Тарантул. Трилогия

Однорукий, осторожно ступая, чтобы не скрипнула половица, вышел в сени, но, прежде чем открыть дверь, посмотрел в щель почтового ящика, специально для этого устроенную и закрывавшуюся откидной планкой изнутри. Глаза, привыкшие к темноте, ясно разглядели гостей. На крыльце стояли три темные мужские фигуры, и между ними внизу виднелись головы красноармейцев.

Все объяснилось: шум подъехавшей машины, и побег загадочного мальчишки, и сорванная полоска в окне, и странное письмо, написанное под диктовку. Так же бесшумно однорукий вернулся назад и, плотно закрыв за собой дверь, сказал:

– Облава! Одевайтесь!

В комнате направо мужской голос крякнул и выругался.

Стук повторился.

Зажгли свет, и все обитатели дома, одеваясь на ходу, собрались вместе. Их было пятеро: хозяин дома, обрусевший немец, с женой и сыном, и двое гостей. Мужчины с угрюмыми, помятыми после сна лицами, с горевшими решительностью глазами, готовые на все, хмуро смотрели на шпиона. Старуха безучастно сидела около обеденного стола.

Снова раздался настойчивый стук.

– Надо выиграть время. Сходите, Матильда Вильгельмовна, спросите, кто там, и скажите, что мужа дома нет.

Старуха послушно направилась в сени.

– Кто там?

– Откройте, гражданка… как вас… Матильда Вильгельмовна.

– А кто вы такой?

– Неужели по голосу не узнали? Это я… участковый инспектор.

– А что вы желаете?

– Дело есть. Откройте!

– Приходите лучше утром. Мужа дома нет.

– Откройте, Матильда Вильгельмовна! Важное дело.

– Я буду разбудить сына, пускай он вам открывает. Подождите несколько минут.

Когда старуха вернулась в комнату, однорукий и все остальные осматривали пистолеты.

– Собирайтесь. Нужно уходить.

– Я никуда не пойду, – твердо заявила старуха.

Шпион прищурился и посмотрел на нее долгим холодным взглядом, но, зная характер этой женщины, спорить не стал.

– Ваше дело, Матильда Вильгельмовна. А мы уйдем, пока время есть.

– Вы мужчины, – равнодушно пробормотала старуха и скрылась за перегородкой.

– Но вы им двери не открывайте. Пускай ломают, – вдогонку сказал ей однорукий.

Он направился в сени. За ним гуськом вышли остальные. Они осторожно спустились во двор, открыли двери хлева, где стояла корова и несколько овец. Это был единственный путь – пролезть через узкое окно и выйти на соседнюю глухую улицу.

– Карл, а где у тебя спрятаны чемоданы? – вполголоса спросил хозяина шпион. – Те, что приносил твой сын?

– Они в подполье, между бочками. Их нужно взять?

– Нет. Вынимайте пока раму из окна, а я с Семеном вернусь в дом на несколько минут. Постарайтесь без шума… Пойдем, Семен.

Шпион с шофером вернулись в дом, около плиты откинули тяжелую дверцу и с лампой-ночником спустились в подпол. Здесь в закромах лежали картошка и овощи, на полках – банки всевозможной величины, на земляном утрамбованном полу – бочки с квашеной капустой. Между бочками они сразу нашли три чемодана заграничной работы.

– Свети, – приказал однорукий, вытащив один из чемоданов на середину.

Шофер уже знал назначение плотных серых пакетов, хранившихся в этих чемоданах, и с удивлением следил за действиями своего начальника. Однорукий достал черные карманные, с золотым ободком часы и внимательно посмотрел на шофера.

– Сейчас четыре часа. Пока они сломают дверь, пройдет полчаса. Затем начнется обыск… ну, скажем, еще полчаса… достаточно… Значит, в пять часов – самое подходящее время. – С этими словами он поднял выступ на ободке и перевел его на пять часов, затем осторожно открыл чемодан. В сером пакете сверху было круглое углубление, как раз для часов, закрытое планкой. Шпион осторожно отвел планку, вложил часы циферблатом вниз в это углубление и снова перевел планку, которая закрыла и прижала часы.

– Значит, в пять часов к этому дому близко подходить не рекомендуется, – усмехнувшись, сказал он. – Что делать? Приходится расходовать не по назначению. Куда их спрячем? Давай-ка закопаем в картошку.

Они оба принялись разгребать картошку, и, когда образовалась яма, однорукий поставил в нее чемодан.

– А эти? – спросил шофер.

– И эти сюда. Рядышком. Ставь по бокам.

– Не много ли, Петр Иванович? Весь квартал ведь разнесет, – с тревогой спросил шофер.

– Ничего. Умнее будут. Пускай наши масштабы узнают. Ставь, ставь… не стесняйся.

Шофер осторожно поставил оба чемодана рядом с заряженным.

– А теперь заваливай картошкой, – сказал он. – Не бойся. Смелей заваливай. От сотрясения не взорвется.

В это время над головой раздался глухой стук.

– Что вы там нашли? – спросила старуха, заглядывая через открытый люк в подпол.

– Не нашли, а спрятали, Матильда Вильгельмовна. Клад спрятали. Вернемся – половину вам отдадим, – весело сказал однорукий, загораживая собой работающего шофера.

– Не разбейте банки.

– Нет, нет. Все будет цело.

– Вы слышали?.. Они опять стучат.

– Пускай стучат. Пойдите успокойте их, а мы уйдем.

Голова старухи скрылась. Однорукий вернулся к шоферу. Убедившись, что картошка закрыла чемоданы и лежит ровно, он передал ему лампу.

– Пойдем, Семен.