Хранитель подземелий

– А вы чего встали, как истуканы деревянные в Хаглоре? Тренируйтесь, вам потом за родину сражаться и погибать, если будете филонить!

Двери закрылись, и снова послышался лязг клинков и гулкие звуки ударов бравых воинов Ганрая.

***

Человек в покрытом грязью дорожном плаще подходил к частоколу. Дождь лил как из ведра, но капюшон его был откинут. Пасмурная, холодная погода была под стать его одежде – под серой накидкой скрывался панцирь с потусклевшими от времени и покрытыми рубцами и царапинами пластинами. Его брюки были заправлены в туго затянутые портянки, на которых виднелся толстый слой слякоти. Сам же человек был весьма нетипичного виду. Белые растрепанные волосы колтунами свисали в разные стороны, точно иглы на спине дикобраза. Красные, как у демонов подземелий Азрога, глаза искрились как горнило кузни. Точнее, таким глаз был один, второй был абсолютно незрячим, остался лишь помутневший белок. Его быстрый взгляд постоянно перемещался, точно он выискивал цель. Движения его были резкие, а походка – немного хромой, но уверенной и выверенной, словно он всю жизнь провел, маршируя на плацу. Спину он держал прямо, но все время подавался вперед, точно собирался устремиться вперед со всех ног. Он не был стариком, но и молодым, безусловно, уже не являлся, на его узком худом лице давно вырисовывались глубокие морщины. Атлетом он не был, но в жилистом теле этого красноглазого альбиноса кипело столько энергии, что хватило бы на двадцатерых. Лицо человека пересекали уродливые и глубокие шрамы, один проходил через глаз, что сразу давало понять, как он его лишился, два других – прорезали левую скулу и подбородок. Под накидкой прятался довольно длинный меч без ножен. Странный и жуткий на вид путник уже выходил из редких зарослей хвойных деревьев, перемешанных с обилием колючих кустов, и подошел к косому и облезлому забору, который, разумеется, изобиловал массой надписей вроде признаний в любви, оскорблений, насмешек, в том числе и над короной. Альбиноса интересовала лишь одна надпись: «Деревня Козьи Загоны». Лишний раз удостоверившись в правильности своего маршрута, он зашагал еще быстрее.

Всего полтора десятка домишек и небольшое стадо коз, пасущееся на лугу у забора – вот тебе и все козьи загоны. Оскалившись, он с явным энтузиазмом оглядел село, словно прикидывал, как его можно обустроить достойно. Весь Союз красив в больших городах, что можно пересчитать по пальцам. Отойди от них – и кроме куцых поселков и девственных лесных или степных угодий мало что увидишь. Несколько прачек, что полоскали белье в ручье и судачили о своем, о женском, завидев гостя, живо собрали свои вещи и разошлись по домам. Дети же, игравшие в грязи в мяч, еще раньше пустились наутек. Очевидно, их всех пугало одно – на груди у этого человека висел медальон, на котором была изображена эмблема Карательного Отряда – алый кулак на фоне желтоватого пламени. И носить такую мог лишь его командор. Безусловно, все здесь знали, кто он такой. Старый крестьянин в соломенной шляпе был одним из немногих, кто не побоялся остаться на месте при его прибытии. Даже собаки, которые привыкли лаять едва ли не на каждого пришедшего, на этот раз лишь жалобно скулили и, поджав хвосты, забивались скамью.

– Глоддрик Харлауд, – старик выпустил струю дыма, не вставая, – какое удивление. Чем могу помочь тебе?

– Командор Харлауд, – облизнув губы в вызывающей усмешке, прохрипел странник.

Не знать Глоддрика Харлауда было невозможно. Этот человек был если не лучшим, то одним из лучших мечников, да и вообще воинов во всем Союзе. Воевал с равшарами в пустошах, ветеран Северной войны, а затем подавлял беспорядки в солнечной и жаркой Клирии, на юге. Командующий карателями. Практически все преступники, до кого добрался молот правосудия карателей, были пойманы им. А чаще – убиты. Поговаривали, что он и не человек вовсе, а древний могущественный дух, заключенный в смертное тело. Северяне часто с неохотой признавали, что их бесстрашные воины берсерки ему и в подметки не годились. Если у тех еще оставался инстинкт самосохранения, Глоддрик был его лишен начисто. И несмотря на то, что через три года ему перевалит за шестьдесят, он все еще был опаснейшим противником.

Внезапно Глоддрик изменился в лице и устремил на старика взгляд, полный нетерпения и озлобленности. Морщин вокруг его глаз прибавилось.

– Я по делу, – процедил сквозь зубы он, – где сдох ваш некромант?

