– С нами.
– А что с нами?
– Давай либо будем вместе, либо вообще не будем. Мне хорошо с тобой, но хочется какого-то постоянства.
– Ты познакомилась с кем-то?
– Да.
– Ясно.
– Только не надо обижаться, просто хочу, чтобы все стабильно было, понимаешь?
– Понимаю.
– Поэтому и предлагаю определиться. Хочешь быть со мной, будь, не хочешь, тогда я буду с ним.
– Справедливо, – сказал я, встал с кровати и начал одеваться. – Я подумаю, ладно?
– Позвони завтра, скажи, что надумал.
– Ладно, – сказал я и вышел в ночную Москву.
Я воткнул в уши наушники. «Дай мне больше, чем просто любовь. Дай мне больше, чем страсть, что проходит, словно боль», – заорал на меня Кипелов.
Я до утра бродил по Москве, пока не открылось метро. Я даже не думал выбирать между Аленой и Леной. У Алены великолепное тело, она называет меня гением, что мне нравится даже больше. Но Лена уже родной стала. То, что я ей изменял, меня не волновало, а вот уйти к Алене я считал предательством. Хотя, скорее всего, предательством было и то и другое.
Когда я вернулся домой, Лена еще не проснулась. Я поцеловал ее спящую и сказал:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – сказала сквозь сон Лена.
Глава 27
Я включил телевизор. «В час пик сработало взрывное устройство в вагоне поезда московского метро, следовавшего от станции „Автозаводская“ к „Павелецкой“. Жертвами взрыва стали 40 человек, 134 получили ранения», – сказали в новостях.
«Как же вы заебали», – подумал я. Купил бутылку пива в ларьке и сказал продавщице:
– Помянем.
– Кого? – спросила она.
Я ничего не ответил.
Через месяц пошел устраиваться на работу. Снова на Горбушку, но теперь никаких синих рубашек.
Мне позвонил знакомый и спросил, не хочу ли поработать на б/у телефонах. Я согласился, не думая.
Павильон, точнее одна витрина в павильоне, где мне предстояло работать, находился в самом рыбном месте. Возле витрины постоянно кто-то толпился: одни – купить мобильник подешевле, другие – продать подороже.
Продавцу платят как за покупку, так и за продажу телефона. За покупку символически на обед и пиво, за продажу уже нормально. Сразу стала понятна схема, что, если купить телефон и продать его в тот же день до того, как нужно сдавать кассу владельцу витрины, можно очень неплохо существовать. Учитывая, что средняя стоимость подержанного мобильника три тысячи.
Владельцем витрины был почти не говорящий по-русски армянин Завен. Он патологически не верил продавцам, и я его понимаю.
Ходить проверять меня и кассу каждый час он перестал только через месяц, когда понял, что я делаю ему самую большую выручку в день, что у него когда-нибудь была на этой витрине. Моя заинтересованность была проста и понятна. Чем больше денег я ему сдам, тем больше заработаю сам. Если бы он знал, сколько проходит мимо его кармана, меня бы, наверное, на шашлык пустили. Охуенный такой армянский шашлык.
– Чэстно давай, – говорил каждый раз Завен, когда я сдавал деньги. – Чэстно уважаю.
В те дни, когда торговля совсем не шла, я сидел на стуле возле витрины с телефонами и читал «Чудеса естественного ума» – книгу, которую всегда брал с собой на работу.
«Практика концентрации чрезвычайно важна, поскольку без нее очень трудно достичь постижения истинного состояния, и даже если мы достигнем этого, без достаточно развитой силы концентрации, очень трудно будет его поддерживать в течение сколь угодно длительного периода времени», – писал автор.
И я честно концентрировался на Юле, что работала через два павильона от моего. Истинного состояния не достиг, но стояка достигал регулярно, после чего бежал дрочить в подсобку.
Я не знал, как к ней подкатить. Всегда боялся слишком красивых женщин. Поэтому считал, что правильным будет делать вид, что не очень-то мне оно и надо. После онанизма это очень хорошо получается, пока не прошла послеоргазменная депрессия.
Любовь – это послеоргазменная депрессия.
Глава 28
В один из таких дней, когда покупателей нет, ко мне подошел высокий худой парень, которого я иногда встречал в горбушкинской столовой, и спросил:
– Как книга?
– Странная, – ответил я.
Он показал мне свою книгу, что держал в руках. «Чудеса естественного ума», – прочитал я на обложке.
– Валера, – представился он.
– Ян, – я протянул руку.
Валера – удивительный человек. Несмотря на то, что он был на четыре года меня младше, мне казалось, он намного умнее, взрослее и правильней.
К своим двадцати он спокойно говорил на английском и испанском языках. Испанский выучил еще подростком. Прочитал Маркеса и решил, что нужно прочитать в оригинале. А английский, по его словам, как-то сам собой зашел.
Девушки от Валеры писались, пищали и смотрели такими глазами, будто собачонки в приюте на будущих хозяев.
Он, безусловно, был красив. На полголовы выше меня, а во мне сто восемьдесят девять. Точеное лицо, красоту которого несложно признать мужчине.
Когда он говорил, от него невозможно было оторваться. Поражала его целеустремленность.
Валера тоже говорил, что хочет поехать в Тибет. Если я не понимал, как туда добраться, то Валера не просто понимал: у него все шаги были расписаны. Я работал на Горбушке и не всегда сознавал, зачем и почему, Валера работал, чтобы заработать конкретное количество денег и уехать.
Когда он это все рассказывал в компании женщин, тем сразу хотелось от него детей. Несмотря на то что в его рассказах и планах никакой, даже гипотетической, женщины не было. Но когда подобное останавливало дамочек?
– А ты когда поедешь? – спрашивал меня Валера.