Спасибо за сына

От такой заботы старого знакомого чувство стыда начинает мучить меня с удвоенной силой.

Бросаю одеяло, быстро надеваю платье, опасаясь быть застуканной за этим занятием в любую секунду. Но, к счастью, квартира Глеба по-прежнему погружена в тишину.

Беру с тумбочки стакан с апельсиновым соком и практически залпом осушаю его, испытывая неземное блаженство. А после отвинчиваю крышку с бутылки и с не меньшим удовольствием поглощаю обычную воду.

Похоже, Глеб знает толк в том, как облегчить похмельный синдром. От этой мысли меня снова пронзает стыдом. Господи, надеюсь, когда он принёс воды, с уголка моего рта не стекала слюна. На всякий случай потрогала подушку. Вроде сухая.

На скорую руку застелив за собой постель, выхожу из спальни с осторожностью заправского шпиона, оглядываюсь по сторонам, опасаясь столкнуться с хозяином квартиры. Но вскоре убеждаюсь – Старовойтова здесь нет.

Похоже, он ушёл. Возможно, срочные дела. Или желание избежать неловкого момента. Что ж, я прекрасно понимаю Глеба. Подумать только, вчера я предлагала ему себя! А он вежливо отказал. Несложно представить, какое нелицеприятное мнение он обо мне составил… Стыдоба.

Отыскав уборную, торопливо совершаю необходимые утренние процедуры и прихожу в полный ужас, поймав своё отражение в зеркале. Под глазами круги от размазанной туши, волосы растрепаны и торчат в разные стороны. Я просто какая-то жуткая панда с гнездом на голове! И хорошо, что Глеб ушёл. Мне тоже надо скорее уходить отсюда, пока он, не дай бог, не решил вернуться.

Может, мы ещё несколько лет не увидимся, а когда столкнемся вновь, он обо всём забудет. Ну или хотя бы сделает вид, что забыл.

И угораздило же меня вчера отправиться в один с ним ночной клуб?

Наспех смыв жидким мылом остатки вчерашней косметики с лица, тороплюсь покинуть квартиру. Сердце стучит, как у воровки. Пальцы дрожат. К счастью, с дверным замком проблем не возникает, изнутри он открывается без ключа, и вскоре я уже еду в лифте на первый этаж, молясь не столкнуться с Глебом в лобби.

Достаю из сумочки телефон, не глядя смахиваю все уведомления с экрана. Сейчас не до них. Кое-как отыскиваю приложение такси. Давно им не пользовалась. Надо ещё забрать с парковки клуба свою машину… Но это позже, когда из меня выветрится алкоголь. А сейчас главное как можно скорее убраться подальше отсюда.

Такси привозит меня домой.

И наконец неловкость из-за конфуза с Глебом начинает потихоньку отпускать. Но вместо неё накатывает не менее противное чувство тоски. Тоски по моей разбитой жизни.

Не знаю, дома ли Володя. Обычно по субботам он часто уезжал на работу. Теперь неясно – на работу ли…

Но я отчаянно надеюсь, что эта суббота не стала исключением. И мужа дома нет.

Однако чуда не происходит. И когда я открываю дверь нашей квартиры, супруг встречает меня в прихожей. Стоит, опершись спиной на стену и сложив руки крест-накрест на груди.

– Где ты была? – хмуро интересуется он, как только я захлопываю за собой дверь.

– Теперь тебя это не касается, – холодно отвечаю я, стараясь придать себе независимый вид.

– Сеня, я волновался. Почему не отвечала на звонки?

– А ты звонил? Не слышала, – равнодушно пожимаю плечами я, сбрасывая с ног туфли.

Прохожу мимо него в нашу спальню.

Володя шагает следом, грубо хватает меня за локоть, рывком разворачивает к себе.

– Сеня, не надо так со мной!

Морщась от боли, отнимаю у него локоть. Мне открываются всё новые не самые приятные качества супруга. Раньше он никогда не позволял себе подобной грубости по отношению ко мне.

– А как с тобой надо? – со злостью интересуюсь я, испытывая искреннее удивление.

– Где ты была всю ночь? – повышает голос Володя.

Тоже злится. А я недоумеваю. Разве он имеет на это право?

– Гуляла, – пожимаю я плечом. – А что?

