«Убийца Сталина» и другие истории. Рассказы

– Н-нет, вроде.

– Вот и славненько! Если не затрудняет мочеиспускание, то не должна вас тревожить ещё лет десять. Конечно, нужно наблюдаться, проходить исследования УЗИ. – Старичок осёкся, увидев слабое подобие улыбки на лице Михаила Юрьевича. – Ну, не у вас в ЦРБ, конечно.

– Но как же так? У меня же ведь болевые ощущения в левом боку были, да и травма, по-моему была слева… или справа. Ведь все же признаки налицо.

– Милейший. – Вновь грозно свернул очками Василий Илларионович. – Вы, похоже, недовольны, что у вас нет рака?

– Да нет, что вы, что вы… Я наоборот, вовсе даже.

– Хорошо. – Остановился доктор возле своего кресла. Потом вдруг, как будто вспомнив что-то весёлое, сказал. – Представляете, юноша? Он ведь уже троим людям успел огласить такие же, примерно, диагнозы. Те, до того, как прийти ко мне, чего только не вытворяли – и жёнам в неверности признавались, и с мостов чуть ли не бросались.

Михаил Юрьевич на словах «в неверности признавались» глухо закашлялся.

– Курите? – Спросил любознательный врач.

– Нет, бросил лет десять назад.

– Вот и молодца! – Обрадовался старичок. – Ну всё, не смею вас задерживать. Идите домой, обрадуйте близких. А врача вашего надо всё-таки как-то под зад, под зад, простите за выражение.

Выйдя из кабинета врача, Михаил Юрьевич по привычке хотел набрать жену, порадовать, что смертельный диагноз, выставленный каким-то неучем, не подтвердился, но, вспомнив утренние события, решил этого не делать.

Как же так? Он уже морально приготовился к смерти, чуть ли не жаждал скорого и, по возможности, безболезненного избавления. То есть морально он уже был мёртв. Но тут ему объявляют, что диагноз его невольно стал первоапрельской шуткой.

И что теперь? К жене не пойдёшь – она планирует ближайшую встречу с ним на кладбище. Любовница… Та тем более не ждёт, в свете произошедшего.

Весеннее солнце, выполнив свою радующую оживающую природу работу, умиротворённо ложилось в перину далёких облачков, скопившихся на горизонте. Темнело постепенно, зажглись оранжевые лампы на столбах, освещая блестевшие талой водой улицы.

Погружённый в свои невеселые размышления, Михаил Юрьевич подошёл к пешеходному переходу. Он по инерции, заведённой годами привычке, шёл в направлении автобусной станции, чтобы отбыть в свой родимый город Горемыкино.

Вдали показались огни ближнего света фар раздолбанной девятки с затонированными в гудрон стеклами – это Яша-наркот, попробовав с корешами свежей марьванны, вообразил себя мужественным покорителем пьедестала почёта гонок «Формулы-1» – восставшим с больничной койки Мишей Шумахером.

Разогнавшись на рискующем развалиться от потока встречного воздуха чуде отечественного автопрома, Яша-Миша даже и не заметил отлетающего от удара с бампером и левой стойкой кузова человека с серой сумкой через плечо – так он хотел вырвать первое место на этой престижнейшей и сложнейшей для прохождения трассе «Монте-Карло – Горемыкино».

***

Резкий подъём из глубин подсознания мучителен, особенно если он вызван каким-то первобытным ужасом, на который ты натолкнулся, бродя вслепую по бесконечному лабиринту снов.

Николай Порфирьевич открыл глаза и, судорожно глотая воздух, пытался понять, окружённый кромешным мраком, жив он или уже нет. Он ущипнул себя за левое запястье, на котором обычно красовались швейцарские ходики. Хотя он вряд ли смог бы объяснить логически, почему он решил, что на том свете не носят часов, однако он убедился в наличии вмятины от многолетней носки часов на браслете, после чего сделал вывод о нахождении своём пока на этом свете.

– Фу-у-у. – Облегчённо выдохнул он. – Бррр. Приснится же такое!

Николай Порфирьевич поднялся на локте и ощутил себя на мягкой постели. В практически полной тьме неясно вырисовывались очертания незнакомой обстановки. Где-то вдалеке, в направлении, где, по его ощущениям, находились его ноги, горел красный индикатор телевизора.

Он с облегчением откинулся на спину и глубоко выдохнул.

– Это же надо! – Думал он. – Из каких глубин серого вещества лезет такое дерьмо? Он, коренной москвич, крупный чиновник Минздрава, член уважаемой семьи Полежаевых перенёсся во сне в какой-то захолустный российский городок – задницу мира, где метался между женой и любовницей, был оглушён диагнозом, поставленным какими-то недоучками, был бит, а затем и погиб под колёсами шушлайки, ведомой обкурившимся выродком, вообразившим себя Шумахером!

– Фу-фу-фу! Свят-свят-свят! Чур меня! Господи, спаси и пронеси! Чего там ещё положено говорить в таких случаях? – продолжал думать Николай Порфирьевич.

Грузное тело крупного представителя Минздрава, по всей видимости, породило миниземлетрясение, всколыхнувшее до основания двуспальную кровать номера 309 гостиничного комплекса столицы нашей Родины «Осло», что привело к шевелению некоего живого тела рядом с Николаем Порфирьевичем.

Он, перетрусив, нашарил кнопку открывания штор, находившуюся над прикроватной тумбочкой. Шторы, плавно расступаясь в разные стороны, постепенно запускали утренний хмаристый свет в спальню гостиничного номера. Из-под одеяла, лежавшего комом рядом с массивным телом Николая Порфирьевича, высунулась раскосая узкоглазая физиономия, обрамлённая чёрной смоли прямыми волосами, подстриженными в форме удлинённого каре:

– Нихао[1 - Привет.]! – Сказала физиономия.

– Уй! – Невольно отпрянул Николай Порфирьевич. – Ты кто?

Затем он лихорадочно начал вспоминать события предыдущего вечера. Нахождение в двуспальной кровати с представительницей Великого Восточного Соседа могло быть объяснено только после припоминания определенных деталей, относящихся к ближайшему прошлому.

В попытке освежить воспоминания, совершенно бестолковой, как он и сам это понимал, Николай Порфирьевич спросил у своей китайской ночной подруги:

– А что вчера было?

Счастливая раскосая рожица лишь похихикивала.

– Шенма?[2 - Что?]

– Какая шенма? – Хотел было уточнить Николай Порфирьевич, но поняв, что это выглядит достаточно нелепо, махнул рукой и бросил с раздражением. – А-а, черти! – опять басурманку подсунули.

Потихоньку он начал припоминать приключения предыдущего дня. Сначала банкет в «Метрополе» по поводу заключения контракта с подконтрольной жене конторой на поставку медоборудования в онкоцентр в условном Занюханске. Контракт этот сулил неплохую выгоду семье Полежаевых и никакой выгоды занюханцам – они как мёрли от онкологии пачками, так и будут мереть, но кто узнает, если что?

В «Метрополе» он уже был хорош – нализался вискаря на радостях. Затем переместились в какую-то шаровню, а потом какой-то поц то ли из Екатеринбурга, то ли из Новосибирска – Вадим, кажется, звали – сказал, что ему скучно и он хотел бы покатать уже свои шары, причём в иной обстановке. Вадим предложил проехать в отель и расслабиться с какими-нибудь тётками. Причем, не родных ему, российских тёток подавай, а экзотику: китаянки-африканки, чёрт его дери!