– В трех домах от хижины старосты деревни нашей его лачуга, там он и помер, – житель селения боялся тратить время главного карателя понапрасну, но когда Глоддрик, не поблагодарив, повернулся кругом, осмелился спросить, – вы ведь там в Гилеарде, может, знаете, у нас большие проблемы! Эти варвары из пустошей нас запугали, их здесь сейчас нет, но они вернутся. Они ищут здесь что-то. Что-то на окраине…

– Я разберусь! – рявкнул Глоддрик, резко обернувшись, крестьянин даже подскочил.

Он прекрасно знал о бедах Козьих Загонов. Когда ганраец, пришедший жаловаться на эти проблемы, пустился в излияние опасений за свою семью, Глоддрик был готов вломить ему со всей силы от злости. Еще бы – часть земли его родины захватили отбившиеся от своих племен равшары, а его драгоценное время тратит какой-то напуганный недотепа. Дом старосты, надо сказать, мало чем отличался от остальных, правда был на этаж больше, а его крыльцо было выстлано расписным ковром, на котором валялись комья земли, где ползали муравьи. Один из домов на окраине деревни был действительно обгоревшим, как и рассказывал недавний собеседник Глоддрика. Одни почерневшие остовы и какие-то груды тлеющего дерева, оставшиеся от мебели. Рядом стояло несколько деревенских мужиков. Один из них, в украшенной красной вышивкой рубахе, вышел вперед.

– Командор Харлауд? – он сразу изменился во взгляде с раздраженного на испуганно-удивленный, – вы уверены, что хотите осмотреть этот дом? Все же, частная собственность, пусть и ничья уже.

– Ордер на обыск имеется, – он словно выплюнул с отвращением эти слова, скривившись.

– Ах, да, конечно, простите, это я так, – поднял руки староста в примирительном жесте, – вам чем-нибудь подсобить здесь?

В послании некроманта, которое Глоддрик прочел несколько часов назад, было сказано лишь о необходимости явиться как можно скорее и также была нарисована примерная карта деревни, на которой красным крестом была отмечена гробница на ее отшибе. Говорилось и о том, что равшары, если они раскопают ее, получат убийственной силы оружие. Вот только какое именно – он не написал, видимо, боялся, что письмо могут перехватить.

– Кто захоронен поблизости? – спросил Глоддрик.

– К сожалению, мы точно не знаем. Слышали, это то ли какой-то воин глубокой древности, а может, и чародей. Вот зачем он нужен равшарам, мы не…

– А кем и откуда был местный книжник?

– Хм. Ну, вроде как, он был метисом, отец его вроде из Клирии, а мать здешняя. Практиковал, вот, свою черную магию, все ходил в подлесок наш, выискивал там живность, умерщвлял ее, пытался воскресить. Хорошо, что мы ему это запретили, правда, зачем равшары так интересовались им, мы не…

– Достаточно, – Глоддрик оттолкнул с пути спутников старосты, опрокинув одного на землю, и зашел вглубь останков строения, – убирайтесь.

Никто не посмел вымолвить и слова, людей как ветром сдуло. Дождь уже перестал, но небо никак не прояснялось. Земля стала до ужаса склизкой, на этой влажной глине поскользнуться было проще простого.

Глоддрик пинком откинул груду обломков обгоревшего шкафа, а затем вышел к остаткам двери, которая, как ни странно, была закрыта, хотя комната, которую она скрывала, была открыта, стен ведь больше не было. Глоддрик плечом вышиб дверь с легкостью и начал осматривать, судя по котлу в камине и обгоревшему обеденному столу, бывшую кухню. Но что сразу привлекло внимание карателя – открытый лаз в погреб, крышку недавно сорвало с петель. Обойдя дом, он не нашел ничего, кроме сгоревшего хлама и кучи сажи. Недолго думая, он прыгнул в ход, не воспользовавшись лестницей.