– Решила мне в отместку заработать себе репутацию шлюхи?

Ладонь ожигает. Сама не поняла, как ударила его по щеке.

Володя приходит в бешенство от моей пощечины, его глаза злобно сверкают. Хватает меня за запястье и сжимает до острой боли.

– В том, что произошло, есть и твоя вина, – цедит он. – И ты прекрасно это знаешь! Я думал, ты всё поймёшь, ты же умная, Сеня!

– Не смей меня трогать, Калугин, – цежу я в ответ, с презрением глядя в его казавшееся раньше таким красивым лицо, и кое-как вырываю из захвата руку. – Знаю, знаю, ты слишком страдал от моих безуспешных попыток забеременеть и нуждался в таком вот успокоении! Я уже поняла.

– Дело не только в этом.

– В чем же ещё, стесняюсь спросить?

– Я мужчина. И как любому нормальному мужчине, мне нужен нормальный секс. А ты… никогда особо не старалась, Сеня.

Прикрываю глаза, в очередной раз испытывая жестокое унижение. Значит, когда я отдавала ему всю себя, открывалась, доверялась в самых интимных моментах, я, оказывается, недостаточно старалась? И каких же, интересно, стараний ему не хватило с моей стороны? Володя, по крайней мере, всегда кончал. А вот я испытывала оргазмы исключительно с помощью своих пальцев и наедине. Но мне бы и в голову не пришло когда-нибудь обвинить в этом мужа. Надо же, мы прожили вместе столько лет, а я только сейчас узнаю, насколько разные у нас ценности…

– Мы разводимся, Володя, – устало констатирую я. – А пока не продадим и не поделим эту квартиру, я поживу в гостинице, если не возражаешь. Не могу здесь больше находиться. Просто позволь мне спокойно собрать необходимые вещи и уйти.

Челюсть супруга плотно сжимается, губы белеют.

– Никакого развода не будет, Сеня, – отрицательно качает он головой. – Ты моя законная жена, ею и останешься. Поняла?

Глава 6

На губах против воли появляется усмешка. Хотя чувства внутри разрозненные. Слишком многое случилось за последние сутки, чтобы я хорошо ориентировалась в происходящем в моей жизни. А похмелье ещё не успело выветриться из головы. Остававшейся тяжёлой и мутной. Благо сегодня выходной.

– Может, ты не в курсе, но твоего согласия на развод не нужно. Не хочешь идти в ЗАГС, я разведусь с тобой через суд, – продолжая растягивать губы в искусственной улыбке, докладываю то, что успела прочитать в интернете.

Совсем не узнаю своего мужа. Обычно мягкий и добрый, он на глазах трансформируется в незнакомца. Будто я смотрю фантастический фильм с Томом Харди, когда у героя проявляется вторая личина. Мерзкая и безобразная. Вот она мелькает на мгновение, а затем исчезает. И передо мной вновь знакомое мне лицо супруга.

– Нет, дорогая. Ты же знаешь, что для моей политической карьеры нельзя было показывать государству наше имущество. Или забыла, что всё, что мы с тобой нажили непосильным трудом, записано на мою родню? Ты останешься без гроша, – напоминает он мне старую отговорку.

Хмурюсь. Никогда не считала проблемой, что часть нашего имущества записана на свекровь и свояченицу, несмотря на натянутые с ними отношения. Просто в голову не приходило, что мой брак с Калугиным когда-нибудь завершится разводом. Хотя не очень понимала, зачем Володе скрывать нашу недвижимость. Её не так много. Загородный дом и квартира, в которой мы жили. Причём дом помогал строить мой папа.

Я вдруг вспомнила, что у меня даже мысли не возникло с ним посоветоваться насчёт идеи Володьки оформить дом на его мать. Тогда доводы мужа казались мне логичными, а сейчас я поняла, что угодила в ловушку своей наивности и глупости.

Противный холодок проходит по позвонкам к самому мозгу. Сглатываю слюну.

– Да, и если ты не в курсе, Борис Семёныч брал у меня взаймы. Некрасиво выйдет просить за день вернуть все десять миллионов. Как считаешь?

От этой новости становится ещё противнее. Не знала, что папа занимал деньги. Неужели у него проблемы в бизнесе?