Оценить:
 Рейтинг: 0

S-T-I-K-S. Товарищ Резак

Год написания книги
2021
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 11 >>
На страницу:
4 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Для тебя полночи вырезал, пока ты дрых и ногами дёргал! – не без основания гордо заявил Бублик.

Молодец, Бублик. Я так никогда не умел, всю жизнь на клавиатуре проработал. Первый компьютер на ВЦ у нас без монитора был, ещё с перфокартами. Это такие прямоугольники, в которых дырки надо было протыкать и лишние заклеивать, если где-то ошибся, а мониторы у компьютеров гораздо позднее появились, поэтому сам писать красиво я бросил ещё сразу после школы. Если честно, то никогда и не умел, а тут – каллиграфия. Я ещё раз взглянул на жетон, и мне торжественно надели верёвку на шею. Теперь у меня есть официальное имя и документ, его подтверждающий – настоящий жетон. Потрепали по холке и загривку, почесали за ушами.

– Блохастый, ты теперь боец нашего отряда, если не сбежишь.

Прозвучал ещё ряд поздравлений. По такому делу зарезали и съели кусок твёрдой колбасы, который откопали мои друзья. Они выпили по чуть-чуть, пару ложек живчика плеснули и мне прямо в пасть.

Полдня ушло на осторожное перемещение и выход к дороге. Ещё час просидели в заброшенной остановке, сложенной из кирпича и накрытой железобетонными плитами. Парни внимательно следили за окрестностями, а я ничего не делал и, как кот, жмурился на солнце. Внимательный собачий слух уловил далёкий шум моторов, и почти одновременно мои спутники начали спокойно собираться. Очевидно, им как-то сообщили о своём приближении, и это были свои.

Подъехали два видавших виды БТР и несколько новеньких «Уралов», обшитых металлом. С кузова и брони спрыгнули разной степени вооружённости люди, и тут же попали на историю, как Блохастый сверхсекретные патроны на нюх берёт, как мужики броневик сожгли, а остальная бесчисленная бронетехника противника в панике разбежалась. Количество трупов в рассказе смело можно было делить на пять, и я думал, что к концу поездки коэффициент подрастёт. Рассказывали и о странной больнице, где в шкафах с таблетками пистолеты хранят, и о том, что столько всего там было, что приходилось бросать и выбирать самое ценное. Рассказали и о служебных животных, привязанных к койкам, и о санитарах-вивисекторах.

Тут прекрасно все владели оружием и отлично были в курсе различия бронебойных и даже дозвуковых патронов. Почему обычная маркировка у них была неизвестна – для меня осталось загадкой. Мы свои 7н6 давным-давно на мобрезерв отправили, или в Африку на поддержание демократии. У нас даже срочники-тыловики такими на учебных стрельбах не пользовались. Какое-то дикое тут отставание. Да тот же БТР – где они его взяли? Музей ограбили?

Пока ехали, я удобно лежал в кузове грузовика, подложив лапы под морду. Корж с Бубликом ещё раз повторили все чудесные истории. Вдруг кто-то забыл или что-то пропустил? Каждый, кто был в кузове, своим долгом считал меня или потрепать за ухом, или почесать загривок, или погладить. Главное качество домашнего животного – терпение.

Машина остановилась, и меня Бублик почесал по холке берцем:

– Давай, Блохастый, на выход.

Я без энтузиазма поднялся и вылез из кузова через открытый задний борт. Нас привезли в небольшой посёлок, организованный как военный лагерь на осадном положении, весело разукрашенный в стиле хиппи, но который явно строили педантичные немецкие военнопленные. Чистенькие аккуратные домики в стиле баварского городка, пышные клумбы с цветами и дорожки, мощёные плиткой. Аккуратно покрашенные заборчики по пояс человеку высотой радовали самыми яркими краскам. Деревья были большими, но кроны сформировались высоко, и бросалось в глаза почти полное отсутствие сараев. Все улицы просматривались во все стороны. Стены, кирпичные или железобетонные, имели толщину в метр. Окна украшали толстенные массивные решётки и стальные ставни.

Вдоль улицы стояли тумбы из железобетона с узкими бойницами и такими же массивными, как и везде, металлическими дверьми. Эти цилиндры были полтора метра диаметром и чуть выше двух в высоту. Сверху стояли те же горшки с пышными цветами, а бетон был покрашен во все цвета радуги. Замков снаружи не было, а изнутри дверь должна была запираться на засов. Сунув нос в приоткрытую щель, я обнаружил внутри спокойно лежащие на деревянной полке дробовик, десяток коробок с патронами, пару блоков с водой в полуторалитровых бутылках; пахло печеньем. Блестели боками несколько банок консервов. Всё было перемотано стреч-плёнкой, а от оружия шёл явно избыточный запах смазки.

Эти аварийные убежища торчали через каждые два-три дома. На перекрёстках стояли похожие сооружения, но обитаемые, в два этажа, и диаметром они были уже метра в три. На эксплуатируемой крыше размещался крупнокалиберный пулемёт. Весь посёлок был огорожен бетонной стеной метров в пять высотой с оборудованными огневыми точками.

