Человеческий мозг, как говорят ученые, в обычном состоянии работает на какие-то 10 процентов. Вероятно, считают они, это утверждение появилось благодаря книге Дейла Карнеги «Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей». Там, в предисловии к книге, была такая фраза: «профессор Уильям Джемс из Гарварда говорил, что средний человек развивает только 10 процентов своих скрытых умственных способностей». При этом, те же ученые подчеркивают, что речь шла лишь о нераскрытом потенциале. Сама же цифра 10 процентов никак и никем не была обоснована. Тем не менее, в этот популярный миф верят даже самые образованные представители ученого сообщества. Пока никто не опротестовал приведенные данные, мы все дружно их почему-то поддерживаем, особо не вдаваясь в тонкости работы самого мозга. Одновременно ученые подчеркивают, что повышенная активность мозга может негативно повлиять на здоровье. Попытки заставить мозг работать быстрее и производительнее чреваты опасными последствиями, вплоть до эпилептических приступов. Видимо, природа сама регулирует эти процессы, заставляя человека прерываться на необходимый уму отдых.

О чем это я? Ах, да, о том, что наш мозг, руководит нами, помогает нам ежесекундно, обеспечивая всю нашу жизнедеятельность. Нам без него никак. И никуда. Меня лично всегда удивляла специфика моей собственной памяти. Да, вы не ошиблись, хотя говорить о себе считается нескромно, но только для дела. Пример нужен для рассмотрения. Постараюсь объяснить на собственном опыте. Частенько ловлю себя на мысли, что у каждого из нас память абсолютно по-разному работает. У кого-то зрительная, у кого-то на лица, у кого-то музыкальная и т.д. У меня на документы. Думаю, это связано со спецификой работы и жизни каждого из нас. Частенько встречаю кого-либо на улице, и человек со мной здоровается. Я, естественно, ему отвечаю тем же. Причем, с улыбкой, как старому доброму знакомому. А после этого хожу целый день и думаю, а кто это был? И ведь стыдно было переспросить: «А вы кто?». Можно же человека и обидеть. Тем более, если со мной поздоровалась молодая симпатичная женщина. Тут я уже обижаю самого себя, не помня, кто она и откуда мы знакомы. А вдруг знакомы и даже близко? Зато почему–то память цепко держит эпизоды, например, сорокалетней давности, которые сегодня для меня никакого значения не имеют.

Приведу один случай. В середине восьмидесятых годов прошлого столетия в мою бытность начальником отдела кадров военного училища, у меня в кабинете на стене над стационарным телефоном висел набранный типографским способом плакат размером примерно метр на метр с должностями, фамилиями, именами, отчествами и их телефонными номерами всех офицеров, прапорщиков и гражданских лиц училища. Эдакий Сизифов труд. Общим числом примерно в три-четыре сотни. Особенность моей работы была в необходимости знать обо всех все. По крайней мере, как можно больше. Иначе, зачем тогда нужен отдел кадров? Специально я, естественно, всю приведенную на плакате информацию не запоминал. Но, как ни странно, она сама «залипла» в памяти. Примерно процентов на 90. Как, впрочем, и данные из личных дел персонала училища. Ведь каждый день приходилось с ними работать, составлять проекты приказов, представления, аттестационные материалы и другие повседневные документы, необходимые в службе.

Так вот. Однажды набрал я как-то номер общего телефона кафедры Марксизма-Ленинизма. Была в то время одна из важнейших дисциплин в обучении курсантов. Хотел задать вопрос кому-то из преподавателей кафедры, по-моему, об отпуске. Тогда ведь не было еще и в проекте сотовых мобильных телефонов личного пользования. Долго на том конце трубку никто не поднимал. Затем в трубке послышалось неуставное «Алле?» (хотя в армии по уставу положено представляться). Алле было тихим и скромным, «по-замполитски», так как все преподаватели данной кафедры в свое время служили политработниками в войсках и в отличие от командиров подразделений и частей командный голос не разрабатывали. Однако, мне удалось все-таки расслышать сей слабый звук в телефонной трубке и я, к великому удивлению ответившего мне, да и своему тоже, назвал его по имени и отчеству: Муртазали Дибиргаджиевич! После чего я назвался сам. Каков же был восторг у этого майора, которого на его родной кафедре далеко не все знали по имени и отчеству! Во-первых, состав кафедры состоял в основном из полковников и подполковников, и им не всем казалось необходимым обращаться по имени и отчеству к младшему по званию. Во-вторых, майор был выходцем из солнечного Дагестана и его редкое сочетание имени и отчества далеко не все могли выговорить. Да просто, на худой конец, выучить наизусть. В-третьих, я ведь узнал майора по голосу, что тоже вызвало у него изумление, так как до сих пор мы практически сталкивались крайне редко, раз-два от силы.

