Танк «Иосиф Сталин». Иду на прорыв!

* * *

Строй тяжелых танков новой конструкции смутно обрисовывался в рассветном тумане. Мелкие капли влаги скользили по бронированным бокам толщиной 90 миллиметров, они собирались в ручейки и стекали по надгусеничным полкам под массивные стальные траки. Покатые «лобастые» башни были увенчаны толстыми стволами 122-миллиметровых орудий – самых мощных в мире!

Степан Никифорович Стеценко не уставал любоваться и восхищаться новой боевой машиной. Новый тяжелый танк был существенно компактнее широкого и массивного «Клима Ворошилова». Именно из-за размеров КВ-1 и получил весьма нелицеприятные прозвища вроде «чемодана» или «стального бегемота». Но «Иосиф Сталин», в отличие от своего предшественника, был и гораздо ниже, так что и обнаружить, и подбить его становилось весьма непросто. Степан Никифорович, как опытный танкист, знал еще и о так называемом «экране местности». Как правило, «экран местности» составляет около метра. Половина этого метра приходится на клиренс, остальное закрывает примерно треть высоты корпуса танка. Большая часть верхней лобовой детали корпуса экраном местности уже не закрывается. Однако новая боевая машина была более компактной, с низким силуэтом. Это был тяжелый механизированный боец, рассчитанный на тяжкую и кровопролитную борьбу с превосходящим противником.

Теоретическую часть танкисты уже освоили, наступал черед опробовать новую технику на полигоне.

Командира тяжелотанковой роты, как бывшего механика-водителя, интересовало «пламенное сердце» «Иосифа Сталина». Могучий танк прорыва имел не менее мощный двигатель: двенадцатицилиндровый V-образный дизель «В-2-ИС» мощностью 520 «лошадей».

Маневренность «ИСа» при такой мощности и массе в сорок шесть тонн была не слишком хорошей. И тем не менее удельное давление гусениц ИС-2 на грунт составляло около 0,8 килограмма на квадратный сантиметр.

По этой величине советский тяжелый танк прорыва намного превосходил немецкие средние и тяжелые танки. У первых были слишком узкие гусеницы, а тяжелые – были чересчур перетяжелены. Да и удельная энерговооруженность у «уберпанцеров» была тоже не ахти какая.

Максимальная скорость ИС-2 не превышала 35 километров в час, однако для тяжелого танка прорыва это было не так существенно, как возможность уничтожения тяжелобронированных танков противника, бетонных огневых точек и противотанковых батарей. «Иосиф Сталин» умел также и держать удар – с его наклонной лобовой броней толщиной в 120 миллиметров и наклонными же бортами – 90 миллиметров. Также была бронирована и тяжелая башня танка прорыва: 100 миллиметров – лоб и маска орудия и 90 миллиметров – борта башни.

И тем не менее подвижность на пересеченной местности у нового советского «супертанка» была вполне приемлемой – вражеские окопы он вполне мог «утюжить», равно как и идти на прорыв по «лунному пейзажу» после мощнейшей артподготовки.

Ни «Пантера», ни тем более «Тигр» или «Фердинанд» подобного сделать не могли.

«Иосиф Сталин» в основном вел бой в одном строю со своей пехотой, прорывая укрепления противника. А вот для развития прорыва использовались более быстрые и подвижные «тридцатьчетверки».

Механики-водители довольно быстро освоили новую боевую машину, и особых сложностей здесь не возникло. Конечно, «детских болезней» хватало и с двигателем, и с трансмиссией. Но танкистам было оставлено время, чтобы досконально разобраться с особенностями новых тяжелых танков.

Совсем не так, как в сорок первом, накануне войны… Тогда механики-водители учились управлять легкими пулеметными танкетками Т-26А, а потом пересаживались на тяжелые КВ-1 и на сверхтяжелые КВ-2 со 152-миллимметровыми гаубицами. Или на пятибашенные бронированные монстры Т-35. К тому же одновременно с этим шло реформирование бронетанковых войск Советского Союза, и многие части были некомплектны. Результаты такой «боевой учебы» Степан Никифорович Стеценко, тогда еще старшина, наблюдал в злополучном треугольнике Луцк – Дубно – Броды…

Разбитые бронированные остовы на переправах, брошенные «сухопутные линкоры Сталина» – Т-35, брошенные КВ-2, брошенные КВ-1, брошенные «тридцатьчетверки» с выведенными из строя коробками передач, без топлива, со сломанными деталями, к которым и не подобрать запчастей.

Степан Никифорович прикрыл глаза, вспоминая…

Так было.

Но сейчас чаша весов переменчивой фронтовой судьбы качнулась в другую сторону. Есть время учить молодежь, есть время заниматься боевым слаживанием экипажей и подразделений.

Но был и у ИСа недостаток, причем связанный с его главным достоинством – подавляющей огневой мощью.

