Гамбит пиковой дамы

– Я тебя поняла, – прервала я.

– Многие девчонки мечтают выйти замуж за денежный мешок, – сказала Инга. – А уж родиться в богатой семье и подавно. Сладкая жизнь, красивые тряпки, курорты, вечеринки… Вот я, к примеру. Так и живу. Весь мир объездила, все попробовала, четверть века прожила, оглянулась – а позади ничего нет. И отчего-то нападает невероятная скука.

– Мне бы твои проблемы, – фыркнула я, памятуя, что мою жизнь в последнее время трудно было назвать скучной.

– В самом деле? Поверни вот тут… Как умер твой муж?

– От сердца, – отрубила я, надеясь, что она заткнется.

– Понятно. Жаль, конечно. Но ты ведь не осталась ни с чем, верно?

Инга произнесла эти слова равнодушно, но я уловила в ее голосе любопытство. Отвечать не хотелось.

– Не злись, – миролюбиво сказала она. – Я не просто так спрашиваю. У отца куча всяких предприятий. Если тебе нужна работа, мы что-нибудь придумаем.

– Спасибо, – сказала я, стараясь удержать закипающее раздражение, – но я сама разберусь со своими проблемами.

– Обиделась? Зря. Должна же я тебе хоть как-то отплатить за помощь.

– Ничего ты мне не должна…

На въезде в поселок нас остановила охрана. Инга высунулась из окна и грубо крикнула:

– Ну, чего вылупились? Открывайте ворота.

– Простите, машины нет в списке, – строго сказал охранник. – Назовите ваше имя и номер дома.

Инга, злая, как сатана, выскочила из машины прямо в снег, поскользнулась и, едва не упав, схватилась за дверцу.

– Ты что, дебил, не узнал меня? Что, без работы захотел остаться?

– Простите, Инга Андреевна, темно, – сконфуженно произнес охранник. – Машину внести в список гостей?

– Конечно. Пускать беспрепятственно, – отрубила Инга. – Открывайте ворота.

Охранник вернулся в свой домик. Спустя мгновение шлагбаум поднялся вверх. Мы проехали внутрь. Я успела увидеть охранника, что-то говорящего в телефонную трубку. На миг наши взгляды встретились.

Его взгляд был холодным, как лед. Потом охранник отвернулся.

Дом Инги, на мой взгляд, был невероятно помпезным, но моего мнения никто не спрашивал, и я его благополучно придержала при себе. Все в этом доме-замке было чересчур: слишком много шпилей, слишком высокая кованая ограда в готическом стиле… На лужайке застыли выстриженные из кустов звери: пони, медведь и вроде бы дракон, что сразу навеяло ассоциации со Стивеном Кингом и его затерянным в снегах убийце-отеле. Припорошенные снегом звери-кусты, подсвеченные зелеными фонарями, выглядели жутковато.

– Спасибо, что подвезла, – поблагодарила Инга. – Зайдем, поужинаешь с нами.

– Нет, спасибо, уже слишком поздно, – вежливо отказалась я.

– Да брось…

– Нет, правда, я поеду.

– Ну, как знаешь, – пожала плечами Инга. – Погоди, я тебе свой телефон запишу… Вдруг понадобится.

Инга взяла мой мобильный и ввела номер в память. Подобрав полы шубы, она выпорхнула из машины и, подойдя к калитке, нажала на кнопку вызова. Из динамика что-то пролаял искаженный голос неопределенного пола.

– Я это, я, – раздраженно сказала Инга и, обернувшись ко мне, помахала рукой.

– Ну, пока!

– Погоди, – вдруг спохватилась я. В голове вдруг что-то тренькнуло. Я порылась в бардачке и вытащила бумажку с записанным адресом друзей Кристофа, зажгла свет и попыталась разобрать каракули. Естественно, Кристоф объяснял мне все на французском, оттого я не сразу ассоциировала название поселка с нужным адресом. – Инга, а ты случайно не знаешь, где тут Левины живут? Вот, у меня тут записан адрес…

– Это здесь, – удивилась Инга. – Я – Инга Левина. А ты…

– Вам должны были звонить от Кристофа д’Альбера из Парижа.