А вот теперь, внимание вопрос! Их по сути два. Первый – как моей памяти это удалось? Запомнить человека, практически малознакомого, по имени, отчеству и, самое главное – по голосу? Что это за избирательность такая у памяти? И вопрос второй, более важный – как, а главное зачем моя память держит эту абсолютно мне не нужную информацию уже на протяжении практически сорока лет по настоящее время?! Что сегодня дает мне это воспоминание о малознакомом для меня майоре, когда я не могу запомнить все события, произошедшие со мной на прошлой неделе? Почему для моего мозга этот эпизод оказался настолько значимым, что спустя столько лет я не только помню о самом эпизоде, но и как звали этого майора? Я ведь даже очень смутно помню, как он выглядел!

Зачем это моей памяти? И сколько она еще будет хранить в закоулках моего мозга эту ненужную информацию?

Да, чуден ты, Человек – создание высшего разума!

Для чего так тщательно поработала над тобой Природа?

Над твоим мозгом? Над твоей памятью?

А главное, кому это все нужно? С такими-то мелочными либо малозначительными подробностями? Да навечно?

Ох, недаром…

Похоже все-таки кому-то нужно.

Видимо, очередная ее загадка…

Коротко об истории как сегменте прошлого

Я прозаик. В основном пишу о жизни (не про заек). Мой жанр эссе. Короткие легкие повествования. Листа на три-четыре А – четыре. Хорошо «заходят» перед сном, после сложного трудового дня. Либо в дороге – поезд, самолет. А, главное, на пляже, когда настроение требует отдыха. От всего на свете! И чем–то себя занять. Ненадолго. Чтоб переключиться. Расслабиться без алкоголя, для тех, кто хочет его заменить. Актуально? Да. Такой способ еще существует. Его сегодня ищут многие. Уйти на время, в себя. От проблем, от забот, от себя самого, любимого. Со всеми своими тараканами. Почему короткие? Время на длинные изложения, на мой взгляд, миновало. Безвозвратно утеряно. Кануло в лету. Как и долгие нудные описания природы. Как в «Войне и мире», про дуб. Что в школе наизусть заучивали, ругая при этом про себя старика Толстого, за его витиеватость. Остались в прошлом-позапрошлом веке. Когда почту везли неделями. Пока интернет не подарил нам «квантовый скачок», из-за которого мы сегодня сами скачем, как молекулы и атомы, постоянно куда –то несемся, вечно не успеваем, не можем остановиться хоть на секунду, передохнуть. Кто встал, замешкался, его поток выкидывает сразу на обочину. Обожаю стариков, у которых до сих пор кнопочные телефоны. Они все еще на своей волне. В прошлом веке и в прошлых воспоминаниях. Своего рода романтики. Не сдающие времени своих позиций. Начинающие любую фразу с выражения: «Вот, в наше время…!». Сам частично из этой категории. Воспоминания расслабляют. Дают возможность нырнуть в навсегда ушедшую сказку. С легкой грустинкой. Об ушедшей неторопливой эпохе, людях, традициях. Ностальгия, какое сладкое слово. Это там, где осталась душа. Где греет.

Долго не мог прийти к теме провинции. В наши дни ее все меньше. Все забрали города. Землю, людей, мысли. Агломерации наступают, теснят. Я явно не урбанист. Три года прожил в Москве. Не выдержал, сбежал. Не мое. Почему- то тянет на природу. К земле. По которой можно ходить, не торопясь, по сторонам смотреть, не уклоняясь от автомобилей. Не слыша какофонии звуков. Тишина, сверчки, запахи трав. Что может быть лучше, здоровее?

