Дети Моря

– С чего ты взяла?

– Ну, это же очевидно, по твоим…

– Ты ошибаешься, Хуанита. – Перебил её Фернандо. – Я очень уважаю донну Марию. Но у нас с ней разные взгляды на жизнь, вот и всё. Она почему-то считает поэтов за мелких людишек. По её понятиям, мужчина должен быть обязательно строителем, каким был её многоуважаемый муж, или рыбаком, как каждый второй в нашем посёлке, или на худой конец пастырем. Но поэт… – это для неё никчемный для общества человек.

– Ты тоже ошибаешься, она к тебе очень хорошо относится, но не как к поэту, разумеется. Она хочет в первую очередь хорошего мне, но и тебе тоже.

– Да понимаю я всё это, и вижу. Но я не совсем понимаю её, что для неё хорошее, а что плохое. Донна Мария замечательная женщина. – Фернандо как-то весь подобрался, выпрямился, и с ноткой романтизма начал свой рассказ. – Её все любят и уважают в нашем посёлке. Да, ей не повезло, не удалась счастливая жизнь. А много ли людей в нашем посёлке могут говорить о своём счастье? В нашем посёлке не повезло многим, и скольким ещё не повезёт, знает только вот это море и судьба всего нашего народа…

Это красивое на закате море, которым мы с тобой любуемся, забирает каждый год с десяток наших рыбаков. Оно не щадит никого, ни юнцов, впервые вышедших в море на рыбный промысел, чтобы помочь своей семье прокормиться, и которые даже ни разу ещё не поцеловались с девушкой; ни взрослых, просолённых и отважных мореходов-рыбаков; ни стариков, которые выходят в море на своих старых лодчонках, так как не имеют уже сил наняться к кому-либо. У нас вдов больше, чем счастливых семей. Казалось бы, от такой суровой жизни, люди должны озлобиться, задубеть душой, как они задубели кожей, но нет, они всё такие же весёлые и наивные, – как дети. – И тут Фернандо невольно улыбнулся своему сравнению. А Хуанита во все глаза смотрела на него и слушала с приоткрытым ртом, ибо сердце её билось чаще, чем положено, от речи Фернандо. Она впервые слышала, как он может красиво говорить. – Ты знаешь, Хуанита, – и он повернулся к ней, – я назвал людей, живущих в нашем посёлке – «Дети моря». Они ещё не знают об этом. Ты первая, кому я это сказал. Я хочу написать о жизни, труде, горе и редком счастье этих людей. Поэма в стихах так и будет называться, – «Дети моря». Когда напишу, тогда они и узнают про себя всё то, что не могут видеть за трудной жизнью. Им некогда оглянуться по сторонам, поговорить о жизни. Они работают, и в редкие минуты отдыха, веселятся, шутят, поют, радуются жизни, как дети.

Ты, девушка с гор. Ты живёшь в другом мире, на другой высоте. Городские жители покупают рыбу к своему столу и не знают, каким трудом, и какой ценой она добывается в этих тёмных и опасных водах. Сколько в этой рыбе, слёз, трудов и радости одновременно. Им и не надо это знать. Так устроен наш мир. Плохо ли, хорошо, но он есть, и мы подчиняемся его законам. Одни в низу, другие наверху. Одним тяжкий труд, другим все блага жизни. Ты другая, и потому ты никогда не будешь моей женой. Любимой женщиной? – Да! Если только сама этого захочешь.

Донна Мария тоже вдова. Её муж был каменщиком и строил дома жителям этого посёлка. Донна Мария привязала его к себе своими тайными нитями, и он был для неё бычком на верёвочке. Ей было хорошо с ним. И ему было хорошо с ней. Теперь она эту верёвочку хочет передать тебе. Прости, я непонятно говорю, но я ещё не знаю, как правильно надо говорить. Одним словом, в жизни надо выбирать, любовь большую и вечную, или любовь обыкновенную, такую, какой жила и живёт донна Мария, и многие другие.

– И ты ещё стоишь перед выбором?

– Нет. Я уже выбрал.

– Что?

