Повнимательнее, Картер Джонс!

– А вы, молодой господин Уильям, не будете ли вы так добры принести в дом длинный чемодан и довольно громоздкую сумку? Вы найдете их на заднем сиденье. Премного благодарен.

Мы пошли к Баклажану, и я повернул ключ, и мотор зарокотал. Я вернулся в дом. Билли принес чемодан и довольно громоздкую сумку и спросил: – А ты его хоть раз водил? – А я сказал: – Каждый день вожу. – А он сказал: – А где ты на нем ездишь? – А я сказал: – Много где. – А он сказал: – Эх, был бы у меня дворецкий…

И тут из ванной вышел Дворецкий.

Уже не в костюме.

Он переоделся во все белое: белые ботинки, белые треники, белая рубашка поло, белый свитер, белая кепка. Взял у Билли ту самую довольно громоздкую сумку, раскрыл, достал из нее два огромных щитка, сделанных словно из зефира. Мы с Билли остолбенело уставились на щитки.

– Молодой господин Картер, – сказал Дворецкий, – если в вашем гардеробе есть белая рубашка, сейчас самое подходящее время ее надеть.

Я пошел наверх. У меня, знаете ли, и вправду была одна белая рубашка – их надевают на похороны. А я один раз был на похоронах, как я вам уже говорил.

– И если вы прихватите свою биту… – крикнул мне вдогонку Дворецкий.

Когда я спустился, Дворецкий и Билли были уже во дворе. Дворецкий положил зефирные щитки на землю и стал рыться в длинном чемодане. Достал два белых свитера и две белые кепки.

– Придется пока надеть эти, хотя, наверно, они чуть-чуть великоваты. Прошу облачиться.

Что нам оставалось делать? Мы стали облачаться, и, когда наконец напялили белые свитера и белые кепки, Энни, Шарли и Эмили, стоявшие на крыльце, чуть не попадали от хохота.