S-T-I-K-S. Товарищ Резак 2

– Да не знаю я, теперь чему верить. С тобой всегда так – не знаешь, куда бежать. Главное, чтобы твоя безалаберность была не заразной, а то Коту нас двоих не вытерпеть.

На стабе, где жила Агафья, технику со знаками армии животных знали и уважали. Ворота открыли сразу и даже не пытались тормозить наш броневик. Мы пронеслись до дома девушки и остановились. Калитка была открыта, дверь оказалась не заперта, хозяйки не было. На столе лежал свёрток и конверт. Доберман открыл, достал листик и зачитал вслух:

«Дорогой мой Резак! Спасибо тебе за сувениры. Про затмевающего солнце я тебя не обманывала, и он мне должен, и ему никогда за это не расплатиться. Мне нужно срочно покинуть эту территорию. Большие клинки я Доберману доделала. Надеюсь, твоего друга порадует острота и прочность лезвий. Спасибо тебе за всё!

PS. Долго же ты соображал об истории с тепловым квадратом, а зацепился за какую-то дурацкую историю про Соньку Золотую Ручку. Это самая идиотская из историй, и такого просто не бывает. Резак – ты дебил. Целую!»

Пёс вручил мне листик, чтобы я мог своими глазами убедиться, что зачитано верно; затем развернул свёрток и осмотрел клинки, лыбясь во всю пасть.

– Хорошо сделала, теперь они у меня почти как твой Пальценож. Резак, у тебя есть достойный противник: такой же неадекватный, как и ты, готовый потратить кучу взрывчатки ради смеха – но они тебя явно недооценивают, потому что выбранная тобой идиотская легенда оказалась действительно правдой. Недооценивать моего ученика – это ошибка.

Я стоял и радовался валу событий, который меня накрыл, но не мог понять, что делать дальше.

Глава 5. Резак. Мастер в поисках смысла

Я был в раздумьях. Заниматься оказалось совсем нечем. Рейды по местным царькам отменились сами собой. После бунта у великого господина, затмевающего солнце, князьки сильно умерили свои потребности в извращениях, и, если им хотелось чего-то эдакого – заказывали профессионалок в свободных городах, полностью избавив быдлян от бремени полового гнёта, оставив холопам только тяжкий труд на благо рабовладельца.

Они видели в действиях животных немного другую последовательность. Вначале перебравший с властью затмевающий солнце и отрезанная голова девчонки, затем бунт, выдвижение армии Кота, прибитый гвоздями к воротам великий господин и передача власти местному самоуправлению. Хотя наша последовательность была другая, а именно – вначале прибор, потом с какого-то перепуга отрезанная голова, как следствие – бунт, гвозди, и только потом – армия животных; но князькам об этом не сообщали.

Никаких больше женщин искать не требовалось, никто не пропадал, никто никуда не уходил. У меня был творческий тупик. Я представления не имел, как искать нимфу, которая прибила сестёр – а другие задания отпали сами собой.

Я тренировался с Доберманом, находил себе развлечение, двигаясь между стабами и обходя заражённых, пытался помогать всем, кому мог, и отвечал на вопросы, что представления не имею, с чего начать. Главный конструктор понимающе кивал и разводил лапами, просил сообщить, если вдруг я что-нибудь придумаю или что-то мне будет нужно из оборудования и снаряжения.

Мы лежали с Гайкой в постели. В соседней комнате мирно сопел Одиссей. Тема моего творческого тупика давно стала привычной после телесного единения. Нам хотелось интересных приключений, но тонкая ниточка понимания постоянно ускользала. Гайка повернулась ко мне и провела пальцами по плечу:

– Я с Вождём говорила, и рассказала о Городе Развлечений. Он сильно ржал, передавал тебе привет. Предлагал посмотреть на мир как на игровой. Обычно, если в игре заходят в тупик, то занимаются всякой хренью. Надо проверить, нет ли золотого слитка с выгравированной картой в унитазе, постучать дубиной по потолку или попытаться угостить огнедышащего дракона шоколадкой вместо отрубания голов. Надо что-то такое сделать, что обычно не делают.

– Не могу я придумать ни одной шоколадки, и где дубиной постучать, не представляю – даже сраные царьки притихли, и к ним просто приехать в гости нет повода. Всю местность вдоль и поперёк исходил.