Десять лет назад меня «занесло» в провинциальный городок. Темрюк. Южный, теплый, приморский. На берегу моря Азовского. После Черного, конечно, не очень курортного. Вода в Азовском желтоватая, явно густо населена разными «обитателями». Хотя городок и считается одним из лидеров в детской курортной отрасли, но это, скорее всего, из-за мелководья. Чтоб окунуться в теплые воды этого природного бассейна недостаточно в него залезть. Нужно еще пройти до того места, с которого начинается «глубина». Примерно до буйка идешь по колено. Чтоб окунуться, нужно просто присесть. Вот тогда ты уже «по шею». В воде? Нет, в мутновато-желтоватой жиже. Упитанной всякими водорослями. Поэтому Азовское море кишит рыбой и морепродуктами. Им там раздолье. И тепло, и сытно. Зато, когда надоест сидеть вприсядку в этом во всем, выходишь на пляж и наступаешь на ракушечник. Все! Ты в плену! А если еще и полежать?! И не отмыться тебе теперь от него. По меньшей мере сутки. Под душем будешь стоять и отдирать от себя всю эту красоту.

Вместе с тем, не могу понять, почему именно все это меня притянуло к себе так надолго. На шесть лет непосредственно и уже почти на пять виртуально, в воспоминаниях. Не отпускает. Зацепило навсегда. Чем? А тем! Люди, уклад, уют. Люди бесхитростные, уклад простой, уют домашний. Все трудятся на «ниве», чаще в сельском хозяйстве и во всем, что его связывает и обеспечивает. Работают с раннего утра, наперегонки с восходом солнца. Зарабатывают не много, не по меркам города. Но, при этом не скулят, всем своего хватает. Обычно, у всех подсобное хозяйство. Любят жить на природе, в своем домике, как правило, одноэтажном. Поближе к воде, всех кормящей. Зимой не так уж холодно, не ниже нуля. Летом не слишком жарко, потому, что сухо. Очень комфортно и легко привыкнуть. Городу почти полтысячи лет. Основан в 1556 году.

Мне же довелось руководить в нем самым последним в России рисовым совхозом. Так уж угораздило попасть в сельское хозяйство, нежданно–негаданно. Аж на шесть долгих и дорогих моему сердцу лет. Когда все становится для тебя родным. Сам совхоз с более, чем пятидесятилетней историей. Всегда являлся лидером своей отрасли. Ежегодная уборочная страда неизменно завершалась вручением дипломов и грамот от руководства края и администрации района. Все стены кабинетов обвешаны победными регалиями. Территория совхоза занимала три с половиной тысячи гектаров плодородных сельскохозяйственных угодий. Выращивал совхоз рис семи сортов, кукурузу, пшеницу, ячмень, люцерну в открытом грунте на полях и овощи в своих теплицах в подсобном хозяйстве. Развит был и сектор животноводства. На собственной ферме содержалось 700 коров молочной породы. Являлся совхоз и обладателем собственного лимана в 53 гектара, где разводились семь сортов рыбы. Развит был и машино-тракторный парк, насчитывавший около 50 единиц собственной сельхозтехники и навесного оборудования. Трудилось в совхозе от ста пятидесяти до ста восьмидесяти работников самого что ни на есть сельскохозяйственного труда, в зависимости от сезонности. Имел совхоз свои столовую, гостиницу, ТОК, что делало его абсолютно самостоятельным и автономным. Меня же направили туда в качестве профессионального директора от «Росимущества» с задачей обеспечить выполнение программы акционирования и приватизации совхоза в соответствии с утвержденными планами федерального правительства. Что, в результате и было исполнено. Сегодня совхоз является уже субъектом частного бизнеса и уже, к сожалению, без нас, тех, кто обеспечивал сам процесс перехода в новую формацию. Именно так уж и бывает.

А совхоз и сам город Темрюк навсегда остались в моем сердце как что-то неотъемлемое прошлое, с элементом грустинки. Спасибо тебе, мой милый и ставший родным «Темрючок»… Основным достоянием которого являются простые, работящие и добрые его жители.

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…

Жизнь в армии полна комических курьезов. Не скажу, что на каждом шагу, но все-таки. Расслабляться точно не стоит. Глаз да глаз нужен. Меры предосторожности и техника безопасности в первую очередь. И речь не только о себе самом. За подчиненных тоже в ответе. Пацаны ведь еще по сути, только из дома. Как птенцы. Всех учили и воспитывали по-разному. Если учили. Если было кому. Здесь же приходится либо переучивать, либо учить всему заново. Скорее даже второе. Армия – она требует однообразного подхода к обучению. Чтоб легче руководить коллективом, строем, подразделением. А уж потом, когда натаскаются единообразно, пусть даже «безобразно», тогда можно пробовать и инициативу, чтобы врага на поле боя переиграть, перехитрить, ввести в заблуждение. Одним словом, применить «наихитрейшую военную хитрость». Когда понадобится, конечно. А пока, все в одном строю и все по одной команде. Но, случаются и нюансы. Куда ж без них?