Инга наморщила лоб.

– Я что-то краем уха слышала, – призналась она. – Но погоди, там вроде бы речь шла о француженке.

– Эта француженка – я. Это я звонила тебе в баре и пыталась пообщаться.

Калитка открылась. Инга вошла внутрь. Через мгновение створки кованых ворот разошлись в разные стороны. Инга, возникнув в свете фар, приветственно махнула рукой.

– Ну, добро пожаловать, – весело сказала она.

Внутри дом был роскошным. Я бы даже сказала – чрезмерно роскошным, нелепо выпячивающим богатство, как вульгарная баба, решившая приобщиться к жизни светского общества. Обилие зеркал, светильников, позолоты и хрома, до дикости не сочетающихся друг с другом, било в глаза и навевало неприятные ассоциации с борделем. Лампы отражались в светло-желтых плитках пола размытыми всполохами. В громадном холле, где в лестничном проеме свисала гигантская хрустальная люстра, занимавшая сразу два этажа, нас встретила горничная, в черном платье-футляре и крохотном белом передничке похожая на героиню порнофильмов. На ее застиранном, бесцветном лице не отражалось никаких эмоций. Мне показалось, что нас встретил робот.

Без лишних церемоний Инга стянула с себя шубу и раздраженно швырнула ее горничной. Без шубы она показалась мне слишком худой, и только осанка, горделивая, как у балерины, с развернутыми назад плечами, не позволяла подумать о модной анорексии. И если руки Инги были тоненькими, как веточки, то ноги, насколько позволяли рассмотреть сапоги и юбка, были крепкими и сильными.

Горничная ловко поймала шубу и шагнула ко мне.

– Позвольте вашу куртку, – тихо сказала она до странности невыразительным голосом.

Инга, поправлявшая у зеркала волосы, обернулась.

– Чего застыла? Пошли, сейчас ужинать будем.

Вспомнив о горничной, Инга рявкнула так, что по холлу покатилось гулкое эхо:

– Почему к телефону никто не подходил?!

– Авария, – бесстрастно пояснила горничная. – Ветер сломал дерево, оно упало прямо на провода и оборвало их. Обещали починить к завтрашнему дню.

– Бардак, – вздохнула Инга. – Покупаешь загородный дом, обустраиваешь, а потом в нем то свет отключают, то воду… Не поверишь, но мы, бывает, по три дня сидим без воды. Впрочем, тебе, наверное, не понять. За границей так не бывает…

Я криво усмехнулась и, отдав горничной куртку, последовала за Ингой. Кто-кто, а уж я ее прекрасно понимала, но комментировать не стала. В своем стремлении выглядеть хозяйкой жизни Инга казалась смешной и глупой. Я гадала, кем окажется семейство Левиных, делая ставку на депутата Думы, начальника налоговой службы, директора крупного завода, приватизированного под шумок в девяностые, и даже пыталась угадать характер и внешность главы семьи. В воображении представал пузатый крепыш среднего роста, с плешью на макушке, сарделькообразными волосатыми пальцами, украшенными массивными золотыми печатками, властный, хамоватый и в то же время несколько неуверенный в себе из-за недостатка образования. Возможно, разбогатев на волне приватизации, он выстроил этот дом-монстр и набил его всем самым дорогим, полностью игнорируя советы дизайнеров. Сейчас мы войдем в столовую и увидим его за миской борща, облаченного в спортивный трехполосный костюм…