– Вечную любовь! – Тихо, но твёрдо сказал Фернандо. И Хуанита поняла, что его с этого пути не собьёт ни один шторм в жизни.

– Расскажи, как ты стал поэтом, – задала Хуанита опять тот же вопрос.

– Хорошо. – Фернандо понял, что ей сейчас нужен не столько его рассказ, как время, чтобы осмыслить услышанное. И он начал неспешно свой рассказ.

Я, рано, в 15 лет, остался без отца. А моя мать без мужа и кормильца. Однажды рыбаки вернулись с очередного лова рыбы без моего отца и ещё одного паренька моих лет, который помогал своему отцу в его нелегкой и опасной работе. Я того мальчика плохо знал… После этого моя мать решила мою судьбу за меня. – «Сынок, – сказала она, – ты никогда не будешь рыбаком и никогда ни при каких обстоятельствах не выйдешь в море. Ты будешь учиться. Ты станешь другим человеком…писателем, поэтом или ещё каким учёным… Я приложу все свои усилия, чтобы ты учился. И ты уедешь в горы из этого посёлка, где так много горя и так мало счастья. Где люди гибнут просто за то, чтобы прокормить себя и свои семьи. Разве о такой жизни мечтает всякий родившийся человек. Ты никогда не вернешься сюда…» – Моя мать была сильная женщина – настоящая Испанка. И она сдержала своё слово. Она бралась за любую, самую тяжёлую работу. Работала по ночам, не знала выходных и праздников, но вскоре набрала нужную сумму денег и отправила меня в город учиться. Идти против её воли, в таких условиях, значит идти против судьбы. Я подчинился и уехал. Учился я долго – 5 лет. Всё это время она присылала мне небольшие суммы денег. Я не знал, каким трудом они достаются, лишь мог догадываться. И потому, сам ещё подрабатывал в городе. Окончив институт, я устроился в городе на работу и с первой же получки решил съездить домой, навестить мать и вернуть ей часть денег, потраченных на меня. Но буквально за три дня до отъезда я получил известие, что донья Габриэла умерла… от воспаления лёгких. Я не могу сдержаться от слёз. Я понимал, что она пожертвовала всем, даже здоровьем, чтобы вывести меня в люди.

Когда я приехал на похороны, то узнал ещё более страшную для меня правду. Оказалось, что она уже давно продала свой дом и всё своё имущество для того, чтобы я продолжал учиться, а сама жила в прислугах у богатого соседа. Деньги она мне отсылала мелкими суммами, чтобы я ничего не заподозрил. Это было страшное известие для меня. И страшная потеря. Смерть матери подкосила мои силы. Страшная и сильная боль в сердце застряла с тех пор и до сих пор ещё выйти не может. Я был сражён и личным горем, и тем, что не понимал, почему и за что страдают простые труженика моря? А рядом богатые, не тратя никаких усилий живут себе припеваючи. Я видел эту несправедливость. И ещё тогда в мою душу проникла мысль, что надо бороться за справедливость. Но я не знал, как?

Похоронив мать, я удручённый, но не сломленный вернулся в город и с неистовой силой и рвением стал работать. Работал до тех пор, пока не скопил нужное количество денег. Вернулся в родной посёлок и выкупил свою касону… Теперь я уже сам круто изменил свою судьбу, и вопреки воли и желанию своей матери, навсегда поселился в посёлке, чтобы быть полезным людям. Сначала я хотел стать рыбаком, но все мужчины посёлка сказали в один голос: – «Нет! – Твоя мать не хотела этого, а мы все уважали донью Габриэлу, знать тому и быть. Иди и работай учителем в нашем посёлке. Наш учитель уже старый и ему пора на отдых. Должен же кто-то учить наших детей, пока мы промышляем в море». – Что я мог на это ответить? Я не мог отказать и стал работать учителем. Ну, а остальное тебе уже известно.

– Прости, что я заставила тебя вспоминать такое… очень печальная история.