Помню на первом году своей офицерской деятельности получил я в командование взвод новобранцев. Задача была известная испокон веков -научить и подготовить. Так называемый «курс молодого бойца». Его должен пройти каждый призывник, чтобы по его окончании принять военную присягу. Затем продолжать обучаться дальше «военному делу настоящим образом». В «обязаловку» курса обычно входит строевая подготовка – для последующего боевого слаживания, знакомство с общевойсковыми уставами, по которым нужно жить весь период службы – «живи по уставу, завоюешь честь и славу», а главное, в конце курса необходимо выполнить стрельбы из автомата Калашникова тремя боевыми патронами, без чего бойца не допустят до принятия присяги. Таков порядок и давняя войсковая традиция.

Вот эта то стрельба меня и «потренировала». Хотя, должен был тренировать бойцов я. Увлекся, видать. Поменяла нас судьба местами. Привел я свой взвод на огневой городок в конце стрельбища. Построил, проинструктировал, обозначил порядок проведения стрельбы. Все как в конспекте моем было мной изложено собственноручно, да еще и утверждено старшим начальником – командиром роты. Но, ни я, ни мой командир не могли предвидеть, что в строю окажется «особо одаренный» боец, которому хоть кол на голове теши. Попадаются такие, к сожалению, в дисциплинированном войсковом коллективе. Хотя бы один такой «обязательно» должен быть, иначе нарушен будет порядок мироздания.

Вот и тогда, что-то пошло не так. Отстреляла очередная смена подготовительное упражнение, разрядила оружие и по моей команде направилась к мишеням, узнать результаты стрельбы. Со мной, естественно, во главе. Идти было прилично, не близко и не удобно. Руководитель стрельб на стрельбище запретил использовать электрооборудование стрелкового тира, которым швеллер с прикрепленными к нему восемью грудными мишенями, установленный на вагонетку, должен был подъезжать к рубежу открытия огня самостоятельно. Не совсем, конечно, а простым нажатием кнопки с загадочным словом «пуск». Время года начало зимы. Накануне выпал первый снежок. К первому всегда не готовы. Что-то, да и упустишь. Вот и я упустил. Сапоги обул не подбитые. Сделал поблажку на начало зимы, авось обойдется. Ох, уж этот «авось»! До мишеней наконец-то дошли, посмотрели результат, развернулись топать обратно. Не тут-то было. Тот самый «одаренный», воспитанник колхоза, из следующей смены, как он потом выразился, решил не утруждать себя «нерациональным» хождением к мишеням и обратно. Подошел к электрощиту, вскрыл его – видимо выходец из электриков, и (…!) нажал ту заветно-запретную как плод красную кнопку. Может, хотел себя почувствовать в роли верховного главнокомандующего? Потренироваться. Всем нельзя, а ему можно. Получилось, что получилось. Швеллер, приваренный поперек вагонетки на ширину не менее восьми метров, вздрогнул, заскрипел и … тронулся в путь. По направлению к рубежу открытия огня. То есть, в сторону, противоположную направлению стрельбы. Одним словом – «домой». А в это время, группа стрелков далеко не «в полосатых купальниках», удовлетворенная результатами стрельбы, развернувшись, неспешно направлялась восвояси. Услышав за спиной шорох металла, бойцы ринулись врассыпную. Все да не все. Руководителю стрельбы, то есть мне, бежать с бойцами сначала показалось не с руки. Как-то вроде бы не солидно. Но, это только сначала! Через секунду-другую я понял свою оплошность. Возможно, даже поздно понял. Вагонетка надвигалась на меня с возрастающей скоростью, всеми своими центнерами. Сколько их в ней было, не знаю, но на взгляд явно тяжелая. При этом, уклониться от ее движения никак не получалось. Не позволял это сделать размах ее «крыльев» на четыре метра в каждую сторону. Оставалось единственное решение – развернуться к ней спиной и … бежать. Что было мочи. Без всякого стыда перед бойцами. Со скоростью курьерского поезда. Не шутка. Жить захочется, не то сделаешь. Бегу я такой и думаю про себя: Куда собрался, морячок?! А сапоги то мои, не подбитые, больше не бегут, а перебирают. Почти на месте. Снежок вдруг врагом оказался. Мокрый и скользкий. И не только он. Скользкие оказались и рельсы, и шпалы, и даже все, что между ними. Чувствую «спинным мозгом», долго так не продержусь, вагонетка наезжает. Вот-вот возможно столкновение с платформой. Соображать в такой ситуации тоже не получается, времени нет. Все случилось инстинктивно. Ощущая явную угрозу своему здоровью и возможно даже жизни, мой молодой, спортивный тогда еще организм в какой-то момент собрался и сделал «это». Подгадав время столкновения с платформой, я, что было сил, подпрыгнул вверх и уселся сверху на подоспевший сзади швеллер. Прыжок был достойным, так как высота швеллера достигала мне почти до груди. Сзади же – чуть выше поясницы. Оседлал я таким образом это сооружение и поехал. Как воробушек на жердочке. Еду и качаюсь, изо всех сил стараюсь держать равновесие. Чтоб еще, не дай Бог, не свалиться под колеса вагонетки спиной назад. У вагонетки то четыре колеса, а сижу я над передними. А народ то вокруг веселится. Командир как на коне скачет! Вот, потеха то! Уж и не помню, как доехал. Остановилась в конце концов злосчастная та вагонетка. Слез я с нее кое-как. Стою сам не свой, весь в холодном поту… среди зимы то, в шинели. Первое желание было, конечно, подойти к этому злодею-электрику в солдатской форме и закатить ему хорошего «леща». Вовремя спохватился. Могли посчитать это неуставными взаимоотношениями. И тогда из одной беды в другую… Удержался. Все-таки молод еще солдат, неопытен. Бог ему судья. Простил ему такое злодеяние. Да и он стоял передо мной, не жив, не мертв. Извинялся потом по дороге обратно в казарму. Что и говорить, тут мы оба стали «именинниками». Я ведь тоже недосмотрел. И моя вина в происшествии была явной. Вот к чему может привести нерадивость солдата и бесконтрольность командира.