Наверняка ему под стать и жена. Вряд ли он развелся с супругой, ведь Инга назвала ее «мамахен». Сейчас я увижу растолстевшую мадам с вытравленными добела кудряшками, золотым зубом на переднем плане и ярко-красной помадой на тонких губах. Она будет есть куриную ножку, вгрызаясь в нее алчно, как дворняга, и вытирать сальные пальцы о дешевые бумажные салфетки. Когда за столом нет гостей, она велит прислуге подавать еду на дешевых тарелках с рынка, для гостей же выставляется псевдофамильное серебро, которое потом тщательно пересчитывают…

До столовой было довольно далеко, так что я даже успела придумать ее интерьер и вписать в него еще несколько членов семьи, вроде дебильного сыночка, проводящего все время в Интернете или за игровой приставкой, старушки в инвалидном кресле, держащей на руках презрительно взирающего на мир трехцветного перса, а также дворецкого: тощего, лысеющего со лба, с крашенными в черный волосами и крючковатым носом. Это меня даже развлекло.

В этот момент дверь распахнулась. Меня обдало холодным ветром. В дом влетели два ротвейлера и мгновенно бросились ко мне, вопросительно гавкнув. Я замерла.

– Не бойтесь, – с порога сказал мужчина средних лет.

Собаки подбежали ближе и обнюхали меня с ног до головы.

– Я и не боюсь, – сказала я и смело почесала между ушами лобастую голову одного пса.

Мне показалось, что от такой наглости пес сам впал в ступор и даже пожал бы плечами, если бы имел такую возможность. Инга, улыбаясь, махнула мне рукой.

«Очаровательный дом, – зло подумала я. – И хозяева – сама доброта!»

В столовой пахло чем-то умопомрачительным. В желудке заурчало, я непроизвольно сглотнула, вспомнив, что, собственно, вышла из дома только потому, что у меня закончились продукты. Я постаралась не смотреть на заставленный едой стол и перевела взгляд на людей.

За столом сидели четверо: двое мужчин, женщина и девочка лет двенадцати. К моему легкому неудовольствию, все предположения о внешнем облике семьи Левиных рухнули. Мать Инги, тонкокостная, анемичная, с нечетким профилем, совершенно не походила на яркую и эффектную дочь. Предположения Инги о салоне оправдались. На голове дамы была великолепная прическа, требующая не одного часа работы, лицо покрывал превосходный макияж, вряд ли нанесенный самостоятельно. Мое появление не вызвало у матери Инги никакого интереса. Она смотрела в тарелку и лениво ковыряла овощи.

Девочку я определила как сестру Инги, отметив те же до странности светлые глаза и легкое сходство. При моем появлении девочка округлила брови и вопросительно уставилась на Ингу.

Андрея Левина я тоже опознала без труда. Те же черные волосы, поседевшие на висках, прозрачные голубые глаза. Его облик совершенно не походил на придуманный мной. Левин оказался высоким, худым и на свой возраст не выглядел. На фоне бесцветной супруги он заметно выделялся. Единственным моим попаданием стала одежда. Левин был одет в серые спортивные штаны и такую же футболку. Наше появление он отметил быстрым взглядом, а потом уткнулся в лежавшую перед ним газету, равнодушно пережевывая ужин.

Последний мужчина за столом остался загадкой. Он не казался членом семьи, поскольку был одет в строгий костюм с галстуком. Сидя рядом с девочкой, он единственный отреагировал на наш приход эмоционально. В глазах вспыхнули живые огоньки, уголки губ тронула легкая улыбка.

– Добрый вечер, – вежливо сказала я.

На этот раз на меня посмотрели все. Потом вопросительно уставились на Ингу.

– Добрый вечер, – нехотя произнес Андрей, а следом за ним нестройным хором все остальные тоже протянули приветствие на разные голоса.

– Это Алиса, – сказала Инга. – Жрать хочу, умираю… Алиса, садись.

– Просто Алиса? – спросил неизвестный мужчина.

– Алиса Мержинская, – представилась я.

