От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам

Минул 1906 год, и на смену ему явился новый, 1907-й. Газета «Котлин» 1 января писала: «И опять мы полны желаний, чтобы вместе с этим Новым годом пришло к нам что-то новое, что-то более радостное и приятное. Очень уж тяжела и невыносима та горькая обстановка нашей русской жизни, какая царила в прошлом году, разбивая лучшие надежды, угнетая души злобностью убийств и репрессий, разочарованием несбывшихся ожиданий и вожделений. Не добром помянет Россия минувший год. Невыгодный мир, острое горе от несчастной войны, гибель флота, внутренние неурядицы, роспуск первой Государственной думы, голод в большей части страны, революционные и аграрные беспорядки, безработица при застое промышленности, убийства, крахи предприятий, морской бунт и убийство офицеров, арест флотских команд. В Кронштадте бунт и разложение того, что осталось от флота в результате его поражений на море в войне с Японией. Бунт в кронштадтских экипажах, самосуд мятежных команд над офицерами, приговоры, раскассирование флотских экипажей. Жизнь стала значительно дороже и сложнее. Все складывалось к разъединению общества, что еще больше омрачало жизнь, и ничто не привлекало к соединению ради дружной одухотворенной идеальной работы и службы на пользу общую. Прощаясь с 1906 годом, так и хочется сказать ему вслед – ушел и поскорее утони в забвении. И пусть за ним уйдут все наши неудачи, злоба и несчастия».

У всех жила надежда на лучшее будущее, на возрождение Российского флота, на восшествие над Россией зари новой политической жизни, обусловленной высочайшим Манифестом от 17 октября 1905 года.

1 января 1907 года петербургские газеты с возмущением писали, что государственный банк, которому принадлежит Невский судостроительный завод, ведет переговоры с английскими капиталистами о продаже им завода. А на экстренном заседании Государственной думы заслушали сообщение известного общественного деятеля М. В. Волкова о строительстве дамбы, соединяющей Кронштадт с материком. Дума единогласно постановила выделить кредит в размере 2 100 000 рублей на строительство этого, столь нужного городу, сооружения.

После революционных событий 1905–1907 годов «Алмаз», зачисленный в 1908 году в класс яхт, сопровождал императорскую яхту «Штандарт» в переходе на Черное море. Судно постоянно находилось в плавании, возвращаясь в Кронштадт только на зиму.

После Русско-японской войны Адмиралтейство изучало вопрос о целесообразности создания военно-морской базы в Заполярье. Печальные итоги войны, трудность доставки кораблей на Тихий океан явились главным мотивом необходимости строительства порта на Севере. Северный морской путь был необходим России. Первыми военными кораблями, пришедшими в Заполярье после Русско-японской войны, оказались эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Слава», крейсеры «Богатырь» и «Алмаз».

Летом 1907 года «Алмаз» под командованием капитана 2-го ранга А. Г. Бутакова совершил поход на север. На борту корабля находилась специальная комиссия, посланная определить место для строительства военно-морской базы. Корабль исследовал Екатерининскую гавань, бухты полуострова Рыбачий, заходил в губу Печенга. В сентябре того же года крейсер возвратился в Петербург, доставив Адмиралтейству необходимые сведения для начала строительных работ на Севере. Однако вопрос о создании военно-морской базы не был решен Адмиралтейством окончательно и на этот раз.

В 1910 году «Алмаз» встал на ремонт. На нем предстояло перебрать главные и вспомогательные механизмы, заменить водогрейные трубки во всех котлах, произвести выверку гребных валов, а также выполнить многие другие ремонтные работы.

Учитывая революционные волнения на флоте, новому командиру корабля строжайше предписывалось «обратить особое внимание на более близкое общение офицеров с командой, их обязательное присутствие при всех работах на крейсере-яхте». От офицеров требовалось строго следить за матросами, проверяя их письма, личные вещи и «иными способами», чтобы на корабль не проникла «антиправительственная пропаганда и запрещенные издания».

Всякое проявление злой воли и подрыва дисциплины «надлежало немедленно пресекать самыми суровыми мерами». В соответствии с полученной секретной инструкцией, командир был также обязан не допускать в кают-компании разговоров «критического содержания, касающихся службы управления страной».

18 марта 1911 года Николай II распорядился перевести «Алмаз» с Балтики в Черное море. Связывалось это с необходимостью иметь там специальный пароход вместо исключенной из списков яхты «Эриклик» для обеспечения переездов как особ Императорского дома, так и начальствующих лиц, поскольку другого подходящего судна для этой цели там подобрать не удалось.

