Душа 29. Начало

Ее уже поражала та настойчивость, с которой он ее спрашивал.

– Вот ты мне скажи, Мэри, у тебя когда-нибудь болело в груди?

– Нет, я совершенно здорова, – машинально ответила она, понимая, что спрашивает он не об этом.

– Тебе пока не о ком беспокоиться, ты не теряла родных, близких, друзей?

– Ты прав, ничего этого я не пережила.

– Когда-нибудь тебе придется это пережить, когда-нибудь…

Патрик подошел к открытому окну и теперь спрашивал, стоя к ней спиной.

– А как ты думаешь, Мэри, была ли душа у таких людей, как Ленин, Гитлер? Один посчитал себя равным Богу, другой выше Бога. И в это время Дьявол взял их душу. И они погубили миллионы людей. Миллионы ДУШ.

Патрик постоянно курил и в комнате чувствовался запах дыма. Мэри подошла к кондиционеру и включила на нем освежитель. Патрик посмотрел на нее и грустно улыбнулся.

– Говоришь, мы только акушеры?

– Да, Патрик, если ребенок родится, мы только примем роды, сделаем свою работу, а потом позвоним в послеродовое отделение и дальше уже не наша забота.

– Ну да, ну да, не наша забота…

Он начал барабанить пальцами по стеклу, Мэри отошла от окна. Не успела она дойти до стола, как на стене замигала лампочка, и зазвенел звонок. Она подбежала к выключателю и крикнула Патрику:

– Это роженица 29, пошли, Патрик!

Повернув выключатель звонка, она выбежала в коридор. Патрик поспешил за ней.

Глава вторая

В это же время на первом этаже двое охранников несли свою службу. Те самые, которые и встретили Патрика.

– Вот уж угораздило заступить именно сегодня, а, Хэнк? – спросил один из них.

Он был моложе второго, лет тридцати, худощавый, темноволосый. Его звали Чак. Чак был подтянут, чисто выбрит – одним словом, образец охранника. Второй охранник, тот, к которому он обратился, напротив, был тучен, несколько неряшлив, лет на пять постарше. У него было крупное мясистое лицо, маленькие глазки. Чем-то он смахивал на французского бульдога. Он листал какой-то журнал и иногда поглядывал на мониторы камер наблюдения. Камеры были установлены не только по наружному периметру здания, но также в коридорах и в палатах рожениц. Мало ли что. В кабинетах врачей камер, естественно, не было.

– Хорошего, конечно, мало, Чак – зато на Рождество не наша смена.

– Да, к счастью, не наша. А этот парень, которого мы пропустили, он сегодня дежурит с Мэри. Она же ждала напарника или напарницу. Надеюсь, у него получится с ней…

– Хэнк, да у нее же есть жених, ты разве не знаешь?

– Знаю, Чак, знаю. Я видел его, он встречал ее после смены. Не хотел бы я познакомиться с ним поближе. Ты не видел его, Чак?

– Нет, да и какое мне до него дело? Я не собираюсь приударять за Мэри.

– Да ладно тебе, Чак, это я так, к слову.

– А этот парень, по-моему, недавно вернулся из армии.

– Да, похоже. Выправка из него еще не выветрилась. Пива хочешь, Чак?

– Ты же знаешь, нам нельзя на дежурстве.

– Да плевать, праздник, что случится, если я выпью пару банок пива?

Он вытащил из-под стола спортивную сумку, достал из нее две банки и еще раз вопросительно посмотрел на Чака. Тот покачал головой и отвернулся к мониторам. Хэнк бросил одну банку назад в сумку и открыл вторую.

– Хэнк, а в двадцать девятой палате, похоже, рожают, смотри! Мэри с этим парнем прибежали!

Хэнк подошел поближе к мониторам и равнодушно смотрел, как Мэри с Патриком суетились возле роженицы.

– Смотри, Хэнк, смотри, родился! – радостно воскликнул Чак, поворачиваясь к Хэнку и указывая пальцем в монитор.

– Да что ты Чак, никогда этого не видел? – ответил Хэнк, но к монитору наклонился поближе.

– Черт, что это он делает, Чак?! – вдруг заорал он, хватая Чака за плечо и наклоняя к монитору.

– По-моему, он целует ребенка, Хэнк, – растерянно произнес Чак, глядя на экран.

– Я ему сейчас поцелую, погоди у меня! – Хэнк уже бежал к двери, – пошли со мной, Чак!

Они быстро оказались у двадцать девятой палаты и, открыв дверь, увидели, что Патрик продолжает целовать ребенка. По крайней мере, так это выглядело. Мэри в это время занималась с роженицей и на звук открывшейся двери обернулась.

– Что ты делаешь, негодяй?! – заорал Хэнк на Патрика, который стоял, прижимая ребенка к груди. Ребенок не плакал, а как-то сопел и улыбался. Патрик передал ребенка Мэри – это был мальчик – она растерянно взяла его, не зная как все это воспринимать. В дверь уже заглядывали медсестры с других постов, привлеченные шумом. Патрик шагнул к Хэнку.

– Мистер, я не знаю в чем причина этого крика, – спокойно сказал он, глядя Хэнку в глаза.

– Ты целовал ребенка, грязный извращенец! – орал Хэнк, брызжа слюной. Он чувствовал свою маленькую власть и перед медсестрами старался вовсю.

– Мистер, это совсем не то, что вы подумали, – еще спокойнее сказал Патрик.

Хэнка аж подбросило.

– Я «не то» подумал?! Я что, глазам своим не верю?!

– Позвольте же мне все объяснить, – так же спокойно продолжал Патрик.

– Нечего мне объяснять! – взгляд Хэнка упал на бэйджик на груди Патрика – ты, паршивый ирландский ублю…

Договорить он не успел. Коротким ударом в челюсть Патрик отправил его на пол. Падая, тот ударился головой о край умывальника, облицованного кафелем. Поднялся шум.

Патрик подошел к Хэнку и протянул руку:

– Простите, но вы сами напросились.

Тут взгляд его посерьезнел, он присел на корточки и пощупал пульс на шее Хэнка.