Век распутства

Самой предприимчивой оказалась мадам де Рошекуар.

Этой прелестной герцогине и раньше случалось пользоваться вниманием короля, а теперь, решив, что имеет все права стать преемницей мадам де Шатору, женщина совсем потеряла всякий стыд. Она часами простаивала у дверей королевских покоев или в тени кустарника на аллее парка, где, по ее сведениям, должен пройти монарх. А при его появлении бросала на него томные взгляды. Однако Людовик XV, раздраженный ее излишней навязчивостью, проходил мимо, не удостоив даму даже взглядом, и при дворе о ней стали говорить, что она «похожа на лошадь из захудалой конюшни, которая всегда под рукой, но никому не нужна».

В начале февраля 1745 года претендентки на титул фаворитки были в приподнятом настроении: они узнали, что по случаю бракосочетания дофина с инфантой Испании в Версале состоится бал-маскарад.

А такое событие предоставляло большие возможности для обольщения короля. И вполне возможно, что государь наконец решится сделать свой выбор.

Наиболее осведомленные придворные строили предположения и даже держали пари, а придворные дамы, мечтавшие о месте фаворитки, были готовы отдаться даже любому лакею, лишь бы узнать, в каком маскарадном костюме будет на балу король.

Наконец прошел слух, что Его Величество будет на балу в костюме лиса.

А вскоре придворные дамы с досадой узнали, что Людовик XV решил пригласить на бал всю городскую знать. А это значило, что во дворце соберутся самые красивые горожанки, которых король никогда не видел, а они могли вполне ему показаться весьма соблазнительными…

– Эти горожанки, – с гневом восклицала мадам де Рошекуар, – будут вести себя во дворце как уличные девки и пойдут на все, чтобы попасть в постель короля. Я уверена, что мы будем присутствовать на непристойном зрелище.

– Какую картину мы будем являть собой в глазах Европы в то время, когда все взгляды прикованы к Франции! – еще с большим возмущением вторила ей мадемуазель де Лораге.

Но эти разговоры были внезапно прерваны 15 февраля, когда по городу разнесся слух о том, что на балу-маскараде Людовику XV будет угрожать опасность. А некоторые наиболее информированные придворные ссылались на предсказание Нострадамуса, сделанное, как им казалось, но случаю бала-маскарада, назначенного на 25 февраля:

Народ увидеть короля собрался отовсюду,
Узреть и принцев и послов.
Вдруг стены рухнули…
Благодаря лишь чуду
Король сумел спастись, нетронут и здоров.

Добрые люди не ошиблись и на этот раз: на голову короля свалилась не колонна, а женщина, которая многим принесет несчастье, так как этой женщиной окажется будущая мадам де Помпадур…

Глава 6

Мадемуазель Пуассон – лакомый кусочек для короля

Даже в самой лучшей рыбе попадаются кости.

    Греческая пословица

Вечером 25 февраля в Версальском дворце состоялся бал-маскарад. Под звуки веселой музыки в Большом парадном зале танцевал и веселился весь Париж. То тут, то там мелькали костюмы арлекинов и коломбин, одежды турок, армян, китайские косички и перья дикарей. Пастухи и пастушки кружились в танце. Неожиданно распахнулись двери, ведущие из королевских покоев, и на пороге появились восемь человек в маскарадных костюмах и масках…

Молодые женщины, пришедшие на бал попытать счастья, пребывали в полной растерянности. Кто же из них король? Женщины, одна за другой, подходили поближе, стараясь разглядеть под маской лицо государя…

В конце концов одной из них, мадам де Портай, показалось, что она узнала Людовика XV.

Приблизившись вплотную к нему, она сбросила свою маску и начала, по словам Сулави, «приставать и поддразнивать», как ей казалось, короля. Но она ошибалась: под маской скрывался один из королевских гвардейцев, знавший даму в лицо. Гвардеец, не растерявшись, увлек молодую женщину в комнату, скрытую от посторонних глаз, и там воспользовался всеми преимуществами своего положения.

Некоторое время спустя мадам де Портай, радуясь выпавшей ей удаче, спустилась в зал, где шумел карнавал, даже не приведя в порядок свое платье. Однако королевский гвардеец, не считая себя обязанным скрывать то, что предназначалось другому, поспешил за дамой, рассказывая на ходу всем, кто изъявлял желание его слушать, о своей удаче и об ошибке молодой женщины

.

Ведь всем известно, что промах одного нередко на руку другому…

Король раскрыл себя только под утро, когда обратился с комплиментом к одной из красавиц в костюме Дианы-охотницы. Его тут же окружила толпа придворных. Однако не осталось незамеченным и то, что от группы горожанок отделилась одна женщина и с особой настойчивостью стала пытаться привлечь к себе внимание короля. И это ей удалось. Король подошел к ней и сказал в ее адрес несколько любезных слов. Красавица сбросила маску. Так король впервые увидел мадам д’Этиоль.