– Она от Кристофа. Та самая, – пояснила Инга. – Марина, подавай!

– Вы та самая Алиса? – глупо спросила мать Инги, оживившись. – Ох как я рада, а то мы вас совсем потеряли. Кристоф сказал, что вы приехали, но никаких данных не оставил. Как он там?

– Более или менее, – пожала я плечами, делая вид, что меня совершенно не привлекает поставленная рядом со мной тарелка с куриной грудкой в панировке, рисом и овощами. – После смерти Анны ему нелегко.

– Да, мы слышали, – кивнула она. – Вы были там в это время?

Я кивнула и вкратце рассказала о Кристофе и Анне. Курица на тарелке благоухала совершенно невыносимо.

– Ой, я вас заболтала, а сама даже не представилась, – всполошилась женщина. – Я Тамара, это мой муж Андрюша, это Настя…

– Привет, – сказала девочка, склонив голову набок. Я улыбнулась в ответ.

– …А это… наш… друг Лев Борисович, – запинаясь, произнесла Тамара.

Я вежливо покивала всем присутствующим, сдерживаясь, чтобы не вонзить зубы в куриное мясо, как это совсем недавно делала в моем воображении мама Инги. Лев Борисович тоже расплылся в улыбке, но при этом покосился на Ингу. Левин, отложивший газету на время моего рассказа, смотрел на меня с легким интересом. Когда я принялась за еду, он снова принялся читать, но мне показалось, что он лишь делает вид. Его взгляд то и дело поднимался на меня, а когда опускался на страницу, смотрел в одну точку.

Инга ела с аппетитом, словно у нее с утра маковой росинки во рту не было. Глядя, как она налегает на еду, Лев Борисович растерял свое благодушие, смотрел с раздражением и даже злостью. Настя пила какао и поглядывала на меня, словно хотела что-то спросить, но не решалась. Собаки, вбежав в столовую, улеглись у ее ног и смотрели с пола жалобно, выпрашивая подачку. Слюни у обеих свисали до самого пола. Настя тайком сунула псам по конфете и тут же была одернута Тамарой:

– Настя, не прикармливай собак! Алиса, вы уже устроились в Москве? Кристоф намекал, что у вас временные трудности с жильем. Если так, то вы можете остановиться у нас.

– Благодарю, я уже устроилась.

– Ей работа нужна, – вмешалась Инга.

– Правда? – дернула бровями Тамара и тоже покосилась на мой бриллиант. – Ну… Думаю, что с работой проблем не будет. Мы вам что-нибудь подыщем…

– Спасибо, я справлюсь сама, – вежливо отказалась я. – То, что я сейчас не работаю, не значит, что я нуждаюсь. К тому же вряд ли я надолго останусь в Москве. Я жду, когда приедет Кристоф, а потом, скорее всего, уеду.

– А почему вы его ждете?

– Он должен привезти мою собаку. У меня тоже ротвейлер.

– Ах, вот как, – обрадовалась Тамара, из чего я сделала вывод, что собаками в этом доме занимается она. – У вас кобель или сучка?

– У меня мальчик, – улыбнулась я. Курица была съедена. Горничная налила мне кофе, который почему-то отдавал дымом. Я сделала глоток и отставила чашку. – К сожалению, мне пришлось спешно уехать из Парижа, потому я оставила пса Кристофу…

Один из ротвейлеров вдруг беспокойно завозился, потом заскулил и положил голову на колени Насте. Андрей насторожился и отложил газету.

– Лева, Рада волнуется, – веско сказал он. Лев Борисович суетливо поднялся, промокнул губы салфеткой и повернулся к Насте, все так же улыбавшейся мне.

– Настенька, пойдем прогуляемся с Радой.

Девочка послушно сползла со стула и, взяв Льва Борисовича за руку, пошла к выходу. В дверях она обернулась и помахала мне рукой.

– Пока, Алиса!

– Пока, солнышко, – ответила я.