Нашу бронетехнику встречали женщины, дети и суровые бойцы с радостными улыбками на лицах. Люди разгружали коробки, мешки, ящики, и дарили друг другу подарки. Мои друзья радостно набросились на окружающих с волнительной историей про патроны и сожжённую бронетехнику.

Коржа встречала женщина с именем Мальвина – и с пуделем, которого звали совсем не Артемон. Как и положено тупому и коричневому пуделю, подстриженному по последней моде, его звали Чарликом. В моём мире почти всех пуделей тоже почему-то звали Чарликами.

– Я себе тоже собаку завёл, настоящую, служебную. Мы с Блохастым броню мурам сожгли! Порвали тварей в клочки, – известил свою супругу Корж.

Ко мне подбежал вот этот самый стриженый пудель. Припал на все четыре лапы, хвостом виляет в бешеном темпе. Я его полностью игнорирую. Ой, фу-у-у. Полез мне морду облизывать. Отодвигаю его лапой, как кот. Ага, ещё сзади мне понюхай. Да твою же!.. Я плюхнулся задом на землю. Какого туда лезть? Пудель и впрямь направился меня под хвостом нюхать. Кусать животных ниже моего достоинства, и я ещё раз повторил удар лапой, но вложил туда побольше силы.

Кучерявая скотина убежала прятаться за Мальвину. Я служебный, и полностью входить в собачий социум не собираюсь. Между прочим, ещё до окончания института я уже лабораторные на младших курсах вёл, и факультативные лекции читал, и жопу никому нюхать не обязан даже в качестве маскировки.

– Пошли, Блохастый, теперь ты у меня жить будешь, – Корж потрепал меня за ухом.

Обняв жену, он направился в сторону одного из миленьких домиков. Массивная металлическая дверь на четырёх петлях и толщиной в двадцать сантиметров бесшумно отворилась. Просторная прихожая без лишнего хлама, чисто и уютно. Помещения небольшие, и высота потолков от силы два с половиной метра. Много открытого пространства и минимум мебели. Мальвина с супругом ушли на второй, полумансардный этаж, если так можно назвать имитацию крыши из армированного железобетона толщиной почти метр, а мы с пуделем остались внизу. Я удобно завалился на ковре в гостиной, подложив передние лапы под морду. Отсюда просматривалась сразу и прихожая, и большая часть кухни этого уютного домика.

Тупое животное бегало по дому в поисках развлечений, пытаясь вовлечь меня в, очевидно, забавную игру, но было проигнорировано. Попытки лизать или нюхать пресекались ударом лапы. Вскоре развлечение Чарлик себе нашёл.

Засунув морду в приоткрытый шкаф, коричневый стащил зубами шубу и довольно долго её трепал, разумеется, предложив и мне поучаствовать в таком неслыханном развлечении. Я даже ухом не повёл. Тогда тупое животное перешло к плану номер ноль.

Пудель насиловал шубу. Со второго этажа босиком в коротком халате вышла хозяйка:

– Ой, мальчики, вы тут с моей шубой развлекались! Придётся вам теперь на ней жениться, а мне надо будет ждать следующей перезагрузки, чтоб новую принесли. Я после вас её не отчищу. Ха-ха-ха! – и ушла в сторону ванны.

Стыдоба-то какая. И почему мы? Я вообще в другой комнате лежу. Я, между прочим, кандидат технических наук, заместитель заведующего лабораторией, и меня вместе с этим пуделем обвиняют в том, что я с шубой в половые отношения вступил. Лежу, морду закрыл лапами. Блин, идёт обратно.

– Ой, стыдно, Блохастый! Тебе, как большому, должно быть стыдно, это он маленький, а ты-то вон какой крупный, – и поднялась наверх.

Вот при чём здесь я? Это всё животное коричневое устроило, я вообще к этому отношения не имею. Чарлик полез мне морду облизывать. Я его отодвинул. Как-то он меня неправильно понял и полез опять лизаться. Пришлось прижать его немного к полу лапой. Пудель делал попытки выкрутиться и освободиться, но силы были совершенно не равные. Немного придушив, я его отпустил и, как кот, сверху вниз этой же лапой от души хлопнул недоумка по морде. Кучерявый заскулил и убежал. Может, язык прикусил? Скорость движений собачьего тела гораздо быстрее человеческого, поэтому влепил я ему знатно.

– А-ха-ха-ха-ха, отбил подружку. Не стыдно маленьких обижать? Ему ведь тоже хочется, – раздался голос Мальвины с верха лестницы.

– Да что там такое? – забурчал голос Коржа.

– Блохастый Чарлику, как ты говоришь, болевой провёл, а потом связку пробил. Его, наверное, тоже в твоей разведроте драться учили. Они в мою шубу влюбились.