«С утонченным кокетством, – писал Сулави, – она сделала вид, что хочет скрыться в толпе после того, как нечаянно или умышленно обронила свой платок, который тут же был учтиво подхвачен королем. Людовик XV но смог из-за стоящих вокруг него придворных передать платок в руки дамы и бросил его через их головы с самым учтивым видом. Со всех сторон послышался шепот: “Платок брошен”. Это был первый успех мадам д’Этиоль. Ее соперницы же были обескуражены»

.

Молодая женщина, обратившая на себя внимание короля в разгар бала, была голубоглазой блондинкой. По словам современников, у нее «было свежее и нежное личико, покрытое прозрачной бледностью, словно после любовных утех», а взгляд был полон очаровательного лукавства.

Общее впечатление портил маленький досадный недостаток: бескровные бледные губы. Сулави писал: «Она так часто их покусывала, что, видимо, повредила мелкие артерии, и этим, возможно, объяснялся их желтовато-серый цвет в тот момент, когда она забывала прикусывать их зубами».

Но, в конце концов, к такой окраске губ вполне можно было привыкнуть, а некоторые мужчины даже находили особую прелесть в бледных губках…

После того как король отошел от мадам д’Этиоль, на нее устремили пылающие от ненависти взгляды все присутствовавшие на балу-маскараде женщины, пытаясь отыскать в ней какие-либо изъяны. Придворные красавицы в первую очередь были уязвлены тем, что король предпочел им простую горожанку! И из какой семьи! Мадам д’Этиоль звали Жанной-Антуанеттой Пуассон. Она не была дочерью торговца мясом, как часто утверждают некоторые историки, а родилась в семье мелкого служащего Франсуа Пуассона, занимавшегося поставкой продовольствия для армии, что, в общем-то, не намного престижнее. Он родился в 1684 году в семье ткача в Лангре. В возрасте двадцати лет Франсуа покинул родительский дом и последовал в качестве возчика боеприпасов за армией маршала Вийара. Во времена Регентства он уже был одним из главных помощников братьев Пари. Но в 1725 году Франсуа оказался замешанным в махинациях с продовольствием, ставших предметом расследования интендантской службы армии. В Париже даже поговаривали, что его «своевременная» высылка из столицы позволила ему избежать тюрьмы…

Что же касается его супруги, мадам Пуассон, то эта дама вела такую бурную личную жизнь, что позволило братьям Пари долго оспаривать отцовство Жанны-Антуанетты.

Когда девочке исполнилось восемь лет, мадам Пуассон вдруг заметила необычную красоту своей дочери и воскликнула:

– Вот лакомый кусочек для короля!

И с тех пор девочку стали называть маленькой королевой.

Через год мадам Пуассон отвела дочь к гадалке, которая без тени сомнения в голосе заявила:

– Ты будешь любовницей короля

. Предсказание чрезвычайно обрадовало все семейство Пуассон.

В 1741 году, в возрасте двадцати лет, Жанна-Антуанетта вышла замуж за Шарля-Гийома Ленормана д’Этиоля. И с первого дня своего замужества она не переставала мечтать о том, как попадет во дворец, где жил монарх, и станет его любовницей.

Еще при жизни мадам Шатору, задолго до бала-маскарада, Жанна-Антуанетта пыталась несколько раз обратить на себя внимание Людовика XV. Во время королевской охоты в лесу Сенар она прогуливалась в изысканном наряде по просеке, по которой должен был проследовать государь. Но все старания юной особы были напрасны.

Однажды вечером король, возвращаясь с охоты, посетил замок д’Этиоля и оставил хозяину дома в подарок оленя. Обрадовавшись такому знаку внимания, господин Ленорман повесил рога в своем кабинете, а Жанна-Антуанетта расценила королевский подарок как счастливое предзнаменование…

С этого дня она поверила в свою судьбу.

После того как мадам д’Этиоль уронила платок на балу-маскараде, ей не пришлось долго ждать приглашения короля. Людовик XV послал за ней своего камердинера Вине, к тому же оказавшегося ее двоюродным братом. И «лакомый кусочек» был препровожден без промедления в Версаль, и в тот же вечер мадам д’Этиоль уже лежала в гостеприимной постели монарха…

Увы! Есть области, где даже монарх не всесилен. У Людовика XV, по выражению Морепаса, произошла осечка, и он не смог насладиться прелестями своей новой подруги. И мадам д’Этиоль пришлось смириться с такой неприятностью и попытаться по возможности скрыть от окружающих свое разочарование.

Но на следующий день весь двор уже знал о неудаче короля, а некоторые шутники уже распевали следующий куплет:

Эй, дерзкая, на что ты замахнулась?
Ты, говорят, монарху приглянулась?
Мечта сбылась? Не твой удел!
Брось это, и не стоит вспоминать.
Мы ж знаем: вечером король хотел
Тебе свое расположение доказать, но не сумел…