Она внимательно слушала и удивлённо смотрела на меня:

– Ты не можешь придумать никакого идиотства?

– Я не могу придумать нужного идиотства.

– А знаешь, почему об этом месте на внешке почти никто не знает? – сменила тему Гайка. – В тысяче километрах от этого места никто ничего не слышал о городе животных, о свободных городах и о том, что здесь происходит. А всё потому, что на внешку никому не надо ходить. У нас много умений, проблема заражённых практически решена, огромные города, много занятий, интересной работы и всякой загадочной фигни. Нам просто там делать нечего, и если кто-то и возвращается на внешку, то только для того, чтобы забрать семью или заблудившегося друга. Резак, единственное место, куда не придёт в голову ни одному нормальному человеку поехать – это внешка. Ты себя считал величайшим мастером ножей, и небезосновательно. Для внешки ты лучший из лучших, но здесь в одной банде Вождя найдётся пара-тройка людей, для которых ты всего лишь мальчишка.

Я смотрел на Гайку удивлённо. А действительно, я всё время искал, куда бы поехать, прикидывал рейды вглубь Пекла и далёкое путешествие на рабовладельческий юг, а оказывается, всё просто. Самое простое место, куда надо было двинуться – это обратно на внешку. Все знали туда дорогу, но просто не ходили. Там, среди бардака и летающих беспилотников, нормальному человеку нечего делать. Чтобы добить моё эго, Гайка задала следующий вопрос:

– Резак, почему ты не спросил совета у тех, кто не умный?

– Мне надо самых тупых найти?

– Резак, ты дебил?

Я улыбнулся. Меня женщины так постоянно называли, и даже в письменной форме. Гайка продолжила:

– Резак, блин, не обязательно искать тупых, можно спросить у тех, кто несерьёзный, у Кошатины например, – сообщила супруга.

– Гаечка, ты молодец!

Я вскочил и собрался было выходить из комнаты, но услышал грозное:

– Стоять! Ты куда это один собрался?

Через несколько минут, прихватив Одиссея, мы шли к центральной площади города, где обычно тренировались животные. Тотошки не было, а Кошатина была с крупным зверем. С этими делами я давно сюда не приходил. Кошка тренировалась с массивным животным, больше напоминающим прямоходящего медведя с пастью крокодила. Сложно было определить, из кого переродилось это существо: ведь помимо того, что на него сильно подействовали геномодификанты, он был квазом. Если квазы-люди становились похожими на мертвяков и выглядели вполне предсказуемо, то с животными изменения происходили совершенно случайно. Блохастый был похож на классического вервольфа из фильмов лёгких ужастиков; кваз-кабан, который изображал свинью из черепашек-ниндзя, не был похож вообще ни на кого. Ещё был Элвис – белый медведь, которого никто тут не замечал, пока носом не ткнётся. Он напоминал ночной кошмар: смесь мехового покрывала, бронированного грузовика и старого сморщенного деда, которому укуренный дантист вместо зубного протеза вкрутил комплект резцов от промышленного деревообрабатывающего станка.

Массивный спарринг-партнёр двигался стремительно, под стать Кошатине. Если Тотошку учили, и он, несмотря на то, что был покрыт массивными бронеплитами и весил втрое больше, оставался всего лишь подростком, которому далеко до настоящего мастерства кошки – то этот зверь оказался профессионалом высочайшего уровня. Раньше я его не видел, хотя это и неудивительно. Многие животные живут не в городе, а на военной базе, и сюда почти не приходят – заглядывают в город очень изредка.

Кошка прыгнула и в последний момент, отрываясь от земли, чиркнула лапой по траве, совершенно невероятным образом изменила направление прыжка и ударила по ногам своему партнёру. Зверь, уже приготовившийся ловить кошку в полёте, вывернулся от сильного удара по лапам, мгновенно вернул равновесие и, перекатившись через спину с массивным горбом, принял двойной удар передних лап Кошатины своими руками – и тут же получил в бок удар задними лапами. У пантеры всё-таки четыре боевые конечности против двух у очеловеченного медведя-крокодила. Когда животное приобретает гуманоидные формы, то часть навыков передаётся с ног на руки. Животное становится больше похоже на человека и начинает думать как человек, забывая об отличных дополнительных боевых отростках в виде задних лап, хвостов и рогов, и о роговых пластинах на горбу.