На пару минут в столовой зависла тишина, напряженная и гнетущая, а потом Андрей спросил:

– Как вы познакомились с Ингой?

– Случайно, – сказала я, перехватив быстрый взгляд Инги. – Я решила навестить вас, но телефоны не работали. Инга была единственной, кому я могла дозвониться…

– Я была в центре, мы договорились и решили встретиться, – торопливо вмешалась Инга. – Кстати, пап, пошли кого-нибудь забрать мою машину от бара.

Хозяева переглянулись. Стараясь не смотреть в мою сторону, Андрей глухо сказал:

– Хорошо.

Я почувствовала, что мне пора уходить. Странная нервозная обстановка не способствовала приятному времяпрепровождению. Потому я залпом допила кофе и поднялась.

– Ну, мне пора. Было очень приятно познакомиться.

– Куда ты поедешь на ночь глядя? – удивилась Инга. – Оставайся, куда тебе торопиться?

– Нет, нет, – всполошилась я. – Мне и в самом деле пора. К тому же завтра у меня назначено собеседование.

Собеседование я только что выдумала, думаю, и Левины это понимали и, кажется, мысленно вздохнули с облегчением.

– Вы к нам заезжайте, мы будем очень рады, – сказала Тамара. – И сразу звоните, если Кристоф даст о себе знать, бедняга…

– Дайте ваш телефон, вдруг у меня появится что-нибудь интересное для вас в плане работы, – попросил Андрей. Я назвала номер, и он записал его ручкой на полях газеты.

Инга пошла меня проводить. Одеваясь, я почувствовала, что воздух словно наэлектризован и гроза неминуемо разразится, как только за мной закроется дверь. Но разгадывать тайны чужого семейства мне совершенно не хотелось.

– Ну, пока, – сказала Инга и махнула рукой с зажатым в ней пультом в сторону ворот. Створки послушно открылись. – Я тебе позвоню.

– Звони, – кивнула я.

– Спасибо, что подвезла, и вообще…

Я кивнула и пошла к машине. Дверь захлопнулась. Как только я спустилась по ступенькам, из глубин дома донесся приглушенный женский вопль, наполненный невероятной яростью.

Всю дорогу до дома я провела в раздумьях. Семейство Левиных при всем моем нежелании продолжать общение с ними меня слегка заинтриговало. Я вспомнила момент, когда услышала дикий нечеловеческий крик, и поежилась.

Это было ни на что не похоже.

Дома, разложив продукты, я схватила банку с пломбиром и принялась есть, развалившись прямо на ковре. Мороженое подтаяло, но меня это не смутило. Облизывая ложку, я хмурилась, раскладывая по полочкам визит в этот пафосный дом.

То, что кричала женщина, я не сомневалась, слишком высоким был вопль. Причем, скорее всего, Тамара. Инга стояла у дверей и вряд ли успела уйти в глубь дома.

Или успела бы?

Судя по нервной обстановке в доме, вопить могли и мама, и дочь. Горничную я исключила, роботы не выражают эмоций столь бурно. Если кричала Инга, скорее всего, ей предстояло объяснить родителям, почему она вернулась со мной и куда делась ее машина. Почему так вопила бы Тамара, я не придумала, но скорее всего это тоже было бы связано с Ингой.

Ложка задела пластиковое дно банки. Я с недоумением заглянула в нее и печально констатировала, что в один присест смолотила полкило мороженого. Выскребла остатки ложечкой, отправила пломбир в рот и, покатывая языком тающий шарик, перевернулась на спину.

Лампа отбрасывала на потолок вытянутый светлый эллипс. За окном шумела Москва – город, который, по утверждению диджеев, никогда не спит. Я раскинула руки, на миг представив себя морской звездой. Когда-то я вычитала у Джека Лондона, что именно эта поза помогает отдохнуть за короткое время. Спать не хотелось. Мысли роились в голове растревоженным ульем, формируясь в тяжелый ком смутного беспокойства.