– Моя история не так печальна, по сравнению с печалью моего народа. Моё горе обычное. Такое происходит чуть не с каждым в посёлке, да и на всём нашем побережье. Надо как-то с этим бороться, что-то делать, но я не знаю, как? С чего начать? … Но давай не будем лить слёз печали. Наше море и без того солёное. Невольно я стал важным и уважаемым человеком в посёлке. И стал смотреть на здешний мир, природу и нелёгкую жизнь людей совершенно другими глазами. Я увидел то, чего раньше просто не мог видеть, и чего не видят другие. Им надо показать, раскрыть глаза и души. Народ слишком увяз в своих заботах, трудностях. Он свыкся с этим и не хочет замечать и их менять. Люди не видят то доброе и хорошее, что есть в них и вокруг. Я не художник, и не могу нарисовать той картины, которую я увидел. Но я стал поэтом и могу описать её в стихах. Теперь это моя самая главная цель в жизни… Вот так сложилась моя судьба и так я стал поэтом.

– Твои стихи уже печатали?

– Да. В Бильбао вышли небольшим тиражом два моих сборника. Это первые мои стихи, – наивные, нестройные, но они мне нравятся и люди их читают. А это для меня главное.

– Скоро кончаться мои каникулы, я поднимусь в горы и разыщу твои стихи. Я тоже хочу их прочитать. А про что у тебя стихи, про любовь, про море, про людей?

– В основном о море, о нелёгком труде рыбаков. О крестьянах и шахтёрах. И о любви конечно есть.

– А о чём ты хочешь написать в своей главной книге?

– Обо всём! О жизни. Ещё немного о тебе… Я мечтаю написать поэму в стихах – «Дети моря». Это будет поэма про наш рыбацкий посёлок, про людей, которых не сломали невзгоды и трудности. Потому что, не смотря, на их суровые, просоленные морем лица, на их трудные и опасные условия жизни, внутри они остаются добрыми и весёлыми, – большими детьми.

– Как ты сейчас хорошо сказал: – «Дети моря», – когда жители посёлка узнают о том, как ты их мило называешь, они тебя на руках носить будут, – улыбнулась чистой и доброй улыбкой Хуанита.

– Ты хочешь столкнуть меня в пропасть тщеславия? Коварная женщина, – Грозно – шутя надвинулся он на неё.

– Нет, глупенький мужчина, я прочу тебе Величие и вечную память потомков. Ты напишешь эту поэму, я знаю это. Можешь мне верить, ведь я немного цыганка… и умею видеть будущее… Люди посёлка, да вся Испания, будут тебе благодарны, той чистой и детской благодарностью, которую у них, с их суровым-то нравом, может заслужить лишь такой же чистый и благородный человек.

– А себе ты тоже можешь предсказать будущее?

– Себе нет. Ничего. Я и так счастлива. Ведь я твоя любимая женщина, которую ты будешь любить всю жизнь, целую вечность… Может ли кто ещё в этом посёлке мечтать о такой любви? В этом году я тоже поступаю в институт. Выучусь на юриста и буду работать в городе. Моё ближайшее будущее уже прописано для меня, частично мною самой, частично моей матерью. Она очень хочет видеть меня не иначе как учёной, – сеньорой Хуанитой Гонсалес Родригес. Наше будущее как это бескрайнее море, зовущее, манящее, многообещающее, так стоит ли ещё заниматься и гаданием? Скажи, Фернандо, ты веришь в шестое чувство?

– Наверное, я об этом не задумывался.

– А я верю. Оно говорит мне, что у меня будет большое счастье. Испания избавится от ненавистного режима, станет развиваться и процветать. И будет не менее Великой, какой она была во времена Изабеллы-Кастильской – Могучей и Величественной. Но не богатством будет славиться она, а экономическим подъёмом и сплочённым рабочим классом. Испания прославиться трудом и счастьем своего народа. Жизнь этого посёлка измениться и здесь не будет больше горя, вдов и слёз. Будут улыбки на лицах людей, достаток в каждом доме и радость в сердцах. У рыбаков будут безопасные суда, и они сами будут хозяева своего моря. Ты станешь настоящим поэтом Испании. И твоя поэма – «Дети моря», разойдётся огромным тиражом по всему Миру. Ты станешь знаменитым и богатым…

– Яркую картину ты нарисовала, и очень красивую. А ты кем станешь в этом новом и прекрасном Мире?

