На смерть Поэта. Том 2. Есенин

Трактовка Косминского – предельное откровение! О пьяных загулах и дебошах Есенина не слышал разве что глухой. Есениноведы, пытающиеся «обелить» своего героя, часто «находят» обоснования ошибочности этого обстоятельства. И на многочисленных фотографиях, мол, де, Есенин никогда не выглядит пьяным. Слабое основание, на авторских взгляд: между развитием фотографического искусства начала XX века и достижениями цифровой фотографии начала XXI века – пропасть. Это сейчас социальные сети пестрят всевозможными селфи сомнительного качества и содержания, благо цифровая камера присутствует уже чуть ли не в каждом утюге. В начале XX века фотография была всё же «в новинку» и «в диковинку»: мало кому в голову могла прийти мысль предстать перед объективом в «состоянии изменённого сознания». Разве что последнему дегенерату и девианту, каковым Есенин, безусловно, не был!

Другие отмечают полное отсутствие на фотографиях признаков алкоголизма у Есенина. Туда же: тридцать лет – ещё не тот возраст, когда последствия излишеств «налицо и на лице» (извинение за каламбур).

А вот письменных источников алкогольной зависимости Есенина от непосредственных свидетелей – уйма! Особо красочное (на сугубо авторский взгляд) – от героя первой части работы, Маяковского [4[4 - Как делать стихи? (Маяковский) // Викитека. [2011—2011]. Дата обновления: 05.02.2011. URL: http://ru.wikisource.org/w/index.php?title=%D0%9A%D0%B0%D0%BA_%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D1%82%D1%8C_%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%85%D0%B8%3F_(%D0%9C%D0%B0%D1%8F%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9)&oldid=479300 (http://ru.wikisource.org/w/index.php?title=%D0%9A%D0%B0%D0%BA_%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B0%D1%82%D1%8C_%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%85%D0%B8%3F_(%D0%9C%D0%B0%D1%8F%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9)&oldid=479300) (дата обращения: 05.02.2011).]]: «Он (Есенин) обрюзг немного и обвис, но всё ещё был по-есенински элегантен.

Последняя встреча с ним произвела на меня тяжёлое и большое впечатление. Я встретил у кассы Госиздата ринувшегося ко мне человека, с опухшим лицом, со свороченным галстуком, с шапкой, случайно держащейся, уцепившись за русую прядь. От него и двух его тёмных (для меня, во всяком случае) спутников несло спиртным перегаром. Я буквально с трудом узнал Есенина. С трудом увильнул от немедленного требования пить, подкрепляемого помахиванием густыми червонцами. Я весь день возвращался к его тяжёлому виду и вечером, разумеется, долго говорил (к сожалению, у всех и всегда такое дело этим ограничивается) с товарищами, что надо как-то за Есенина взяться. Те и я ругали «среду» и разошлись с убеждением, что за Есениным присмотрят его друзья – есенинцы.

Оказалось не так. Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески. Но сразу этот конец показался совершенно естественным и логичным».

Иными словами, Маяковский, как непосредственный свидетель, отмечает:

1) Есенин спивается – «ринувшегося ко мне человека, с опухшим лицом, со свороченным галстуком, с шапкой, случайно держащейся, уцепившись за русую прядь»;

2) алкоголизм Есенина – объективная реальность, а не чья-либо субъективная оценка – «долго говорил с товарищами, что надо как-то за Есенина взяться. Те и я ругали «среду» и разошлись с убеждением, что за Есениным присмотрят его друзья – есенинцы».

А главное – нет у Маяка какого-либо злопыхательства и «танцев на костях» от упадка «конкурента» на поэтическом фронте – «конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески», но присутствует чёткое видение трагического конца, очевидное для любого современника Поэта – «но сразу этот конец показался совершенно естественным и логичным». Иными словами, все понимали, что если Сергей Александрович «не остановится», он долго не «протянет»!..

Однако не только описание сабианского градуса стало ориентиром исследовательского вектора. Ключевую роль вкупе с этим описанием сыграла транзитная карта смерти Есенина.