Я долго не могла сообразить, какой момент встревожил меня больше всего, а потом вспомнила: девочка! Собака подошла к Насте, положила голову ей на колени и стала скулить. Андрей сразу же обратил на это внимание и указал на пса Льву, а тот увел с собой не только собаку, но и Настю. Почему, интересно? На прогулку? Но собаки уже гуляли, они вернулись спустя минуту после нашего с Ингой возвращения.

Лев Борисович вдруг показался мне очень интересной личностью, хотя бы потому, что я никак не могла определить его статус в этом доме. Тамара представила его как друга семьи, но я в этом сомневалась. Друг не поведет собак на прогулку, прихватив с собой ребенка, тем более в десять вечера, в промозглую декабрьскую сырость Подмосковья. На телохранителя Лев не походил: рыхловатый, с узкими плечами и лицом интеллектуала, он скорее смахивал на семейного адвоката или…

Или врача. Я нахмурилась, ворочая в голове эту новую мысль.

Очень возможно, что Лев Борисович действительно врач. И тогда его внимание к Насте вполне объяснимо, так же как острое внимание Андрея и волнение пса. Я много слышала о терапии, когда к больным приводили животных. Они помогали снять стресс, давление, а иногда предупреждали приступы, вроде сердечных, или эпилептические припадки.

Я достала айфон и хотела поискать в Интернете информацию, при каких заболеваниях в терапии используются животные, но потом решила не тратить на это время. Даже если мои предположения верны, собака могла чувствовать приступ чего угодно, вплоть до мигрени. К тому же тщательно разложив факты по полочкам, я пришла к выводу, что все мои измышления вилами по воде писаны, и, плюнув, пошла спать.

К утру дурные мысли выветрились у меня из головы. Но назвать мое состояние безмятежным было нельзя. Окунувшись в заполошную обстановку дома Левиных, я почувствовала себя чересчур одинокой и слишком несчастной. Понимание, что новогоднюю ночь я уже третий год подряд буду встречать в одиночестве, совершенно не радовало. А тут еще погода снова испортилась. На Москву упала оттепель, накрыв город влажным одеялом. Делать было абсолютно нечего, даже гулять не хотелось. Серое небо плевалось не то дождинками, не то мокрым снегом. Равнодушно переключая каналы, я пила кофе и мрачно думала о своих нерадостных перспективах.

После третьей чашки я воспрянула духом. Да, скучно, и друзей пока нет, но я все равно чувствовала себя в большей безопасности, чем в Париже. А что до Нового года… Так это поправимое дело. Сейчас же пойду в ближайшее турагентство и куплю путевку куда-нибудь в теплые края, скажем, в Таиланд или на Мальдивы. На юге люди беззаботны, легко завязываются новые знакомства, складываются компании, к тому же я прямо физически чувствовала, как необходимы мне жаркое солнце и теплое, ласковое море.

Допив остывший кофе залпом, я сунула в сумочку паспорт, подхватила ключи от машины и вприпрыжку побежала к выходу. На улице было тихо. Дворник лениво сгребал снег в кучу, на недостроенной детской площадке резвилась детвора, мамаши катали туда-сюда коляски, обсуждая последние новости. На меня они посмотрели без особого интереса.

Я недолго размышляла, куда поеду. И даже посмотреть по справочнику, где находится ближайшее туристическое агентство, в голову не пришло. В конце концов, сейчас этих агентств по городу понатыкано великое множество. Выберу более или менее респектабельное на вид.

Я даже не слишком далеко отъехала от дома, когда наткнулась на агентство с вполне симпатичной вывеской над крыльцом с перилами ажурной ковки. На вывеске был схематично изображен рассекающий морские волны кораблик, над которым светило желтое солнышко. Агентство называлось «Каравелла», и, что самое приятное, рядом с ним была парковка. Я ловко пришвартовала свой «Рено» к крыльцу и вышла, обуреваемая радужными надеждами. Над головой, как только я открыла дверь, весело звякнул колокольчик.

