда мне ехать? В родную деревню? Я и делать то ничего не умею, только ноги раздвигать. И потом, нет мне назад дороги.

– Как тебя зовут хоть?

– Эльвира. Но это так, для клиентов. А по жизни я Таня. Что делать-то будешь? Они же тебя не выпустят.

– Выпустят, – успокоил ее я и незаметно сунул за подвязку двести долларов, – спасибо за предупреждение.

– Мы же русские, – улыбнулась она и встала из-за столика. Я подозвал официанта, расплатился с ним и направился к выходу. Эльвира-Таня проводила меня испуганным взглядом, а я, небрежно закинув рюкзак на плечи, вышел на улицу. Анталийский вечер встретил меня запахом моря и фруктов, к которому неприятными нотками примешивался заметный запах нечистот и тления. Где-то жалобно мяукала кошка. Уже в десятый раз я удивлялся тому, что на улицах города я постоянно вижу бездомных кошек и практически не вижу собак, разве что домашних, в красивых ошейниках или намордниках. Выгуливали их почему-то люди исключительно европейской внешности, на турков не похожие. Я даже как-то хотел спросить об этом Анвара, но передумал. Для себя я сделал вывод, что турки собак не любят, и перестал об этом задумываться.

Даже без предупреждения Тани-Эльвиры я заметил бы двух мужчин, притаившихся в подворотне. Они стояли в тени густого куста жасмина и шептались на своей тарабарщине. Увидев меня, они синхронно дернулись и потянули руки к поясам. Я шел прямо на них, не снижая скорости. Это их нисколько не смутило. И совершенно напрасно.

В шаге от них я остановился, бросив рюкзак под ноги, и насмешливо уставился на них. Все молчали. Впереди шелестело море, в старом городе грохотала ночная дискотека, слышались громкие голоса. По дороге проехала желтая полицейская машина, на минуту осветив нас всполохами своей мигалки. Напряжение нарастало. Я ждал первого удара.

Первым не выдержал более мелкий турок, с узкими, неприятными чертами лица и выпученными глазами. Выбросив вперед руку, в которой блеснуло тонкое лезвие, он ринулся на меня. Я легко уклонился от удара и, вывернув руку турка, забрал у него нож. Турок отлетел в сторону, спотыкаясь о собственные ноги. Я швырнул нож куда-то вниз, услышав, как он погрохотал по каменным ступеням очень крутой и неудобной лестницы, ведущей к набережной. Ушибленный турок поскуливал, прижимая к груди руку. Второй с атакой не спешил, недоуменно переводя взгляд с меня на своего неудачливого товарища.

– Чего стоим, кого ждем? – негромко осведомился я по-русски.

Турок слов не понял, но отреагировал правильно. Не мешкая, он бросился на меня с кулаками. Ножа он почему-то не достал. Видимо, решил оставить его на потом. Это было даже скучно. Возиться с ним совершенно не хотелось, а жажда развлечения за чужой счет прошла. Я с наслаждением пнул приблизившегося на расстояние удара турка в живот. Он хрюкнул и завалился в кусты.

– Аплодируем, аплодируем, кончили аплодировать, – подытожил я, раскланиваясь с пустотой. Анталия на аплодисменты была скупа. В отдаленном шорохе прибоя слышалась насмешка и немного сочувствия к поверженным врагам. Я скривился, поднял рюкзак с земли и начал спускаться по лесенке вниз, светя под ноги брелком-фонариком. Мне требовалось всего лишь чуть-чуть свободного пространства с глухой стеной впереди и отсутствие посторонних глаз для открытия портала к себе домой. Внизу я обогнул шумную толпу отдыхающих туристов у бара без имени и пошел по узкой улочке вниз, разыскивая место без окон и свидетелей. Такое нашлось быстро. На безлюдной улочке я начертил вынутым из кармана мелком полосу прямо на брусчатке, сосредоточился и сделал шаг вперед, в знакомый уют собственного дома. На этот раз беспокоиться о тылах не было необходимости, но я все-таки оглянулся и злобно выругался.

Хлипкий турок, у которого я отнял нож, стоял прямо позади меня, с совершенно очумелым видом наблюдая, как моя фигура растворяется в глухом сумраке.

* * *

Проснулся я от звонка. Сотовый гнусавым голоском долдонил одну и ту же фразу: «Если ты трубку не возьмешь, я всем расскажу, что ты разбойник и вор, и свой телефон не купил, а спер!» Мелодию я скачал недавно, считая, что она наиболее подходит к моей нынешней профессии. Теперь вот пришлось расплачиваться за собственное легкомыслие. Нет чтобы поставить себе в качестве звонка соловьиную трель. Хотя бы просыпался бы под приятные звуки. Просыпаться принудительно я не любил. В каждом таком пробуждении мерещилась опасность. Будь это кто-то другой, я выключил бы телефон и поспал еще часок. Но гнусавый голосок был поставлен на группу «Скользящие». Значит это важно.

Скользящие редко дружат между собой. Мы – редкая индивидуальность, живущая вне пространства и часто вне времени. Мы можем прокалывать пространства и времена, путешествуя в мирах так, как обычный человек пересекает на самолете континенты.

Нам не нужны самолеты. Нам не нужны визы и паспорта и часто не нужны деньги. Все, что требуется для перемещения – потянуть на себя тот мир, который необходим в данное время. Мы можем сжимать пространства в знакомых мирах. Вот почему я, живущий в центральной части матушки России во мгновение ока общаюсь с Анваром, живущим в Турции. Мне не страшна таможня. Любой скользящий, умеющий перемещаться в мирах, утащит с собой столько груза, сколько сможет.