В сентябре 1943 года известный советский артиллерийский конструктор Федор Федорович Петров направил письмо главному конструктору Челябинского Кировского завода и опытного завода № 100 Жозефу Яковлевичу Котину о возможности вооружения тяжелых танков «Иосиф Сталин» крупнокалиберными пушками. Речь шла об артиллерийских системах калибра 107, 122 и даже 152 миллиметра!

В принципе, такая идея была отнюдь не нова – еще тяжелые танки «Клим Ворошилов» предполагалось вооружить 122-миллиметровыми орудиями, были изготовлены даже опытные «объекты». Это не говоря уже о совершенно монструозном проекте КВ-2 с шестидюймовой гаубицей во вращающейся башне!

Конструктор Котин выбрал для усиления вооружения танка «Иосиф Сталин» 122-миллиметровую гаубицу-пушку А-19. Это орудие отличалось универсальностью, относительной для такой артсистемы компактностью и подавляющей огневой мощью.

И после согласования технических деталей Жозеф Яковлевич получил согласие лично от Иосифа Сталина на установку гаубицы-пушки А-19 в танк собственного имени.

В конструкторском отделе завода № 9 под руководством Федора Петрова пушка А-19 была доработана для установки на танк: на нее установили дульный тормоз для демпфирования весьма сильной отдачи. Также были разработаны более компактные противооткатные устройства, конструкторы улучшили также систему наводки на цель для удобства наводчика в тесноте боевого отделения танка.

Танковый, доработанный и модернизированный вариант гаубицы-пушки А-19 получил наименование Д-25Т. Массовое производство самого мощного танкового орудия в мире было запущено на заводе № 9 незамедлительно.

При всей мощи новое танковое орудие сохранило главную особенность «прародителя»: раздельно-гильзовое заряжание. А что значит загнать в казенник орудия сначала бронебойный или осколочно-фугасный снаряд в четверть центнера и вслед за ним – еще и метательный заряд, который весил пятнадцать кило?! К тому же заряжающий большинство действий выполнял левой рукой. Так что даже самые лучшие экипажи показывали скорострельность максимум три выстрела в минуту.

А вот немецкие танковые пушки калибра 88 и 75 миллиметров были с унитарными боеприпасами, и скорострельность у них была существенно выше. Да к тому же и прицелы «цейссовские». Вот и получается, что наша танковая пушка – это своеобразный «молот» против немецких «отбойных молотков». Наша 122-миллиметровая Д-25Т как ахнет – и в гробину с гарантией! Но повторный выстрел сделать из нее ой как нелегко…

А немецкие танки, противотанковые пушки и зенитки «acht-acht» – «восемь-восемь» могли лупить наши машины в хорошем темпе.

Впрочем, тут уже многое зависело от выучки экипажа и мастерства каждого отдельно взятого танкиста. Чем во время боевой учебы и занимались.

* * *

– Снаряд!

– Есть снаряд! – Стальная болванка весом в четверть центнера ушла в казенник орудия.

– Заряд!

– Есть заряд! – Следом пошла пятнадцатикилограммовая латунная гильза метательного заряда.

Закрыт клиновой затвор орудия.

– Дистанция тысяча, лево двадцать – танк противника – огонь!

– Лево двадцать, дистанция тысяча – готово!

– Выстрел!

Привезенная с поля боя немецкая «четверка» с угловатой, с характерными скосами передних граней башней стояла, уткнув ствол 75-миллимет-ровой пушки.

Удар 25-килограммовой болванки пришелся в правый борт, чуть пониже башни. Броня толщиной 20 миллиметров была проломлена таранным ударом снаряда – массой, помноженной на квадрат скорости. Законы физики в этот раз оказались на стороне советских конструкторов, доказав, что сталинская наука – самая передовая!

А вот заряжающему в башне «Иосифа Сталина» такая наука была, что называется, поперек горла. Следующая болванка, но уже осколочно-фугасная, начиненная тремя килограммами амматола, легла в казенник орудия. За ней последовала гильза метательного заряда.

– Готово!

– Дистанция – полторы, справа пятнадцать – ДОТ противника!

– Огонь!

– Выстрел!

Грохнула 122-миллиметровая танковая пушка, в очередной раз вывернув внутренности наизнанку.

Железобетонное яйцо долговременной огневой точки сотряслось от мощнейшего удара. Толстенная «скорлупа» специального фортификационного бетона М-400 пошла трещинами и раскололась. Изнутри в пролом выбило клок пламени, повалил густой серый дым.

– Башнер, по пехоте противника из пулемета – огонь!

– Есть! – затрещал спаренный с пушкой «Дегтярев-танковый».

Но это все хорошо на полигоне. В бою разговаривать некогда, и с заряжающим командир танка общался в основном жестами: кулак – бронебойный снаряд, растопыренная пятерня – осколочно-фугасный. В боекомплекте 122-миллиметровой танковой пушки Д-25Т как раз и было два типа снарядов. Просто, но зато понятно.

* * *