Её подробный разбор отложим до главы 5, непосредственно посвящённой астрологическим обстоятельством гибели Есенина. Пока же – основной «штрих ножом-мастихином»!

В полночь 28 декабря 1925 года транзитный Уран (21°51' Рыб), «седлающий» в натальной карте Есенина куспид VIII дома, то есть очевидно связанный со смертью натива, достиг важнейшего хилегиального места – градуса Асцендента. От 24-го градуса Рыб его отделяет один градус девять минут! При этом вспоминаем астрологическую аксиому о вредоносном влиянии Марса и Урана за 2 градуса до любого объекта гороскопа…

Следовательно, 24-й градус Асцендента Есенина – исследовательский предел ректификации. При этом обстоятельстве Есенин родился 03 октября 1895 года не ранее 17:01:59 и не позднее 17:03:23, GMT+02:38:24.

Транзитный гороскоп Есенина на дату смерти

В целях проверки обратимся к свидетельству Глобы П.П. [5[5 - Журнал «Вестник авестийской астрологии» № 10 – 11, 2009 год.]], которому ныне покойная, младшая сестра Поэта, Есенина Александра Александровна, сообщила, что со слов матери ей было известно, что Есенин родился после обеда, а в момент его рождения наблюдалась странная перемена погоды – дождь и солнце менялись несколько раз. От себя добавим, что перемена погоды характерна, когда восходит мутабельный (изменчивый) знак, водного (дождь) тригона – Рыбы. Опять же, пять часов вечера прекрасно соотносится с заявленным временем рождения «после обеда».

Скептиков, конечно, может насторожить столь позднее «обеденное» время. Однако, во-первых, в дореволюционной России обед был значительно сдвинут с привычного нам «полудня». Но это больше к культурологам и этнографам. Во-вторых, ранняя осень (21 сентября / 03 октября) в центральной России – время страды и жатвы, поэтому в переносе обеденного времени ближе к вечеру особых несоответствий нет.

Вывод:Есенин родился 03 октября 1895 года не ранее 17:01:59 и не позднее 17:03:23, GMT+02:38:24. Основные оси гороскопа: Asc – 24-й градус Рыб, МС – 28-й градус Стрельца.

Глава 2. Гороскоп Сергея Есенина

Основная задача главы – всё тот же (как и в исследовании обстоятельств гибели Маяковского) экспресс-анализ полученных в ходе ректификации результатов. Будет ли заявленный гороскоп хотя бы поверхностно соответствовать обстоятельствам жизни Есенина?

Но перед его, исследования, началом имеется ключевой вопрос определения надлежащей «доказательной базы» «по принципу допустимости». Иными словами, авторские гороскопические «выкладки» желательно бы подтвердить каким-либо авторитетным источником есенинского жизнеописания. Оптимально – воспоминаниями людей, знавшими Есенина наиболее близко: жён и друзей. Жён даже менее чем друзей: всё же обиженная женщина (а брошенная женщина – бывшая жена – всегда обиженная) редко бывает объективна. Да и с друзьями Есенину очевидно не везло, но это предмет отдельного разговора по гороскопу Героя…

По этим основаниям был без сомнений отметён «Роман без вранья» Мариенгофа. Общеизвестен отзыв С.Т. Коненкова, просто переиначившего его название – «Роман вранья». В опубликованной статье Ф. Раскольникова есть такие строки: «Вскоре после самоубийства Есенина Мариенгоф написал о нем «Роман без вранья». Ленинградское отделение Госиздата попросило меня написать предисловие. Я прочел рукопись, но от предисловия отказался. Мне показалось, что это не «Роман без вранья», а враньё без романа». Этот, с позволения сказать, опус «стал нарицательным явлением советской литературы – дань времени, где господствовала наглая, бесстыдная ложь. Это литературный памятник гнусности и подлости», – так наотмашь высказалась Валентина Семёновна Пашинина в «Неизвестном Есенине» [6[6 - Здесь и далее Пашинина В.С. Неизвестный Есенин. – Фирма «Деркул», 2007.]]. Здесь же [6, глава 7] взыскательный читатель ознакомится с большим количеством «свидетельств» Мариенгофа, которые нивелируют все желания ссылаться на его «роман».