Командир яхты «Алмаз» (1910–1911), капитан 2-го ранга барон В. Б. Гревениц

В связи с назначением капитана 2-го ранга барона В. Е. Гревеница командиром линейного корабля «Полтава», крейсер «Алмаз» у него 12 июля 1911 года принял капитан 2-го ранга князь Н. С. Путятин. Довели до полной комплектации личный состав корабля (8 офицеров, 4 инженера-механика, судовой врач, 6 кондукторов, 44 унтер-офицера и 224 рядовых) и его экипаж, в том числе и за счет 131 черноморца.

Командир яхты «Алмаз» (1911–1912), контр-адмирал князь Н. С. Путятин

С 8 по 10 июля в Александровском доке Кронштадта на яхте произвели окраску подводной части. 20 июля сняли все 75-мм орудия с боезапасом (это связывалось с правовыми вопросами прохода черноморскими проливами), оставив лишь шесть 47-мм пушек с комплектом патронов для салюта.

23 июля в 17 часов, после смотра, проведенного морским министром И. К. Григоровичем, «Алмаз» снялся с бочек Малого Кронштадтского рейда и, имея в действии восемь паровых котлов, вышел в море, навсегда покидая воды Балтийского моря.

Переход из Кронштадта до Севастополя – 4832 мили – за вычетом якорных стоянок корабль проделал за 398 часов, средним ходом в 12,42 узла. За весь рейс израсходовали 1432 тонны угля.

Посыльное судно «Алмаз» в Штеттине

Зайдя 21 августа в Ялту, где сошли на берег принятые ранее на его борт при заходе в Неаполь сыновья великого князя Александра Михайловича Андрей, Никита и Федор, «Алмаз» 23 августа в 19 часов пришел в Севастополь и стал в Северной бухте на девиационной бочке № 3.

Включенная в состав Черноморского флота, яхта «Алмаз» в качестве посыльного судна неоднократно ходила в походы, в том числе и зарубежные, участвовала с эскадрой в морских учениях.

С 1 января по 11 марта 1912 года корабль находился «в вооруженном резерве» и стоял на рейде в Севастополе. В этот период Н. С. Путятин сдал командование яхтой капитану 2-го ранга А. И. Сергееву. Затем, с 31 мая по 26 июня, «Алмаз» совершил автономное плавание и участвовал в мероприятиях при прохождении курса комендорских стрельб под флагом начальника Черноморской минной дивизии. С 10 сентября 1912 года на яхте «Алмаз» поднял свой флаг командующий морскими силами Черного моря адмирал А. А. Эбергард. На корабле тогда также разместились все чины его штаба.

В середине 1912 года император Николай II произвел смотр новобранцам Черноморского флота. При посещении яхты «Алмаз» он высказал пожелание командующему флотом о включении корабля в состав отряда судов императорской охраны, находящихся в распоряжении флаг-капитана его величества контр-адмирала К. Д. Нилова. При этом император считал, что «необходимо позаботиться об обновлении внешнего вида корабля», то есть о проведении в ближайшее время профилактического ремонта. Было дано соответствующее распоряжение техническим и хозяйственным учреждениям Морского министерства, и «Алмаз» ввели в Севастопольский док. На корабле провели чистку и окраску подводной части корабля, чистку и переборку кингстонов, ремонт руля и замену лопасти правого винта. Одновременно с этими работами очистили и окрасили корабельные якоря и якорные цепи; провели очистку и окраску надводного борта; чистку и полировку всего тикового дерева; установили новую грот-стеньгу; произвели ремонт адмиральских помещений; заменили линолеум в жилой палубе; окрасили кочегарные кожуха и дополнительно установили четыре 75-мм орудия.

После проведенных ремонтных работ яхта, обладая особым статусом, оказалась в тройном подчинении: командующего Морскими силами Черного моря, а также «напрямую» в подчинении Морского министра и флаг-капитана его императорского величества. Таким образом, корабль нес службу по специальным поручениям этих трех должностных лиц, в том числе конвоировал приходившую на Черное море императорскую яхту «Штандарт».

В феврале 1913 года Черноморский флот, как и вся Россия, отмечал 300-летие царствующего дома Романовых. На кораблях эскадры, в том числе и на «Алмазе», проходили высочайшие смотры и служили молебны. В Севастополь прибыл император Николай II, который, посетив обновленный корабль, остался весьма доволен его внешним видом и даже лично вручил офицерам памятные медали.