– А я буду просто хорошим юристом, защищать права людей и разрешать конфликты… А сейчас мне жалко, что кончаются каникулы и мне придётся покинуть тётю Марию, посёлок и тебя. Вообще, всю эту природу и этот маленький мир, – горы цветы, луга… и людей… Ты был прав, я живу в горах и нахожусь выше этих простых тружеников моря. Здесь люди другие, богаче внутренним содержанием. Ты открыл мне их сердца и души своими прозорливыми рассказами про них. И я в свою очередь открыла свои глаза и сердце. Я буду продолжать учиться, чтобы подняться ещё выше, но не для того, чтобы возвыситься над людьми, а для того, чтобы с высоты свих знаний помочь им выбраться из нищеты, трудностей и нужды.

– Это не-я, а ты станешь знаменитой – серьёзно сказал Фернандо, глядя прямо в глаза Хуаните.

– Мы оба станем знаменитыми. – Она весело засмеялась, и они наконец заметили, что уже ночь, небо всё в звёздах и их пробрал холод.

– Бежим скорее домой, а то заболеем, умрём, не дождавшись славы – сказал Фернандо, и они взявшись за руки, смеясь и дрожа от холода пробежали по тропинке вниз, к посёлку. Они тоже ещё были детьми. Дети этого моря, этой жизни, этой Испании. Что им уготовит будущее – посмотрим?

Часть вторая

1

Идут годы. Шумят волны прибоя. Нарастает невидимая волна народного недовольства существующим режимом. Но так же жарко светит Испанское солнце. Так же Испанские женщины темпераментны и горячи. В их гордых лукавых глазах горит огонь любви. А их сердца бьются для счастья всего Испанского народа.

Если на Юге Испании селения строились многочисленные, то на Северо-западе, небольшие деревни, посёлки, хутора. Правительство Франко почти не участвовало в развитии провинций и прибрежных рыбацких посёлков, где жили крестьяне, животноводы, рыбаки. В эти, отдалённые от центра места, доходили лишь отголоски цивилизации и технического прогресса. Экономически, такие посёлки были связанны с ближайшими портами, куда отправляли большую часть своего улова. Культурных связей не существовало, разве что, кто спуститься с гор и принесёт новость. Основная жизнь таких посёлков – автономная. Люди самостоятельно налаживали свою жизнь, как могли… а могли они многое. Это были люди с богатой внутренней культурой, что с лихвой покрывало недостаток внешней.

Испания – это не только море, солнце, апельсиновые рощи, снежные вершины, рощи олив, красивые водопады, – это ещё и красивые, благородные, мужественные и по-детски наивные и добрые люди. Испанский народ – особый. В каждом Испанце живёт Дон-Кихот. Тореадор, и, конечно же, страстный любовник. Испанец может защищать свою честь и честь женщины кинжалом. Он может всю ночь напролёт петь перед балконом любимой серенады. Я бы Вам ещё много чего хорошего рассказал про народ Испании, но боюсь, что мы далеко уклонимся от главной темы моего повествования. Образ знаменитого идальго списан гениальным мастером не с какой-то отдельной личности, а со всего народа. Испанский народ всегда боролся за свою свободу и независимость. Эта борьба продолжается и сейчас, когда я пишу эти строчки. Испанцы обладают высокой требовательностью к себе, высокой внутренней культурой. Их здоровый и ясный ум легко сочетается с принципами свободы и детской впечатлительностью. Спросите любого Испанца, в любом городе, посёлке, на любой улице, у любого дома; – знает ли он Дон-Кихота, и где Родина Великого борца с несправедливостью? И каждый Испанец укажет Вам на свой дом, на свою улицу, на свой посёлок. В каждом доме жил или останавливался знаменитый Идальго. Дон –Кихот – Национальный Герой Испании, а не только литературный.