Вот это он меня подставил, скотина кучерявая… Если сейчас Корж всё это начнёт, как и про патроны, рассказывать, то я вовек не отмоюсь. Позорище какое! Самое главное, что я тут ни при чём. Говорят, что пудели чрезвычайно умные, но мне такие не попадались.

Обошлось. Корж посчитал изнасилование шубы и последующее избиение Чарлика делом житейским и не стоящим упоминания. Я ходил с ним повсюду хвостом, таскал иногда рюкзаки, слушал и наблюдал. Съездили на двух обшитых металлом «Уралах» и одном древнем «бардаке» за схроном, который мы натаскали из больницы. Корж щеголял в том самом бронежилете, который они с Бубликом сняли с охранника, когда меня освобождали.

Большой огромный пустырь с погнутым и ржавым краном стоял на месте корпусов клиники, а тайга и парк были на месте. Я уже понял обстановку и ничуть не удивился, просто стоял и с интересом смотрел. Видя моё любопытство, один из парней подошёл и почесал мне голову:

– Твой собачатник тут редко появляется. Всего пару дней стоит. Мы следим. С него всегда трофеи отличные.

Если я к чему-то проявлял интерес, то было принято очень доходчиво давать мне объяснения – а то, что я собака, никого не смущало. За это время я выяснил, что они стронги, мочат внешников и их прихвостней муров. Муры – это бандиты, а кто такие внешники, мне почему-то не объяснили: считалось, что это и так все знают. Почему муры у внешников на побегушках, мне тоже было непонятно. С одной стороны от нас внешка с внешниками, а с другой стороны объединение стабов «Свобода», у которых очень хорошо с патронами и бронетехникой. Наш посёлок расположен посредине, на фронтире этого противостояния.

Стаб делился на две зоны. Первой зоной был ухоженный баварский посёлок с клумбами, дорожками и двухэтажными домиками со стенами из железобетона толщиной в метр, а вот вторая половина была оборудована в стиле военной базы. Много армейских палаток, навесы и вылизанные до зеркального блеска капониры для бронетехники. Выметенные до блеска проезды и уходящие в глубину невысокие надстройки, очевидно, ЗКП, были образцом армейского порядка. Отдельно торчащие доты, которые имели подземное сообщение между собой. Общая столовая была именно здесь – большая палатка, в которой мы и сидели сейчас.

Я уверенно тыкал носом в консервы, которые мне нравились, разумеется, сосредоточенно при этом нюхая для маскировки. Отказался от крабов, а поел говяжьей тушёнки. Да, я ничего не имею против свиной или какой-то другой, но мне понравилось говяжья ГОСТовская тушёнка. От консервов по ТУ я отказался. Даже в моём мире, где не допустили капиталистической перестройки, и сохранили порядок и промышленность, появилось много вольностей. Производителям разрешали делать всё, но в пределах разумного. В продукцию по техническим условиям можно было совать любую дрянь, не докладывать продуктов, лить больше воды и не знать меру в консервантах и красителях; однако если ты написал ГОСТ, то отвечаешь головой за то, что это именно так. Многих продуктов по государственным стандартам просто не существовало, но молоко, консервы, мороженое и хлеб я всегда покупал именно такие.

Банки небольшие, а вот я большой и голодный. Придвинул себе ещё пару банок, внушавших мне доверие. Корж открывал и выкладывал мне в миску, которую для меня поставили за общим столом на придвинутой табуретке. Народ вокруг заметил мою суету с консервами и стал строить самые разные предположения, как это мне удалось выбрать самое лучшее. Строились предположения, что я какой-то сенс или сенсор – я не понял, о чём это они говорят.

– Какой сенс? Он просто на запах, – с противоположного края стола парировал Бублик.

– Как это он через жесть может унюхать? – засомневался мужик, одетый в пижонский камуфляж, и с гаденькой ухмылкой, не сходящей с рожи.

– Он служебный, его учили. Патроны он как-то унюхал? Не зря их там всех привязанными держали, – вставил Корж.

«Камуфляжный» откинулся на стуле и, скривив рожу, глянул на меня:

– Вы со своей псиной совсем с ума сошли – жетон выдали и в армейской столовой кормите.

– Только он вместе с нами в грязи лежал, когда нас из крупняка прижали, и трофеи тащил, и хабар из больницы носить сам помогать вызвался.

– Какая ему разница, палку таскать или мешок с добром? – не унимался гадкий мужичок.

– Студень, ну вот чего ты к собаке пристал? – поддержал разговор крупный парень в тельняшке-майке.

– Я не к собаке, это у вас с головой не в порядке, – ответил камуфляжный, встал и пошёл за стойку раздачи еды.

Вернулся Студень минут через десять, с тремя пахнущими мылом, чисто вымытыми и вытертыми свежим полотенцем банками. Кальмары кольцами, паштет из мяса кур и морская капуста.

– Из моих рук пожрёшь? – ехидно произнёс Студень.

– Ставлю обойму бронебойных против полусотни щелбанов, что пёс мясо возьмёт, – сказал один из парней.

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 ... 11 >>
На страницу:
4 из 11