В начале 1914 года, после достаточно удачных опытов по подъему и спуску на воду с борта крейсера «Кагул» гидроаэропланов типа «Curtis», командующий Морскими силами Черного моря вице-адмирал А. А. Эбергард предложил приспособить его вместе с однотипным крейсером «Память Меркурия» и яхтой «Алмаз» под носители этих аппаратов для разведывательных целей. На это морской министр 14 февраля ответил: «Разрешаю на двух крейсерах, что же касается яхты "Алмаз" – то до моего личного осмотра устройства на первом ничего не делать».

Командир яхты «Алмаз» капитан 2-го ранга А. И. Сергеев и командующий морскими силами Черного моря адмирал А. А. Эбергард на борту корабля. Памятный снимок с экипажем. 1912 г.

Вместе с тем один из первых проектов вооружения яхты «Алмаз» двумя такими гидроаэропланами, размещенными на крыше адмиральской рубки, был разработан подпоручиком по Адмиралтейству А. Е. Жуковым ровно месяц назад. Подъем и спуск на воду летательных аппаратов предлагалось осуществлять с помощью установленной на бизань-мачте съемной грузовой стрелы длиной 15 м и грузоподъемностью 737 кг. Несколько позже, 18 февраля, за подписью главного корабельного инженера Севастопольского порта генерал-майора А. П. Титова предложили еще один проект расположения на яхте «Алмаз» гидроаэропланов – между грот– и бизань-мачтами. Однако под их носитель его приспособили по несколько иному варианту лишь после начала Первой мировой войны.

20 мая 1914 года командиром яхты «Алмаз» назначается капитан 2-го ранга А. С. Зарин, который оставался в этой должности до начала августа 1916 года.

Авианесущий корабль «Алмаз», оборудованный грузовыми стрелами для подъема и спуска на воду гидроаэропланов

По предвоенным мобилизационным планам «Алмаз» намечалось перевооружить путем установки на нем четырех 75-мм (поставлены после прихода яхты в Черное море), двух из шести 47-мм орудий и шести 120-мм на станках Металлического завода. Стоимость этих работ оценивалась в 28 600 руб. Из остального вооружения, по состоянию на 1 декабря 1914 года, «Алмаз» располагал еще тремя пулеметами.

Включившись в военные действия, Черноморский флот обеспечивал защиту морских коммуникаций, оборону побережья от вражеского вторжения. Корабли оказывали существенную поддержку приморскому флангу Кавказской армии.

Для безопасности плавания по Черному морю, в котором довольно свободно действовали быстроходные германо-турецкие крейсеры «Goeben» и «Breslau» (первый из них – современный линейный крейсер, вооруженный 280-мм артиллерией и развивающий скорость 28 узлов, – был способен на равных вести бой сразу против нескольких линкоров додредноутного типа Черноморского флота), требовалась постоянная воздушная разведка. К началу мировой войны восемь приобретенных за рубежом гидросамолетов отряда базировались в Килен-бухте Севастополя. Здесь, в главной базе Черноморского флота, и сформировали тот первый авиаотряд, который положил начало практическому применению авиации на отечественном флоте. Военные летчики включались в боевую подготовку и операции флота: морская авиация проводила воздушную разведку, занималась поиском мин и минных заграждений, подводных лодок противника, наведением боевых кораблей на цель и даже наносила точные бомбовые удары по вражеским кораблям.

9 ноября 1914 года главному командиру Севастопольского порта было направлено распоряжение командующего Морскими силами Черного моря «о срочных мероприятиях по приспособлению яхты "Алмаз" для приема на борт гидроаэропланов и установки их по походному порядку». Для участия гидроавиации в боевых операциях специально переоборудовали во вспомогательные крейсера с авиавооружением грузопассажирские пароходы «Император Николай I» и «Император Александр I». Таким образом, «Алмаз» оказался в числе первых, как в то время называли такие корабли, отечественным авиатранспортом. Гидросамолеты принимались на корабли лишь на период боевых походов. Остальное время они базировались на береговых стоянках.

Правила, так же как и авиатехника того времени, выглядели достаточно примитивно, но все же позволяли довольно быстро и безаварийно осуществлять операции по подъему гидросамолетов на авиатранспорты и спуск с них на воду. Обычно гидроплан приводнялся и «своим ходом» приближался к авиатранспорту на расстояние 30–40 м, затем катером или многовесельной шлюпкой буксировался под стрелу корабля. Летчик закладывал спущенный с авиатранспорта стальной кованый крюк (гак) за стальное подвижное кольцо (рым) аэроплана. Летательный аппарат вместе с летчиком поднимался на палубу, ставился на дощатую платформу и закреплялся в специальных стойках с обязательной фиксацией самолета длинными бамбуковыми шестами с мягкими тампонами на концах и оттяжками, закрепленными за крайние стойки гидроаэроплана. Спуск гидроаэроплана с борта на воду осуществлялся таким же способом в обратном порядке, затем самолет отбуксировывался от борта корабля и взлетал с водной поверхности. Безопасность указанных операций во многом зависела от умения и мастерства команды авиатранспорта, которая должна была при подъеме и спуске гидроаэроплана сократить до минимума время его нахождения у борта судна, с тем чтобы уменьшить риск удара самолета об авиатранспорт. В начале войны на борту «Алмаза» размещались два гидросамолета типа М-5, спустя два года их число увеличилось до четырех.

Подъем летающей лодки на крейсер «Алмаз»

Вместе с функциями авиатранспорта «Алмаз» успешно выполнял и роль корабля огневой поддержки, содействия операциям русских войск на турецком фронте. Корабль участвовал также в боевых действиях в составе крейсерского разведывательного отряда. Так, утром 18 ноября 1914 года в довольно густом тумане эскадра Черноморского флота, следуя в кильватерной колонне, шла на север в сторону Крыма. Примерно в 30 кабельтовых впереди держались дозорные корабли. Море было спокойно. Начавшийся легкий бриз рассеял туман, и сигнальщик с «Алмаза» в дымке на горизонте у мыса Сарыч обнаружил справа по курсу «Goeben». «Алмаз» быстро развернулся и на всех парах пошел навстречу эскадре, чтобы уведомить командующего о близости противника. Встреченный меткими залпами линейных кораблей Черноморской эскадры и получив несколько попаданий, немецкий линейный крейсер вынужден был отойти.

В январе 1915 года возле турецкого порта Зун-гулдак «Алмаз» обстреляла береговая артиллерия, и корабль получил пробоину в районе ватерлинии. Несмотря на штормовую погоду команда сумела подвести пластырь, и «Алмаз» взял курс на Батум, потопив по пути турецкий пароход с военным грузом. Всего же за годы войны при участии «Алмаза» было уничтожено шесть судов противника. Гидросамолеты корабля обычно выполняли задачи противолодочного наблюдения, а в марте 1915 года в районе пролива Босфор проводили воздушную разведку и бомбардировку батарей и береговых сооружений противника.

16 ноября 1916 года приказом по флоту авиатранспорт «Алмаз» перечислили в класс посыльных судов, а 23 января следующего года в должности его нового командира утверждается капитан 2-го ранга В. А. Киселев.

Известие о Февральской революции застало экипаж корабля в новороссийском порту. Офицеры пытались скрыть от матросов события, происшедшие в Петрограде, но корабельный священник сообщил экипажу об отречении от престола императора Николая П.

В августе приказом нового командующего Черноморским флотом контр-адмирала А. В. Немитца «Алмаз» в качестве флагманского корабля транспортной флотилии Черного моря переходит в Одессу. Флотилия в составе примерно ста преобразованных в военные транспорты торговых пароходов осуществляла перевозку военных грузов. Здесь, в Одессе, и застали «Алмаз» Октябрьские события. Теперь в роскошных каютах и салонах бывшего крейсера-яхты заседал совет матросских депутатов, и есть свидетельства, что выносившиеся действовавшим при нем революционным трибуналом приговоры тут же, на корабле, и исполнялись.

В январе 1918 года «Алмаз» являлся штабным кораблем восставших против украинской Центральной рады войск, а позднее, находясь на ремонте у стенки Морского завода Севастополя, оказался под контролем германского командования. Весной 1919 года занявшие к тому времени Севастополь французы перегнали «Алмаз» в Константинополь, где пытались использовать его в качестве плавбазы. Осенью того же года корабль вернулся в Севастополь и в качестве вспомогательного крейсера вошел в состав Вооруженных сил Юга России. По некоторым данным, кораблем в октябре-декабре 1919 года командовал капитан 2-го ранга Н. Н. Машуков.

«Алмаз» на рейде Севастополя

Корабли, составлявшие белогвардейский флот, были крайне изношены, а их экипажи на грани полного морального разложения, поскольку большинство матросов Черноморского флота сражались на фронтах Гражданской войны в частях Красной армии и некомплект команд на судах восполнялся добровольцами из кадет, гимназистов, студентов, учащихся технических училищ.

Летом 1920 года командиром «Алмаза» становится капитан 2-го ранга В. А. Григорков, который после окончания в 1907 году Морского кадетского корпуса служил на кораблях Черноморского флота. В 1916 году его произвели в капитаны 2-го ранга, а в 1917 году по идейным соображениям он оставил флотскую службу и жил в Одессе как частное лицо. С 1918 по 1919 год он служил на кораблях Франции – союзницы России в мировой войне.

Деникинская армия отступила на Северный Кавказ, но закрепиться там не смогла. Отдельные казачьи дивизии вынуждены были уйти на территорию суверенной меньшевистской Грузии, подобные воинские части, в соответствии с мирным договором Грузии с Советской Россией, подлежали интернированию (разоружению и расформированию) и выдаче командованию Красной армии.

6 октября 1920 года командир «Алмаза» получил приказ исполняющего обязанности командующего флотом контр-адмирала В. В. Николя. Кораблю предлагалось скрытно войти в район Гагры-Адлер и эвакуировать с территории Грузии вытесненную туда частями красных казачью дивизию генерал-лейтенанта М. А. Фостикова. В распоряжение В. А. Григоркова придавались подводная лодка «Утка», транспорты «Дон», «Крым», «Сарыч», «Ялта», пароход «Аскольд», буксир «Доброволец» и десантная баржа типа «болиндер». Считалось, что территорию севернее Адлера уже заняли красные части, поэтому оперативные указания по погрузке людей, лошадей и грузов, а также сведения об обстановке в районе дислокации дивизии должны были быть получены командиром «Алмаза» по прибытию на место от М. А. Фостикова. Последний назначался и руководителем всей операции. Капитану 2-го ранга В. А. Григоркову предписывалось избегать захода в территориальные воды Грузии. Приказ обязывал соблюдать полную корректность при общении с грузинами, однако предусматривал в случае необходимости быть готовым поддержать огнем казачьи части на берегу. Перед уходом из Севастополя на «Алмаз» прибыли представители генерал-лейтенанта М. А. Фостикова – генерал-майор Муравьев и полковник С. Г. Улагай, располагавшие более подробными сведениями об оперативной обстановке в районе предполагаемой операции. На борт корабля погрузили 3-дюймовое орудие с полным комплектом снарядов и 200 тысяч ружейных патронов для пополнения боезапаса казачьей дивизии.

«Алмаз» 7 октября снялся с бочек против Графской пристани и ушел в район Гагры-Адлер. На подходе к Сочи «Алмаз» обстреляла стоявшую на пригорке на правом берегу речки Соча-Пета (район гостиницы «Ривьера»), в двух кабельтовых от моря, батарею красных. Поскольку стрельба противником велась на очень больших недолетах и расстояние было выше возможности орудий крейсера «Алмаза», то ответного огня не открыли. Между селениями Веселым и Пиленковым на берегу заметили представителя генерала М. А. Фостикова, подававшего условные сигналы ручным зеркалом и белым флажком. Утром на корабль прибыл полковник Шевченко, который известил командира «Алмаза» об уже произошедшем интернировании дивизии правительством Грузии и передал предписание генерал-лейтенанта М. А. Фостикова направить транспорты в Гагры.

В Гаграх В. А. Григорков получил новое распоряжение начальника операции – отвести все суда от берега, ибо их присутствие нервировало грузин. В создавшихся условиях он принял решение послать ночью к берегу транспорты, болиндер, а также шлюпки с «Алмаза», и все же попытаться вывести личный состав дивизии.

Около полуночи транспорты подошли к предполагаемому месту посадки (между Гаграми и Пицундой, на правом берегу реки Бзыби, у имения Игумнова). Грузинская стража к этому времени была уже подкуплена, и погрузка началась. Засвежело, и до рассвета удалось погрузить лишь тысячу триста человек на «Дон». Катер с «Алмаза» выбросило волной на берег, и его с трудом удалось снять только утром, когда ветер утих.

С рассветом из Гагр прибыл грузинский комендант, бывший полковник русской армии Сумбатов, ведущий себя крайне вызывающе и в наглой форме запретивший дальнейшую погрузку войск. По приказанию М. А. Фостикова транспортные суда пришлось отвести в море. На берегу оставалось еще четыре с половиной тысячи казаков и восемьсот лошадей. Командир казачьей дивизии согласился на следующую ночь повторить операцию, в случае же ее срыва приказал судам возвращаться в Севастополь. Сам он решил остаться с казаками на берегу и разделить их дальнейшую участь. В этом случае в планы генерала входила попытка рассредоточить казаков по территории Грузии, а через десять дней собраться в районе Нового Афона, куда он и просил повторно выслать транспортные суда.

Вечером 15 октября транспорты все же вновь подошли к берегу, но были встречены усиленной грузинской охраной, категорически запретившей не только грузить людей, но и передать им провизию. Вернувшийся на «Алмаз» морской офицер доложил командиру, что генерал-лейтенант М. А. Фостиков приказал возвращаться в Севастополь.