Дублер

– Да. Потому у вас будет свой паробайк, собственно один как раз находится на дирижабле. Во время технических стоянок сэр Трексар любит прокатиться с ветерком по окрестностям. Так что и у вас будет не просто возможность научиться на нем ездить, но совершать подобные прогулки, чтобы не выбиваться лишний раз из образа.

Едва зародившиеся сомнения по мере отрезвления по поводу правильности найма на работу дублером (а ну как что-то не получится и он не получит обещанной работы и прежней лишится и останется у него тогда один путь – в армию) стерло как рукой. После того как его бросила Кэтрин, паробайки встали на первое место в жизненных интересах парня.

– Едем! – воскликнул Экскарт и решительно захлопнул саквояж, до этого раздумывая, что бы еще взять с собой, уж очень он пусто выглядел, даже появились какие-то глупые мысли, что и его жизнь похожа на этот саквояж, такая же пустая, что рождало в душе дискомфорт.

Медлить действительно не стали, адвокат был откровенно рад, что клиент не стал упрямиться и не пришлось ждать утра. Загрузившись в ожидающую их конную бричку-такси они поехали на аэродром – огромное поле за городом плотно забитое дирижаблями всех мастей, подсвеченных как изнутри (в основном средние и большие дирижабли внутри оболочек которых имелись технические ходы и каюты членов экипажа), так и снаружи. Этакий город из летающих домов со своими кварталами и улицами по которым двигался частный и служебный транспорт обслуживающий эти громады, забирая отходы и завозя продовольствие, топливо и воду.

Где-то шли активные ремонтные работы и проехал порогрузовик с цистерной гелия. Видимо у кого-то произошла утечка из баллона. Такое случалось весьма часто и как правило виноваты в этом были всякие неадекваты палившие по дирижаблям из своих крупнокалиберных карамультуков.

А может это были подкупленные производителями летучего газа люди. Ведь если отремонтировать оболочку и залатать баллоны можно силами экипажа еще в полете, то вот восполнить потерю гелия проблема. Запас как раз на такие случаи есть в специальных емкостях, но не так уж много и нужно потери восполнять.

Это ведь не относительно дешевый водород который можно производить самим, надо лишь иметь несложное оборудование, источник энергии да воду. Вот только водород взрывоопасен… Сотни дирижаблей сгорели в ужасных катастрофах унеся тысячи жизней в начале эры воздухоплавания. Хотя водородные дирижабли до сих пор использовали в различных глухих уголках империи и странах третьего мира, что не могли себе позволить дорогой гелий или его месторождения вообще не было.

Долго по аэродрому ездить не пришлось. Графская семья Маренонгов числилась среди одной и самых состоятельных в империи, а потому могла позволить себе оплату стояночного места по повышенным расценкам на короткий срок, а чем ближе место к городу, тем естественно дороже.

Бричка подъехала к трехпалубному дирижаблю. Впрочем, количество палуб не вводило в заблуждение. Дирижабль относился скорее к легкому классу, чем к среднему, или где-то посередине. Ведь это по сути воздушная яхта, а значит много груза брать не предназначена, потому как ее основное предназначение довезти ограниченное количество людей с максимально возможным комфортом. Из-за чего страдала автономность (ведь повышенный комфорт достигался за счет снижения взятого на борт объема топлива и воды), составляющая около суток или тысячу километров, плюс минус сотня в зависимости от погодных условий.

Впрочем, скорость движения, а так же дальность хода в условиях попутного ветра можно было дополнительно увеличить за счет парусов, что ставились на телескопические мачты. А как известно ветер на разных высотах дует в разную сторону иногда и вовсе в противоположную, так что найти подходящее относительно попутное воздушное течение вполне реально в четыре случаях из пяти.

Как машинально отметил Экскарт по довольно густому дыму идущему из труб от мотогондолы находящейся почти в самом хвосте дирижабля (систему уравновешивали топливные и водяные танки расположенные в центре воздушного судна), паровые котлы держались в разогретом состоянии, чтобы можно было моментально отчалить и двинуться в путь.

«Видимо действительно сильно опаздывают», – подумал он.

Пассажирская гондола представляла собой прямоугольное сооружение пятнадцать метров в длину, тридцать в ширину (сужаясь к концу отчего походила на каплю если посмотреть снизу) и восемь в высоту. По сути своей трехэтажный фанерный дом на каркасе из очень легкого металла, причем днище было не плоским, а как у лодки.

Такая форма делалась на тот случай если дирижабль вследствие потери «воздушной плавучести» потерпит крушение и упадет на воду. Тогда при избавлении от подведшей оболочки, а снимается она как раз на такой случай достаточно быстро, достаточно отстегнуть дюжину замков, дирижабль превратится в корабль, что при известной удаче и небольшом волнении может дотянуть до берега собственными силами (если конечно имеется в наличии мачта и парус) или дождаться спасательного корабля.