Честность, прямота, благородство и готовность к самопожертвованию ради высоких идеалов на благо Испании – являются отличительными чертами этого народа. Скажите, могут ли все перечисленные качества быть присущи какому-либо другому, взрослому и серьёзному человеку? Нет! Конечно, нет. Такой набор чувств, эмоций, качеств и внутреннего богатства, присущи только Испанскому народу и никакому другому больше. Ещё… всё это может быть присуще детям, с их незатейливым мировоззрением. Только в этой народной среде мог родиться такой гениальный образ, как – Дон-Кихот. Как Илья Муромец мог родиться только в среде Великого Русского народа. У Русского народа и Испанского есть много общего. Вглядитесь внимательно и Вы увидите схожие черты, не только в лицах или характерах, но в истории.

Мы все дети одной Большой Планеты – Земля. Дети одной Большой Истории Человечества. Но мы ещё и дети своей конкретной страны, своего народа. И нам не надо взрослеть, нам надо лишь развиваться. Испанцы, даже взрослея, не расстаются с детской мечтой.

Но сейчас у рабочего класса Испании другие мечты, он мечтает о том, что когда-нибудь жизнь страны измениться. Исчезнут фашисты и их власть. Восстановиться справедливость. Не будет помещиков и батраков, безработных и бездомных, голодных и нищих.      Труд станет благом и делом каждого и для блага всех. Земля станет достоянием всех. Донкихотством современные проблемы уже не решить. Приходиться бороться не с ветряными мельницами, а с настоящим врагом – фашизмом и капиталистами. И тогда на смену Дон-Кихоту придёт другой легендарный герой, которому не надо будет сражаться с ветряными мельницами. Он будет сеять на готовую добрую почву семена добра, знаний и процветания. В руках у этого героя будет не копьё, а – Перо!

А нашим героям, нашего рассказа – простым рыбакам, на данном историческом этапе надо бороться с морем и нуждой. Пожелаем им удачи и успехов!

2

В рыболовецком посёлке за долгие годы автономии и заброшенности от Мира, сложилась своя традиция – всем миром помогать вернувшимся с моря рыбакам с выгрузкой и сортировкой улова. Когда рыбаки возвращались с хорошим, богатым уловом, об этом возвещал колокол, что был установлен на главном причале. Тогда все, кто был свободен от дел, и стар и млад, сбегались на пристань. Многих, – тех, кто жил уж очень плохо, на пристань гнало то, что среди большого улова всегда много мелкой рыбёшки, которую при сортировки, тут же на пристани раздавали особо бедным семьям бесплатно.

Этот день в посёлке начался в своём обычном порядке, установленным природой и многовековым укладом жизни. Два дня назад рыбаки ушли в море на очередной промысел. Оставшиеся на берегу терпеливо ждали и занимались своими обычными делами. Дети с учителем, окружив его плотным кольцом, шли весёлой гурьбой к зданию школы. Местный пастор подметал старым веником дорожку к своему приходу в ожидании своей паствы. Но все, не смотря на возраст и на то, кто чем занимался, нет, нет, да поглядывали вниз – на пристань, и всматривались в туманную даль бухты. Все ждали флотилию. Ждали с надеждой и со страхом. Сверху море было как на ладони, оно до самого горизонта, где кончались опасные рифы, играло волной, и ничего не предвещало. Утренний туман потихоньку таял, рассеивался, и обзор становился лучше. К полудню денёк и вовсе разгулялся. Редкое в этих местах солнце пригрело всё живое вокруг. Бедность и богатства в такие часы как бы уравнивались таинственными силами, солнце разливало свет и тепло всем поровну. И казалось, что мир и счастье царит на этой земле.

Фернандо уже заканчивал свой последний урок, и дети с нетерпением ждали, когда же их отпустят домой. И в этот самый миг с пристани донёсся звон колокола. Рыбацкие шхуны и баркасы были ещё далеко в море, но условный сигнал – подвешенная корзина для рыбы на фок-мачте, возвещала о том, что улов непомерно большой. Потому колокол и звучал громче обычного. Сразу весь посёлок пришёл в движение. До этого казалось, что он вымер – все занимались делами по своим дворам. А тут, застучали калитки и двери. Люди выходили из домов и дворов и объединяясь на улице в общий людской поток, спускались по крутым, извилистым тропинкам с говором и шумом к пристани. Пристань быстро наполнялась людьми, а первые лодки уже пришвартовывались к причалу.