Здесь пол был, на контрасте с хрустящим обуглившимся дощечным покрытием в хижине, твердым и каменным. Здесь бочки стояли рядами, но Глоддрик сомневался, что в них хранили вино. На нескольких рядах полок сверху стояло множество разнообразных эликсиров всех цветов радуги. На столе в центре погреба лежали лапы, головы, кости лягушек, змей, волков и даже один небольшой череп дракона. Точнее, должны были лежать, стол был опрокинут, а все, что пылилось на нем, было рассыпано на полу. Несколько бочек были пробиты, из них вытекала какая-то зеленоватая жидкость, от которой пол дымился. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что здесь произошла драка – подумал Глоддрик, разочаровавшись, что упустил «веселье». Тело некроманта валялось возле стола. То, что осталось от этого человека, любого мирного жителя привело бы в истинный ужас – тело словно изъело какой-то кислотой, растворяющей плоть, сквозь облезлую кожу и куски плоти и скукожившихся внутренностей проглядывали кости. Глоддрик и бровью не повел – ему пришлось видеть много вещей и похуже, да и сам он еще не так уродовал людей. Убили его явно какой-то магией, командор не раз видел трупы жертв чернокнижников примерно такого же вида. Вот только из-под опилок, оставшихся от сломанных бочек и кучи тел крыс и каких-то земноводных сверху виднелся краешек кожаного переплета. Глоддрик вытащил небольшую тетрадь, которая уцелела, лишь едва обгорев. Написана она была от руки до ужаса корявым почерком, многие страницы были порваны или заляпаны какими-то жирными разводами. Свет был плохой, но давно уже Глоддрик видел в темноте лучше других. Он нетерпеливо перелистывал страницы, вырывал, комкал и отбрасывал то, что казалось ему лишним. Это был дневник погибшего некроманта. Почти половину страниц описывались рецепты зелий, были списки необходимых атрибутов для воскрешения мертвых – очевидно, магом он был слабым, ведь мастеру посторонние предметы-усилители не нужны, но на странице, где была изображена какая-то постройка, Глоддрик остановился. Неумело была зарисована каменная арка, которая вела внутрь низкого холма. Дальше было зарисовано некое подобие карты этого подземелья, а на следующей странице Глоддрик увидел изображение захоронения. Было нацарапано на странице что-то на древнем варианте языка, который помнили разве что немногие из хаглорианцев. Написаны были, скорее всего, слова воскрешения, но Глоддрика это не интересовало. А вот то, что дальше была масса рисунков высокорослого краснокожего существа с лесом рогов вместо волос на голове, сразу привлекло внимание немолодого карателя. На одном из набросков это существо сидело на троне, облаченное в броню, покрытую длинным плащом. Подпись «Император Заргул – Хранитель Подземелий Азарельда и император-самодержец народа Азрога» не сказала Глоддрику ничего нового, не узнать Заргула было невозможно, может, каратель и не интересовался чтением книг навроде тех, что писал Гувер, но историю и легенды древности он изучил досконально, хотя бы чтобы понять, в каком мире ему предстоит наводить порядок. На последних страницах дневника были лихорадочно записаны последние потоки мысли покойного чернокнижника.

«27.04.1707. Месяц назад я решился. Я был в этой гробнице. До сих пор мурашки по коже, не знаю, смогу ли я даже записать об этом без приступа панических атак. Попробуем. Ингредиенты были готовы, слова я знал. Я начал читать заклятие. Но тут появилось его лицо. Тело осталось лежать, ведь до конца ритуала было далеко, но я отчетливо видел это дьявольское лицо в красной дымке. И хриповатым, зловещим голосом оно произнесло: «Даже потомки врага моего исполнят мою волю. Покорись, смертный, и тебе найдется место в новом мире. В моем мире!» Меня тянуло взглянуть в его искрящиеся глаза, но я не мог оторвать взор от пола, ведь понимал, что, взглянув однажды, я навеки стану его рабом. Я бежал быстрее ветра, чуть не заблудился в этих треклятых лабиринтах, но выбрался на поверхность. И даже снаружи до меня доносился его свирепый рев.»

– Ах ты, сукин сын! – Глоддрик со всей силы пнул труп неудачливого воскресителя мертвых.

Культ Заргула существовал давно. Некоторые равшары, по примеру давно погибшего их вождя Кшатриона Кроволикого, поклонялись ему. Попытки отыскать захоронение долгие годы были безуспешны, очевидно, культисты не знали, где искать. Но этому повезло, волею судьбы он нашел тот самый склеп. И теперь равшары воспользуются его знаниями. Для чего? Воскресить Заргула? Идея казалась Глоддрику донельзя бредовой. Но гадать он не любил, к чему это, если можно все спросить у самих расхитителей гробниц. А после пыточных орудий его правой руки, Норберта Гартахола, даже суровые воины пустоши равшары становились уж очень болтливыми. Вырвав из дневника карту подземного лабиринта, командор Карательного Отряда поспешил на поверхность.

***

Глоддрик невероятно быстрым шагом, учитывая свою легкую хромоту, обошел скопление хижин, из которых к затянутому тучами небу поднимались струи дыма. Дождь уже перестал, но земля оставалась кашеобразной, чавкая при каждом шаге. Когда дома кончились, он вышел на редкую поросль крапивы, а неподалеку было что-то похожее на амбар, небольшое прямоугольное здание из посеревших от времени и покрывшихся плесенью досок. Возле строения маячил туда-сюда паренек лет восемнадцати, одетый заплатанную деревенскую рубаху и стриженный под горшок.