Одним словом, чуть не стал Анной Карениной. Да и куда ей до меня? С моими то не подбитыми сапогами-скороходами … Ни в какое сравнение не идет. На всю жизнь хватило подобного опыта. Потом неоднократно инструктировал подчиненных, «как быть не должно», на этом ярком примере из личной жизни. Чуть было не угасшей по вине одного ротозея и другого разгильдяя. Спасибо Всевышнему, уберег… Видимо, время тогда еще не пришло…

Участие в конкурсе

Справедливо подмечено китайским мудрецом Лао-цзы, что любая дорога начинается с первого шага. А если точнее, то «путь в тысячу верст». Мой же путь насчитывался в годах, длиной в шесть лет. В одном из своих рассказов «Коротко об истории как сегменте прошлого» я описал мой опыт работы в должности директора последнего в России рисового совхоза в городе Темрюк. Примечательно начало деятельности в данной роли, сопряженное с явными приключениями. Любое дело начинать непросто. А особенно связанное с переездом и сменой не только места работы, но и рода деятельности. Незадолго до этого события мне довелось трудиться в системе жилищно-коммунального хозяйства. Род деятельности для меня абсолютно новый и неизученный. Когда меня поздравляли с назначением туда, я подчеркивал свою обескураженность тем, что попал на этот неизвестный для себя и загадочный участок работы словами: «Не работал только еще в сельском хозяйстве!». Видимо, ничто не проходит бесследно. Даже наши фразы. Особенно оброненные случайно. Пусть где-то шутливые и казалось-бы безобидные. Не зря считается, что наверху все записывается. Прошло совсем немного времени и мне поступило предложение попасть трудиться на самую что ни на есть «ниву». Да еще с переездом в другой город. Оказалось, внезапно, но заманчиво. Всегда интересно пробовать что-то новое, доселе неизведанное. Сказать, что долго думал? Так нет, потому как был в тот период без работы. Практически сразу предложение принял. Однако, затем пошли неуютные сомнения. Правильно ли делаю, справлюсь ли, а главное, выдержу ли жизнь «на чужбине». Преобладал азарт. Не Боги горшки обжигают! Решился – значит уже первый шаг сделан. Дальше – обычная динамика развития. Прибыл, огляделся, приступил. Все, как всегда. Чего там «рассусоливать»? Работа везде работа. Нам ли ее бояться?