В сущности, по этим же основаниям в праве «надлежащего доказательства» отказано «Нерассказанной истории» Мэри Дести – ближайшей подруги Изадоры Данкан.

В общем, в поисках этого самого «авторитетного источника» пришлось изрядно «поплавить мозг», но в итоге была отобрана книга И.И. Шнейдера «Встречи с Есениным. Воспоминания» [7[7 - Здесь и далее Шнейдер И.И. Встречи с Есениным. Воспоминания. 3-е, доп. изд. М. Советская Россия, 1974.]]. Илья Ильич – журналист, театральный работник, директор-распорядитель школы Изадоры Данкан, а затем и театра-студии ее имени. Познакомился с Есениным в 1921 году; во время совместной жизни Есенина и Данкан часто встречался с поэтом. На авторский взгляд, книга Шнейдера – лучший образец мемуаров. Не только применимо к Есенину. Это – канон литературы мемуарного толка!

Теперь, когда основные «реперы» обозначены, переходим непосредственно к гороскопическому анализу гороскопа Есенина. Выглядит она в западноевропейской традиции следующим образом.

Гороскоп Сергея Есенина

И первое, что «режет глаз» в ней – скопление почти всех планет, за исключением Луны, Нептуна и Плутона, в западной полусфере. При этом из тринадцати гороскопических объектов, планет, узлов и парса, шесть – Венера, Парс Фортуны, Солнце, Марс, Меркурий и Сатурн – расположены в Десценденте.

Натив с таким планетарным рисунком всегда рефлективен и сильно зависим от чужого мнения. Вместе с тем, это – признак предельной социальности и неразрывности с обществом; затворник из такого натива никакой, одиночество ему – невыносимо. Отметим это описание как основополагающий принцип жизни Есенина, который, в частности, в числе прочего привёл его к трагическому концу.

Теперь – непосредственно о планетах гороскопа.

Солнце гороскопа Есенина

Есенинский «сигнификатор духа» расположен в Десценденте и Весах – доме и знаке партнёрства, воспринимающим каждого из своего окружения равным себе. Отношения подчинённости и субординации отрицаются в принципе; такой натив не стремиться главенствовать, но и руководить собой не позволит никому.

Управляет VI домом – сферой подчинённых, прислуги и поклонников. На «синтезе» получаем эдакое панибратство. С одной стороны, своим поведением (Солнце гороскопа) Есенин часто способствовал искусственному «вытягиванию» поклонника, подчинённого либо прислуги до ранга равнозначного партнёра. С другой, редкий поклонник, подчинённый либо слуга откажется от привилегии быть с хозяином на равных, то есть люди VI дома Есенина просто из кожи вон лезли, чтобы быть с Поэтом «на короткой ноге».

Доказательства? Извольте. Слово Шнейдеру (здесь и далее при ссылке на Шнейдера см. [7]: «С появлением Есенина в доме на Пречистенке здесь стали бывать поэты-имажинисты. Чаще других – Анатолий Мариенгоф, молодой, высокий и очень красивый мужчина; Вадим Шершеневич, Рюрик Ивнев, Кусиков, Ваня Старцев…

Их было много, этих имажинистов, они вились вокруг Есенина, подобно мошкаре в солнечном луче… (здесь и далее жирный курсив мой – Ломов). Впрочем, не только имажинисты…

Есенин вошел в группу имажинистов в 1919 году. Тогда ему казалось, что их роднит близость литературных позиций. А этой пустой и довольно реакционной группке, питавшейся остатками российского декадентства, Есенин был необходим: его имя было хорошей рекламой.

На первых порах имажинисты оказали на Есенина вредное влияние» (глава 5).

Опять же, кем приходился Шнейдер Есенину? В астрологическом разрезе. Очевидно, что если Илья Ильич – директор-распорядитель школы Изадоры Данкан, а затем и театра-студии её имени, как ни крути, он – «прислуга» Данкан. А Есенин – её муж, муж «хозяйки». Однако… опять свидетельство Шнейдера: «Помню, как много позднее на Пречистенке собрались под вечер гости. Среди них – и поэт Рукавишников, носивший очень длинную козлиную бородку. Ждали Луначарского. Я был занят внизу, в школе, и не поднимался наверх, хотя Айседора уже два раза присылала за мной. Наконец, кто-то прибежал в третий: Айседора срочно звала меня.