– Постойте, вам сюда нельзя, секунду… – Глоддрик отпихнул его и сделал несколько шагов внутрь.

Селяне устроили здесь импровизированный лазарет. Прямо на мешках с зерном вместо подстилок лежали перевязанные и истекающие кровью пятеро мужчин и одна женщина. Несколько еще слабо дышали, но самый старый из мужчин уже отправился к праотцам. Лекарша, по всей видимости, травница, дремала в углу, на шатком грубо отесанном стуле. В амбаре время от времени появлялись и исчезали в щелях крысы.

– Дело рук равшаров, – Глоддрик уже вышел, а парень пошел вслед за ним, решив завязать разговор, – наш старик-лапотник первым схватился за вилы и пошел на одного из равшаров. Ну ему и досталось, у равшаров ведь разговор короткий! Эти несколько попытались прикрыть старика, но им досталось, в общем-то, не меньше. А надо было всего лишь показать им гробницу! Не понимаю, зачем было все так усложнять, нам-то какое дело до этого склепа, да кому он…

– Знаешь, как добраться до захоронений? – оборвал его Глоддрик.

– Ну, еще бы, я ведь все здесь как свои пять пальцев знаю! Никогда не уходил от деревни далеко, матушка не пускает, но свои родные края уж исходил вдоль и поперек. А вот если бы так взять, и пойти по Ранкору, да хоть в Звездный Град, к этим, как их, крылатым, говорят, царица у них очень даже ничего, вот бы…

– Закрой рот и веди к склепу.

– Эээ… – он явно не ожидал такой резкости, но достаточно было одного взгляда в его кипящий огнем адской силы глаз и на перебинтованную рукоять клинка на поясе, чтобы воздержаться от ответа, – как скажете, уважаемый. Вы случаем не Глоддрик Харлауд?

Глоддрик ничего не ответил.

– Да, это вы, неужто мне довелось увидеть в наших краях самого… – заметив, что Глоддрик сжал кулаки, а в гневе лицо карателя аж перекосило, он остановил свое речевое недержание, – а меня Клажир зовут. Я отведу вас.

Они пошли по неровной тропе, усеянной лужами. Пейзажи вокруг были довольно привлекательными – травянистые поля с редкими деревьями, вот только солнечного света не хватало. Ветер нещадно трепал плащ Глоддрика и рубаху Клажира.

– Ты знаешь, кто там захоронен?

– Ну, явно кто-то важный, может, какой-нибудь чародей или воин, а скорее всего древний вельможа, которого еще до Лангорта Объединителя, что Союз основал, наградили почестями посмертно. Вот только нас там не было, так что доподлинно неизвестно, – как и многие другие «знатоки», Клажир, сталкиваясь с пробелами в своих познаниях, старался пустить другим пыль в глаза, создав видимость, что он хотя бы в какой-то мере знаком с вопросом, вот только Глоддрика, допросившего стольких людей за свою карьеру в Карательном Отряде, это не впечатляло.

– Достаточно сказать «не знаю», трепло долбаное, – ответил он, – что ты знаешь о вашем маге?

– Ой, чудак был, что поискать! Все время сидит у себя в хижине, а оттуда доносятся какие-то нечеловеческие вопли и грохот взрывов, часто уходил в лес, принося оттуда трупы. Однажды хотел раскопать могилы, но, конечно, ему никто не дал, грозились выгнать из деревни. А еще он постоянно донимал расспросами бродячих торговцев и странников, собирал какие-то запретные книги с ересью небогоугодной.

«Доигрался, идиота кусок, – подумал Глоддрик, – и каким местом он думал, когда пытался поднять из могилы это исчадие древнего зла?»

– Как он умер?

– Я толком-то и не знаю. Равшары пришли, да и давай всех подряд хватать и спрашивать о склепе. Им и сказали, что только этот дурачок туда ходил. Ну а что дальше? Какой-то из равшаров, странный, если честно, череп на голове бычий что ли носит, с посохом такой, вломился к нему в дом со своей ордой. Вообще, странно, что среди равшаров есть маги, обычно они воины.

– Обычно равшары не раскапывают древние гробницы.

Они остановились, обойдя местность, превратившуюся из-за дождей в болото. Чуть не раздавив толстенную жабу, в пронзительно квакающую и стремительно упрыгавшую подальше от них, Клажир остановился:

– Постойте, а что это…