Царь Юрий. Защитник Руси

После короткой паузы в атаку пошел половецкий тумен. Но, вопреки ожиданиям монгольских военачальников, ракеты по ним не применили. Для чего, собственно, и пустили вперед этих мало на что пригодных пастухов, чтобы на них растратили ракетный боеприпас. Вместо этого навстречу пошли русские дружинники. Произошла сшибка, и началась ожесточенная сеча.

Поскольку эти половцы относились к восточным родам, кочевавшим за Яиком, смешанным с башкирами, и редко когда сталкивались в прямом противостоянии с русами, а потому, в отличие от присягнувших царю Юрию Всеволодовичу половецких родов, не имели хорошей брони, как, собственно, и большого опыта сколько-нибудь массовых сражений, так что кованая рать их довольно успешно рубила с соотношением потерь одни к пяти, а то и еще эффективнее.

В конце концов половцы не выдержали избиения и стали выходить из боя, растекаясь в стороны и дополнительно попадая под арбалетные залпы стоящих на флангах ратников.

Отступить назад им помешал посланный в бой Субэдэем, второй хорошо оснащенный булгарский тумен, когда он увидел, что половцы не выдерживают встречного удара.

Этот натиск мог оказаться фатальным для уставших русских дружинников, чьи порядки были расстроены, и вот когда булгары уже готовы были смять своих извечных врагов, которые к тому же, отступая, показали спину, из-за пехотных рядов с раздирающим душу воем стали вылетать ракеты. Оставляя дымные следы, они круто взлетали вверх, а потом не менее круто падали вниз.

Забухали оглушительные взрывы.

Булгарский тумен был мгновенно деморализован, началась лошадиная паника. Кони, шарахаясь в сторону, сталкивались друг с другом, вставали на дыбы, падали, давя всадников.

Но в данном случае присутствовал не только психологический поражающий эффект, но и боевой. Эти ракеты были из числа новых, и их головные части оснащались поражающими элементами – чугунной дробью.

Делалась она до изумления просто. Жидкий металл просто брали и лили через сито с достаточно большой высоты. В воздухе образовывались капельки, и вот они уже падали в воду, где и застывали.

Эффективность такой дроби при стрельбе по сколько-нибудь защищенному телу была низка, от ранения спасали не только железный доспех, но даже кожаный панцирь, а при удалении от места взрыва на каких-то пять метров спасала даже обычная стеганка. Но вот лицо… лицо простого воина, как правило, не защищено, лишь у военачальников есть личины.

Так что эффект от использования дроби все же получился весьма впечатляющим.

Еще до того, как взорвались последние ракеты, с боевыми кличами в атаку рванули половцы под предводительством хана Котяна и Бастыя.

Попавшие под ракетный удар булгары, деморализованные самим обстрелом, а также серьезно пораненные, ведь очень многим досталось по глазам, да и лошадям тоже досталось, ничего не смогли сделать, как их охватили с двух сторон и стали методично перемалывать.

На выручку безответно избиваемому булгарскому тумену был послан первый тумен, и те смогли отбить своих соплеменников от опьяневших от крови из-за легкости уничтожения противника половцев. Но натворить дел они успели.

Субэдэй и Джэбэ находились под впечатлением от ракетного обстрела, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

– Имея такое оружие, мы точно покорим весь мир! – с восторгом воскликнул Джэбэ.

– Только для начала нам надо разбить русов… – сказал на это более рассудительный Субэдэй.

– Так давай атаковать! Они ведь явно использовали все свои запасы ракет.

Но не успели монгольские военачальники отдать приказ бухарским туменам идти в атаку, как они увидели занятное зрелище. Стоявшие на флангах пехотинцы стали сдвигаться навстречу друг другу, одновременно вытягиваясь с четырех шеренг до трех, создавалось впечатление сдвигающихся дверей.

Всю линию фронта они собой перекрыть не могли, даже если бы число шеренг сократилось до двух, но им подсобили спешившиеся дружинники, чьи кони пострадали в сече. В итоге перед русско-половецкой конницей образовалась настоящая стена из щитов и копий.

Бухарские тумены все же были посланы в бой, но, накатившись, словно морская волна, на скальный отвесный берег, отхлынули, разлетаясь с шумом и брызгами. Шуму, криков боли и брызг-капель крови более чем хватало.

По атаковавшим стреляли не только арбалетчики, но и дружинники с половцами.

Осознав бесперспективность атаки, Субэдэй скомандовал отступление.

– Чтобы разбить эту пехотную стену, нужна своя пехота, – пришел он к очевидному выводу.

Джэбэ согласно кивнул, пробормотав:

– Вот только где ее взять? Или спешим своих багатур?

– Скорее всего, так и придется поступить. Но не сегодня…

Длинный летний день и правда подходил к концу, еще немного – и Солнце окончательно уйдет за горизонт, погрузив степь во тьму. К тому же следовало, пока еще светло, позаботиться о раненых, ведь многих еще можно не просто спасти, они потом снова смогут встать в строй, а это сотни воинов.

Опять же, надо по мере возможности вынести мертвых для достойного погребения. Дело даже не в соблюдении каких-то обычаев и обрядов, а просто если этого не сделать, то из-за той кучи тел людей и коней, что сейчас навалена перед позициями русов, не удастся обеспечить необходимого натиска во время завтрашней атаки.

Осталось только договориться о перемирии. Впрочем, за этим дело не стало, ведь на поле боя остались лежать и русичи с союзными половцами, коих они тоже хотели бы без ненужных проблем вернуть себе.

Что до потерь сторон, то, по прикидочным оценкам, они оказались несопоставимы и для монгол получились неприятно высоки. Убитыми и ранеными, что уже не смогут участвовать в сражениях, если им удастся выжить, орда в общей сложности лишилась целого тумена.

– А сколько потеряли русы? – с хмурым видом спросил Джэбэ.

– В десять раз меньше…