Встретили меня в новом коллективе настороженно. В глазах персонала читалась какая-то напряженность и недосказанность. Со временем удалось выяснить, что это совсем другое чувство. Оказалось – запуганность. Никто ничего особо не рассказывал, общались кивками и намеками. В результате изучения обстановки удалось выяснить причину такой явной «нездоровости» внутреннего климата на предприятии. Бывший директор. Точнее директриса. Человек волевой, опытный, заслуженный во всех отношениях, не терпящий в работе никаких возражений и неподчинения. Простоявший у кормила руководства предприятия более двадцати лет. Эдакий ярко выраженный пример авторитаризма на производстве. Согласен, иногда и он необходим. Чтоб дисциплина не падала, чтоб результаты были высокие. Но, не до такой же степени! Долго потом мне пришлось «размораживать» коллектив и отношения в нем. Параллельно преодолевать не гласное сопротивление отдаваемым мной распоряжениям. Но, самое первоначальное и безотлагательное, что предстояло мне пройти, это участие в конкурсе на замещение вакантной должности директора предприятия. Для окончательного утверждения меня в должности уже без приставки «И.о.». Вопрос явно не из праздных. Как бы выразился один из вождей, известный персонаж и классик революции – «архиважный!». Он всегда стоит во главе угла. Пан или пропал. Дальше уже дело опыта. В условиях любого конкурса заложено, что тот может состояться только в случае, если в нем участвует не менее двух кандидатов. И вот тут-то меня ожидала «засада». Директриса после своего ухода с высокого поста вознамерилась во что бы то ни стало водрузить на него вместо себя своего сына, работавшего на нашем же предприятии в роли заместителя директора. Вечер переставал быть томным. Борьба на конкурсе предстояла нешуточная, с целым семейным кланом. При сем при том с кланом опытным, имеющим административный ресурс в городских властных структурах.

Первым параграфом подготовки к конкурсу выступило написание программы деятельности предприятия на ближайшие годы. Саму программу составить оказалось несложно, однако, она должна была стать не только актуальной, но и лучше, чем у соперника. Здесь меня директриса явно «обскакала». Причем, казалось бы, на ровном месте. Не все еще к тому времени сотрудники приняли меня как руководителя. Директрисе удалось без особого труда организовать «утечку» информации из экономического отдела, участвовавшего в создании моей программы. Полученная информация позволила ей создать конкурентно способную программу для сына и не менее актуальную. Не сказать, что я это «проглотил», однако серьезно насторожился. Нужны были «пути обхода» противника. И они были найдены. Всем объектам инфраструктуры предприятия было по возрасту «за пятьдесят». Директриса в них особо не вкладывалась. Многие из них имели довольно потрепанный вид. На этом и удалось впоследствии сыграть на конкурсе, убедив конкурсную комиссию в нежелании директрисы восстанавливать предприятие и обновлять его объекты. Причем, вместе с сыном. На суд комиссии была представлена явно выигрышная фотосессия комплекса зданий и сооружений предприятия со всеми их неисправностями и изъянами, а главное, предложения выхода из сложившегося кризиса, что и было принято членами комиссии благожелательно.

Теперь оставалось только лететь в головное учреждение, которому подчинялось предприятие, и сдать программу вместе с заявкой на участие в конкурсе до указанного в объявлении времени. Но и этот этап оказался далеко непростым. Верить или нет, но поговаривали в коллективе, что директриса балуется черной магией. Ее неоднократно замечали бегающей по полю возле столовой с кухонным ножом, размахивая которым, она угрожала громко в голос. Чему или кому бы вы думали? Тучам. Обычным серым тучам. С требованием, чтобы они пролили дождь. Ну, не весело ли? А ведь и мне пришлось в это поверить, когда я сошел с борта прилетевшего в столицу самолета с документами на конкурс, а во встречавшую меня машину вдруг врезалось такси. Причем на моих глазах. Прямо на стоянке аэропорта. Ну, не «чудо» ли? В ее то пользу. Пока ездили на этой машине разбираться в ГИБДД, время шло, часики тикали, и мне удалось привезти документы на конкурс в офис министерства всего лишь за пятнадцать минут до истечения назначенного срока подачи заявлений. Пятнадцать минут, которые решали судьбу! С московскими то пробками! До сих пор не верится, что успел. Повезло?

<<1 2 3 >>

На страницу:

Перейти

2 из 3