Внутри был кавардак. Оформленное под каюту корабля помещение выглядело так, словно по нему пронесся ураган. На трех столах и даже кое-где на полу валялись разбросанные бумаги, разноцветные скрепки, карандаши. В комнате не было ни души, но из-за соседней двери доносился приглушенный рык. Я робко прикрыла дверь, колокольчик снова звякнул.

– …Слушай, ты, красная-полусухая! – заорали за дверью. – Ты на работе должна быть, поняла? Кто, по-твоему, с этими лягушатниками разговаривать будет? Иван Федорович Крузенштерн?… Да мне по фигу! Алкозельцером закусывай!..

Сообразив, что в турагентстве «Каравелла» меня не ждали, я шагнула к дверям. Колокольчик снова звякнул.

– Здравствуйте. Вы что-то хотели?

Я обернулась. Позади стояла женщина, высокая полная блондинка с изящной стрижкой, в модных дымчатых очках. В тщетной попытке казаться стройнее она облачилась в черный брючный костюм, а мощную шею не то украсила, не то прикрыла крупными этническими бусами со множеством разнокалиберных деталей. Я даже подумала, что венцом этого украшения должна стать сушеная голова обезьяны, но, к моему разочарованию, ничего подобного на бусах не болталось.

– Проходите, присаживайтесь, – предложила дама и улыбнулась, как крокодил. – Хотите кофе?

Она одним махом смела все бумаги в ящик, ткнула пальцем в кофеварку и широким жестом пригласила меня к столу. Совершенно дезориентированная, я уселась напротив.

– Слушаю вас.

– Я, наверное, не вовремя, – сказала я.

Женщина улыбнулась.

– Ну что вы, обычная рабочая запарка… Меня зовут Лилия. А вас?

– Алиса.

– Очень приятно. Алиса, куда бы вы хотели поехать?

– В тепло и сухость, – улыбнулась я.

– Египет не советую, – сразу сказала Лилия. – Там сейчас слишком нестабильно. Революция и все такое. Отели стоят пустые, недавно туристов вывозили в бешеном темпе. Наших, конечно, после литра вискаря никакой революцией не напугать, но я бы все-таки не советовала. Мальдивы? Таиланд? Эмираты? Гоа?

– Все равно, лишь бы побыстрее. Хочется встретить Новый год под пальмой, – доверительно сообщила я. Кофеварка стрельнула кнопкой. Лилия нацедила из нее две чашки, притащила сахарницу и вазочку с каким-то печеньем.

– Вам нужен горящий тур? А цена?

– В пределах разумного, – осторожно сказала я. – Хороший отель, питание, обслуживание… Чтобы не пришлось тараканов гонять и питаться шаурмой…

Лилия уткнулась в монитор компьютера и застучала пальцами по клавиатуре. Я отхлебнула кофе, оказавшийся на удивление приличным.

– Простите, а что у вас тут были за крики? – осторожно спросила я.

– Ай, – рассеянно отмахнулась Лилия. – Туристов жду. Приехали какие-то французы, а моя сотрудница слегка… выпила. А у меня сейчас такая запарка. Еще одну девочку я отправила в экскурсионный тур, вторая слегла с гриппом, сижу одна, как замшелый пенек. И как на грех, я по-французски ни бум-бум… Вот, смотрите, отличный вариант…

Лилия порылась в каталоге и подсунула мне его под нос. На развороте красовался шикарный отель, окруженный пальмами. Яркие глянцевые картинки призывали окунуться в райское наслаждение курортного отдыха. Я заинтересовалась, внимательно прочитала информацию. Заметив мою заинтересованность, Лилия вышла в соседнюю комнату, откуда послышалось раздраженное шипение.