Войдя в комнату Айседоры, я увидел такую картину: на диване с золотыми лебедями сидел в напряженной воинственной позе Есенин, со злым и решительным выражением лица. Рядом тихо ссутулился Рукавишников. Есенин крепко держал его за козлиную бородку, целиком зажав ее в кулаке.

– Что же вы не шли? – зашептала Айседора. – Он уже двадцать минут держит его так.

Когда я подошел к дивану, Есенин заулыбался, отпустил Рукавишникова, встал и поздоровался со мной. Вообще он при мне почему-то всегда сдерживался. Никогда я не слышал от него ни одного резкого слова. Айседора этим пользовалась. Сердиться на него было невозможно: его лицо расцветало такой детской, ангельской улыбкой, синевой смущенных глаз…

– Сергей Александрович! Что вы себе позволяете? – тихо сказал я ему (в сущности, управляющий урезонил «хозяина» – Ломов).

А он громко ответил мне:

– Илья Ильич! А зачем он стихи пишет? Пусть не пишет («хозяин» ещё и оправдывается – Ломов).

Но думаю, что дело было не только в плохих стихах, которые писал Рукавишников: «прилипалы» мешали Есенину работать (опять же, к вопросу нахождения управителя VI дома в Десценденте)» (глава 5).

«Мешали»… Конечно! А какая может быть энергетика у слуг и поклонников Есенина, если управитель VI дома, Солнце в Весах – в падении? От них – только вред. И если бы только мешали…

Для «низкочастотного» слуги и поклонника что является высшим признанием от общения с хозяином / кумиром? Конечно, совместные возлияния! Смотрите, мол, де, я с самим Есениным бухал! Значит, он признаёт во мне своего, равного ему. И невдомёк было Сергею Александровичу какую «мину замедленного действия» под свою жизнь он подложил: невозможность волевого отказа «на побухать с каждым» – прямой путь к алкоголизму, ибо ни один организм таких нагрузок не выдержит… А обидеть отказом Есенин боялся: это же менторство, демонстрация превосходства, «партнёры так не поступают».

Соответствующей энергетикой окрашены и аспекты Солнца.

Оппозиция Луны, управителя V дома (творчество), к Солнцу: в есенинской поэзии его поклонники, так стремившиеся к общению с кумиром, понимали не больше свиньи в апельсинах. Её истинный смысл был им непонятен и чужд. Осознавал это и Есенин; не мог ни видеть диссонанс (оппозиция) своей поэзии (Луны, управляющей V домом) с их энергетикой (Солнцем).

Притягивалась «мошкара» вокруг Есенина исключительно «на секстиле» Солнца и Юпитера, управителя Асцендента и X дома. Тут вообще всё просто: сама личность Есенина (Асцендент) и его высокий статус «самого известного русского поэта» (X дом) были теми катализаторами, которые множили число поклонников, рвущихся в партнёры, в геометрической прогрессии. Трин Плутона, как сигнификатора нации и этносов, это качество только усиливает. Воистину, Есенин – поэт национальный.

Самый зловещий аспект Солнца – конъюнкция (соединение) с Марсом. Во-первых, Марс – планета достаточно агрессивная и нахрапистая. Во-вторых, напрямую связанная с бытовыми ссорами, конфликтами и в числе прочего с алкоголизмом. В-третьих, Марс управляет VIII домом, связанным с тематикой смерти. Наконец, в-четвёртых, в противостоянии с Солнцем явно проигрывает, так как сожжён последним. Итогом синтеза: поклонники и прислуга назойливы и избытком дипломатичности не страдают, провоцируют бытовые склоки и ссоры, часто не без влияния алкоголя, могут способствовать смерти натива.

Незначительный пример (один из множества) [7]: «Когда Есенин и Дункан заканчивали ужин и мирно сидели под большим торшером, официант наклонился к нему: