Пять песен о нас. История о настоящей любви

– А мы можем послушать что-нибудь другое?

Он подавил усмешку и нажал кнопку FM на приборной панели. Мы ехали в его машине, и в памяти автомагнитолы не было сохраненных радиостанций. Он нажал кнопку поиска.

– Нажмешь ее, когда услышишь что-то, что тебе нравится, – сказал он.

Я пропустила Джина Отри с его песней про Рудольфа. Эта песня заставила меня с грустью подумать о детях. Особенно о Дэвиде, который еще верил в Санту на оленьей упряжке.

На следующей радиостанции Хосе Фелисиано исполнял свою новую песню Feliz Navidad[1 - «Счастливого Рождества» (исп.).]. Я продолжила искать. На местной христианской радиостанции крутили одну из версий песни Silent Night[2 - «Тихая ночь» (англ.). Рождественский христианский гимн; одно из самых известных и широко распространенных по всему миру рождественских песнопений.]. Я была не в силах слушать ее из-за чувства вины за то, что мы делали.

Пол Маккартни говорил, что настроение было хорошим, дух крепким, и он просто наслаждался чудесными рождественскими праздниками. Хотелось бы, чтобы и я могла сказать то же самое! Группа Journey пела свою знаменитую Don’t Stop Believin’[3 - «Не прекращай верить» (англ.).], но я уже давно не верю, по крайней мере, тому, что касается нашего брака. Когда мы строили планы 20 лет назад, то мечтали, что наша жизнь будет не такой, хотя снегопад оказался таким же. Через 20 рождественских вечеров после того, как я вошла в храм в белом платье, которое мы выбирали с мамой, я была одета в джинсы, старую футболку и пальто, а на ногах у меня были сникерсы, и я двигалась по скользкой дорожке к разводу, в котором никто не был виноват.

Со мной остаются трое детей и наша птичка (Джейкоб считал, что от собак один беспорядок, а на кошачью шерсть у него аллергия), сам он переезжает в другую квартиру после Нового года. Джей обещал, что мы будем часто общаться. У него не было другой женщины, насколько я знаю, иначе он бы рассказал. Наши проблемы были не в этом. Они крылись намного глубже, чем супружеская неверность.

Я остановила поиски радиоволны на певице Имоуджен Хип. Ни единого слова о Рождестве. Только необычная музыка и голос, как будто искусственный, которые отвлекают от настоящего – это, я уверена, было для меня истинным подарком. Я слушала.

– Достала меня эта дорога, – сказал Джейкоб. – Поеду по короткому пути.

– По холмам? В такую погоду? – два вопроса на одно его утверждение.

– Мы вдвое срежем путь. Никто больше не ездит по дороге границы округа.

– Не кажется ли тебе, что лучше оставаться на расчищенной дороге?

Он оставил без внимания мои слова и круто повернул влево. Зад машины занесло вправо. Когда он выровнял машину, я инстинктивно ухватилась за ручку двери. Джей сильно ударился головой, да так, что закатил глаза, и у него вырвался вздох.

– Доверься мне в кои-то веки, давай же! – сказал он.

Мне захотелось напомнить ему, что я миллион раз пыталась довериться ему в мелочах. И миллион раз он подводил меня. Двадцать лет я старалась понять, почему должна доверять ему. Но как доверять человеку, с которым твоя жизнь оказалась не такой, как тебе хотелось? Иногда он становился внимательным, приносил десяток роз, говорил «прости», но розы увядали и умирали. А затем мы двигались в одном направлении, он по автостраде, а я по параллельной дороге, не вместе, но в одном направлении. Орбиты двух спутников одной планеты редко пересекаются.

– Не хочу, чтобы дети попали на наши похороны, – пробормотала я.

Он ударил по тормозам, и я взвизгнула, когда машину занесло еще раз. Джей специалист по пассивно-агрессивному вождению.

– Прекрасно, я разворачиваюсь.

Я схватилась за голову, готовая заплакать, а потом нажала на кнопку радиоприемника и услышала свой голос:

– Нет, поехали дальше.

* * *

Дорога границы округа всегда была одной из моих любимых трасс. Летом, когда на холмах все расцветало, а Бекка была еще маленькой, я обычно ездила по короткой дороге через хребет, чтобы показать ей, как живут другие люди – не сидят в домах, стоящих так тесно, что невозможно дышать, а живут на бескрайних, покрытых цветами полях, на которых пасутся коровы, лошади гуляют по чистым пастбищам, а люди не похожи на хомяков в колесе и живут ближе к земле. Я всей душой мечтала жить на лошадиной ферме, каждый день кататься на них, чистить конюшни и кормить их овсом и яблоками. Но эти мечты со временем умерли, копыта увязли в снегу вместе с мечтами о хорошей семье и счастливом замужестве, где сбывается задуманное и строятся новые планы, где жизнь проходит в любви.

Джейкоб, которому явно наскучила тишина, когда машина взбиралась в гору, включил радио. После прогноза погоды, рассказанного Сантой и по совместительству главным метеорологом, радио рассказало об аварии, в которой столкнулось девять машин, и о пробке на федеральной трассе.

– Я говорил, что надо ехать по дороге округа, – сказал он.

Я бы не сказала, что он украл мои слова. Джейкоб не был на это способен. Он больше был похож на реку безразличия. Возможно, так и было. Он был такой рекой, а я походила на автостраду. Страсть ушла. А была ли она? Сложно вспоминать, как горел огонь, когда потухшие угли занесены снегом. Да, когда-то все было, и динозавры тоже.

Нам посоветовали еще до суда договориться, как мы разделим все, что у нас есть, в том числе дом, автомобили и детей. Поверенный будет представлять меня, так как нельзя, чтобы он представлял нас обоих. Мы по-дружески договорились, кому что достанется, вплоть до нашей домашней птички и мобильных телефонов, потому что вышеупомянутый юрист сказал, что, если суд станет решать, кому достанется кофейный столик на колесиках и когда кто будет приходить к детям, все произойдет очень быстро, почти автоматически, и дети могут пострадать.

«Не нужно вверять судье решение будущего вашей семьи, – сказал юрист на нашей последней консультации. – У него нет желания становиться вам «мамочкой» или «папочкой». Он или она захочет, чтобы вы выработали план, который окажется лучшим для ваших детей. Сделайте это сейчас, и вам не придется отвечать на эти мучительные вопросы в зале суда. Вы же не хотите, чтобы судья решал, кому сколько времени проводить с детьми».