Мы наблюдали за тренировкой ещё минут двадцать. Бой длился доли секунды, и зевак не было. Когда тренировали Тотошку, всё было гораздо зрелищней, и когда массивная бронированная туша пса летела кубарем и, визжа, пыталась вскочить под расчётливыми ударами кошки – желающих понаблюдать хватало. Для простого человеческого глаза сейчас зацепиться было не за что. Я с удовольствием наблюдал за этой парочкой. Хотя я и считаю себя мастером ножей, но по самой нижней планке – а Кошатина и вот этот неизвестный мне зверь были мастерами клыков и когтей. Не берусь сказать, где заканчивается уровень мастера с верхней стороны, но думаю, они были хорошо в верхней половине этого великого звания.

Замечательная схватка! Гайка вряд ли что-то рассмотрела, и только благодаря моим умениям я смог уловить происходящее. Для постороннего это выглядело как мгновенные прыжки массивных животных друг на друга, а потом – долгое и вежливое благодарение своего партнёра за отличный спарринг.

Мы ждали. Кошка, закончив тренировку, распрощалась с медведе-крокодилом и подошла:

– Здравствуйте, товарищ Кошатина, – вежливо поздоровался я.

Мне в ответ по-дружески оскалились:

– Резак, ну что за «вы»? Для тебя на «ты» и просто Кошатина, без «товарищей», а то я себя на партсобрании ощущаю, как будто хотят на вид ставить.

Гайка выпустила Одиссея на травку: он протопал до Кошатины и с полным энтузиазмом вцепился ей в хвост, который вначале повалил малого на траву и вырвался, а потом был пойман моим детёнышем и пленён.

– А где Тотошка? Я его давно не видел, – поинтересовался я у пантеры.

– Ты не знаешь? – удивилась кошка.

Я пожал в ответ плечами.

– Резак, ты что? Тотошка ушёл в рейд. Сбежал наш подросток. Наслушался каких-то глупых сказок, и решил, что будет легенды Стикса разгадывать и неизвестные зоны открывать. Вбил себе в голову, что каждая сказка Стикса – это правдивая история, и только нужно до сути докопаться и первоисточник найти. Оставил записку и ушёл. Подростковый максимализм. Но это ничего, он мальчик крупный, умный, о себе позаботиться сможет, да и мы с Блохастым его основательно учили – думаю, что всё хорошо будет. Так чего пришли?

Мы кратко рассказали суть своей проблемы.

– Вот давайте к игрокам сходим и все записи покажем. Они большие специалисты по таким штукам, – сразу предложила Кошатина. – И я с вами, мне тоже интересно.

Пока мы быстро сплавляли Одиссея на содержание соседям, Кошатина договорилась о транспорте, и через час с небольшим мы подъезжали к месту обитания реконструкторов. Стаб игроков просто не мог быть сделан иначе, чем крепость, но они её обустроили не в средневековом стиле, а в античном: с колоннами и украшениями. Железобетон совсем не портил общего впечатления. Современных средств обороны тоже хватало, но доты, стволы орудий и бронетехника, мирно стоящая в капонирах, вполне вписывались в антураж и инородно не выглядели.

Нас прекрасно знали и сразу провели к цитадели сквозь разномастную толпу снующих повсюду людей и животных, изображавших воинов всех времён и народов. Животных было немало, хотя людей – на порядок больше. Многих до глубины души зацепила тема, что Стикс – игровой мир, и если ты в это веришь, то тебе эта вера щедро вознаграждается.

Вождя мы нашли в просторном зале. В одном из углов, куда падал яркий луч света, стоял стол, грубо сколоченный из массивных слегка обтёсанных брёвен. Вокруг стола расхаживал человек в доспехе из пластин бронежилетов и шкур. За столом сидел молодой парень, сгорбившись в три погибели на неудобной табуретке. Перед ним лежала толстенная огромная книга, а перо скрипело, выводя буквы на желтоватых листах. Викинг расхаживал и диктовал:

– Всё началось с появления этого человека. Зло скрывалось по глухим углам, ощетинившись оружием и закрывшись непроходимыми дорогами.

Парень поднял голову:

– Вождь, а зачем мы это всё пишем? Можно распечатать, я это за полчаса на компе сделаю.