Экскарт как любой любознательный человек не чуждый техники знал, что у всех дирижаблей, вне зависимости от их типовых и размерно-весовых категорий, нижняя палуба отдавалась под самые тяжелые технические нужды, при катастрофе с посадкой на воду игравшие роль балласта.

На дирижаблях попроще (но не на этом) там еще располагался двигательный отсек с танками технической воды и топлива. Грузовой, где содержались запасы еды и питьевой воды. И собственно технический, а если еще правильнее, то сантехнический, те самые емкости которые ему приходилось осушать на своей прежней работе.

Вторая палуба в данном дирижабле отдавалась под рубку управления и жилой отсек: каюты для капитана и его старпома и кубрики на четыре человека для команды из примерно дюжины человек полюс-минус пара-тройка, а так же сопровождающих лиц: личных слуг и охранников, общим числом в десять-пятнадцать человек. А так же камбуз, где готовили исключительно для владельца и капитана дирижабля, ну и особо приближенных лиц. Остальные довольствовались лишь разогретыми заранее приготовленными блюдами.

Третья, она же господская палуба, как правило, была разделена на три части, вопрос лишь в соотношении пропорций.

Первая передняя часть отдавалась исключительно во владение хозяина яхты: спальня, кабинет, отдельная уборная. В средней части располагался общий зал, он же столовая, а в третьей задней части в отдельных каютах, путешествовали приближенные лица, без которых ни один уважающий себя богач и тем более благородный никуда не поедет: врач, юрист, как минимум один личный телохранитель. И чем человек богаче и знатнее, тем больше подобных лиц и их профессиональных принадлежностей, вплоть до личного стилиста. У благородных как правило есть благородная же свита, типа друзья-товарищи, этакие дармоеды… если смотреть со стороны.

Стоило только бричке остановиться у трапа, как из дирижабля появилось пять человек. В одном из них, мужчине с жестким лицом, лет сорока среднего роста и плотного телосложения, одетого в длиннополый кожаный плащ и носившего широкополую шляпу-ковбойку с плоским верхом, Экскарт быстро определил бойца. Даже не столько по двум пороховым револьверам по бокам, ножу на правой голени и гогглам на шляпе с одной линзой-телескопом, при этом вторая линза зеленого цвета явно отвечала за ночное зрение, а по манере двигаться, неуловимой грации хищника.

Видел он уже таких типов у богатых людей, что по ошибке (или острой нужде) иногда приставали к их причалам предназначенных для средних пароходов и парусных шхун на своих малых парусных и паровых яхтах, коим действительно требовались профессиональные телохранители, а не внушительного вида гориллы, коих нанимают скороспелые нувориши чисто для представительности, типа необходимого их положению аксессуара.

Во втором, высоком, щуплом, облаченного в белое короткополое пальто и светло-серых брюках, длинноволосому, лет тридцати, может чуть моложе, больше благодаря сложным очкам-гоглам на котелке белого же цвета с дополнительными увеличительными стеклышками и прочими разноцветными линзами непонятного назначения, Экскарт определил доктора, даже скорее маголекаря.

С оставшейся троицей в сюртуках темных цветов так что сразу не определить, сильно подшофе, но еще достаточно твердо держащиеся на ногах пусть и не без помощи тростей на которые они опирались, тоже все среднего роста, нормального телосложения, лет двадцати трех-двадцати пяти, с пижонскими навороченными гогглами на высоких цилиндрах, Экскарт несколько затруднился с опознанием их профпринадлежности. Потому как выглядели они типичными прожигателями жизни, то есть небольшой свитой из прихлебателей-подпевал более знатного и влиятельного аристократа, но в том-то и дело, что его, в смысле аристократа, тут нет. Тогда вставал закономерный вопрос, что эта тройка тут делает? Но искать ответы на подобные вопросы под какими-то странными ожидающе-оценивающе-заинтересованными взглядами было некомфортно.

Эта троица Экскарту не понравилась. Он вообще не любил подобных высокомерных мажоров, считающих что им все должны кланяться в ножки и целовать в засос задницы, а во-вторых, было в их лицах что-то такое гадливое и это не привычное высокомерие знати.

Первым отреагировал маголекарь. Подойдя к Экскарту и внимательно вглядевшись в его лицо, (даже руками его хотел схватить, наверное чтобы оттянуть веки и заставить высунуть язык, но жертва профессионального докторского интереса в ужасе отшатнулся), радостно воскликнул:

– Превосходно! Потрясающе!! Удивительно!!! Просто поразительное сходство! Довести вас до оригинала, так что и не отличить, будет несложно даже мне в походных условиях!

