В зале охотничьем. Сынок
Поднявшись в кабинет отца
Увидел он его – глупца,
И по спине вдруг холодок.
В картине, в этом кабинете
Был дед, отец, и его сын.
Но сын не старший, и не третий.
Сын что последний рожден был.
Наш сын, что был тридцатилетний,
От ярости не закричал,
Но взял отцовский портсигар
Что, как всегда, в столе лежал.
Хотел он кинуть уж в картину,
Но присмотрелся на неё…
Лица черты с ума сводили:
Лицо отца – но не его!
Сын присмотрелся снова, ближе…
Картина странная была.
С картины вдруг слова отца
Сказали словно: «тише».
Сын выбежал из кабинета
И к матери своей бежит!
Тридцати лет он словно не был!
Ему как будто вновь один!
Бежит, бессвязными словами
На мать он что-то говорит!
Она лишь видит: глаз горит,
Как у безумного слезами!
Сын болен стал, он был безумен.
В лечебнице окончил путь.
Всё говорил: « Отец не умер!
Отец в картине жил бы пусть!»
Но есть одна деталь смешная…
Она пугает оттого:
Картина – выдумка его!
Как будто боль есть основная…
Замок.
Родительская любовь.
Почему кусаешь в мозжечок?
Разве я так плох и так дебилен?
Накроши-ка мне салат из слов!
Я же ведь тупой и примитивный!
Километры лицемерия все дальше
Заплывают в голову мою.
Я всего-то на три года старше…
Я и правда ведь ее люблю.
Но заставь меня отречься, мама!
Задави меня тюрьмой, отец!
Мне уж очень страшно, неприятно…
Сердце так болит… но вы-то без сердец.