Нас немного. Скользящим становится примерно каждый пятидесятитысячный. Почему – неизвестно. Кто-то мне рассказывал, что знающие люди из числа ученых пытались разгадать этот феномен, но оставили эти бесплодные попытки. У нас нет ничего общего: ни схожих генов, ни одинаковых расовых составляющих, даже характеры у всех разные, хотя скользящий по своей природе должен быть авантюристом. Впрочем, даже самые спокойные и флегматичные из нас рано или поздно становятся на скользкую дорожку авантюр. Иметь возможность видеть другие миры, дано не каждому. И это затягивает, как наркотик, как секс, как самые нехорошие и запретные привычки.

Мы не любим друг друга. Хотя миров бесконечное множество, мы предпочитаем не общаться с себе подобными и практически не дружим. Мы конкуренты во многих случаях, к счастью, не всегда.

Миры не пускают к себе всех подряд. Только теоретически скользящий может попадать в любые пространства и измерения. Часто он о них просто не знает. Имея в активе несколько развитых и интересных миров, скользящий не станет рассказывать о них на всех углах только потому, что мы все-таки люди, и нам присуща алчность. Мы часто занимаемся контрабандой для других. Мы таскаем бриллианты и изумруды, золото и изысканные яства для мирских божков, не позволяя кому-то перехватывать наши контракты.

Самая большая удача – выполнение контракта для Императора. Император распоряжается тем или иным миром и может помимо совершенно царского вознаграждения одарить чем-нибудь еще, вроде некоторых паранормальных возможностей, часто помогающих в других мирах, где на это нет ограничений. Впрочем, Императоры редко снисходят до нас. Им хватает собственного величия. Многие и вовсе не знают о нашем существовании. Слишком уж заняты они собственным величием, чтобы снисходить на простых смертных. Даже таких необычных как скользящие.

Телефон надрывался. Я свесился с кровати и взял его в руку. Пластмассовое тельце вибрировало. На дисплее высветилось хмурое лицо Борегара. Черт…

– Слушаю, – вежливо сказал я. Борегар был одним из самых удачливых скользящих, одним из самых сильных и уже дважды лишал меня выгодных клиентов, обходя на повороте. Да и миров он знал не в пример больше меня.

– Я тебя разбудил? – осведомился он, даже не думая поприветствовать. Впрочем, я и не ожидал.

– Да, я отсыпался, – ответил я. – Чем обязан такой честью, Бо?

– Есть дело, не терпящее отлагательств. Возможно, я обеспечу тебе прекрасный контракт.

Я подскочил на кровати. Борегар никогда не делился заказами. Если ему приходилось использовать в своих эскападах помощников, он предпочитал иметь дело с тренированными наемниками Земли или других миров. Иметь дело со скользящими он не любил. Изменить своим принципам было не в его привычках.

– Что-то серьезное?

– Более чем. Тебе приходилось работать в команде, Артем?

Я не ответил, Борегар сделал это за меня.

– Не приходилось. Впрочем, я тоже не люблю иметь дело с такими как мы, но это явно не тот случай.

– Кто в команде? – спросил я. В конце концов, Борегар не самый плохой вариант. Есть среди скользящих те, кому дорогу перешел я…

– Все, кого я смогу собрать, – ответил Борегар с вселенским холодом в голосе. Несмотря на оторопелость от подобного предложения, я не преминул отметить про себя, что Борегар мог бы и не разговаривать со мной подобным тоном. Впрочем, в этом он был весь. Презрение и высокомерие ко всем вокруг – вот основные качества, которые он не только не скрывал, но даже подчеркивал. Странное дело, но именно это притягивало к нему очень многих людей, до колик в желудке старавшихся получить хотя бы искру его расположения.

– Время и место встречи, – лаконично осведомился я.

– Перекресток. В полночь, – кратко информировал Борегар и отключился, даже не подумав попрощаться.

– Хам, – констатировал я и, бросив телефон на кровать, зарылся под одеяло. Времени до полуночи было еще полно, и я надеялся отоспаться. Однако сон не шел. В голову лезли преимущественно посторонние мысли, о том, какие выгоды я обрету от подобного контракта. Будущее рисовалось в весьма радужных тонах. Я даже начал дремать, как тут меня словно подбросило.

Если Борегар обратился за помощью к скользящим, значит ситуация нешуточная. И думать нужно не о причитающихся мне бонусах, а о том, как остаться в живых в ходе выполнения этого задания. После таких мыслей мне как-то сразу поплохело. Не то, чтобы я боялся, но рисковать понапрасну я не любил.

«…Все, кого я могу собрать». Странная фраза. Похоже, Борегар сам толком не знал к кому обратиться с подобной просьбой. Здесь, безусловно, играло роль отношение других скользящих к Бо, но у меня создавалось впечатление, что дело отнюдь не в этом. Мало кто из нас мог отказаться от выгодного контракта, да еще (я был в этом уверен!) предлагаемого Императором какого-либо мира. Значит, дело было в чем-то еще. Я почувствовал крайнюю необходимость обсудить сложившуюся ситуацию с кем-либо еще. И тут телефон снова завопил гнусавым голосом. Я посмотрел на дисплей. Там высветилось серьезное лицо Сони.

– Слушаю, – сурово ответил я, но потом не выдержал и рассмеялся. – Хочешь, я угадаю, зачем ты звонишь?

– Ты уже в курсе? – осведомилась Соня, забыв поздороваться.

– Не совсем. Кроме расплывчатого предложения Борегара у меня ничего нет. Ты знаешь больше?

– Нет. Но у меня родились интересные мысли на этот счет. Давай обсудим?