От этих слов маголекаря остальные встречающие словно отмерли, они оказывается были очень напряжены, заулыбались, даже о чем-то между собой с видимым облегчением перекинулись несколькими словами и даже хохотнули.

Лишь боец не принял общего участия в веселье, хотя тоже расслабился, но при этом, продолжая бесцеремонно вглядываться в лицо Экскарта.

– Тогда не будем задерживаться, – сказал адвокат. – Взлетаем немедленно.

– Вы тоже? – удивился Экскарт. – Вы же обещали уладить мои дела с работой и жильем…

– Я это с легкостью могу сделать даже с борта дирижабля по беспроводному радио! Не волнуйтесь вы так об этих пустяках. Поднимаемся.

– Ладно.

Первыми пошатываясь, взобралась троица холеных мажоров, за ними пристроили Экскарта, коего словно конвоировал телохранитель, будто боялся, что он сбежит. Последними поднялись маголекарь и адвокат, о чем-то тихо и быстро перешептываясь между собой.

9

По складному трапу поднялись сразу на вторую палубу. Первая палуба, как уже было сказано представляла собой лодку и там никаких дверей и окон нарушающих герметизацию в принципе быть не могло.

На второй палубе надолго не задержались, а поднялись на третью по металлической винтовой лестнице, но с деревянными вкладышами в ступенях и деревянными перилами.

Очутившись на третьей палубе, Экскарт сходу оказался в царстве дорогих сортов цельного дерева (а не дешевой фанеры, как этажом ниже), кожи, шелка и бронзы. Здесь, в отличие от сумрачной второй палубы, имевшей только дежурный свет, чтобы не споткнуться и не разбить голову, на освещении не экономили.

Шумно идущая впереди троица гурьбой ввалилась в зал в центральной части третьей палубы и с облегчением попадала кто где. Один устроился в кожаном кресле, второй упал на кожаный же диванчик, буквально распластавшись на нем, а третий занял резной стул и припал к темной бутылке вина стоявшей на столе под стать стулу.

На этом большом, рассчитанного на шесть персон столе, вообще было много винных бутылок и большая часть из них не только почата, но и опорожнена до дна. В общем тут хорошо квасили, и судя по минимуму тарелок, без какой-либо закуси, даже странно, что они на ногах держатся.

«Не иначе хороший опыт имеют» – подумал по этому поводу Экскарт.

Боец-телохранитель, сложив руки на груди, остался стоять у дверей, глядя на происходящее с отсутствующим выражением.

Маголекарь не останавливаясь, сверкая каким-то полубезумным взглядом, убежал куда-то к себе в хвостовую часть, а адвокат присел на стул за малым столиком, на четыре персоны, на котором стоял только графин с водой, из коего налив воды в стакан, чинно отпил.

Так же на столике стоял телефон в который напившийся воды адвокат дал команду на взлет капитану дирижабля.

Экскарт так же утолил вдруг возникшую дикую жажду, присев напротив адвоката, по немому приглашению последнего (так как был занят разговором по телефону), дескать садись, не стой столбом и чувствуй себя как дома, после чего стал более подробно с интересом осматривать зал. А посмотреть было на что…

Первыми на глаза попались не то картины, не то огромные цветные фотографии с полуобнаженными прелестницами, если можно считать за элементы одежды ремень с кобурами на поясе, а так же через грудь крест-накрест. Один ремень с патронами в петлях, другой пояс с патронташами, на двадцать патронов каждый. Ну и кокетливые элементы нижнего белья, вроде кружевного пояса с бретельками, что поддерживали чулки… туфли, сапоги и перчатки.

Девушки при этом прияв различные соблазнительные позы, демонстрировали различное холодное и пулевое оружие: ножи, шпаги, пороховые, аэрозольные (когда используется жидкое топливо), газовые и водно-карбидные пистолеты и винтовки…. Одна модель непристойных фото-картин щеголяла в одном лишь корсете. Все при этом в различных шляпах от котелка до пробкового шлема и с вычурными гогглами.

Все было так откровенно, что Экскарт даже немного покраснел и отвел взгляд, что уперся в домашний синемапроектор, причем звуковой, с бобинами в синем в ящике под ним. Он, учитывая развратную обстановку, невольно стал гадать о содержании этих пленок и фантазия совсем пошла вразнос, так как слышал о непристойных синемах, что крутили после полуночи в полуподпольных синематеатрах, правда видеть не доводилось, очень уж дорого стоили билеты, но при этом залы всегда были полны…

Рядом стоял обычный граммофон с коллекцией пластинок.

Стены набраны из лакированных дощечек какого-то дорого дерева с затейливым рисунком, а потолок затянут белым шелком.

Свет давали не люстры, а изящные плафоны равномерно расположенные по всему потолку.