Из записок господина N. Для тех, кто верит в любовь

– Что ж! – тяжело вздыхает она и уходит. – Ты еще не готов.

Я знаю, что она хочет, знаю, и она знает. Еще три-четыре дня, и я не выдержу… Я сомкну свои жадные челюсти на ее жирном горле, и буду грызть, грызть, пока не утолю свой Голод.

О саде-мазе

Мне иногда кажется, что бог очень даже любит саду-мазу, потому что вся эта жизнь одна большая сада-маза и все это ради удовольствия.

В комнате было темно, и мое лицо осветилось вздрогнувшим пламенем. Свеча догорала. Парафин стекал на столешницу, обволакивая опрокинутую рюмку. Вера сидела на кровати, поджав под себя ноги. Я сделал взмах плетью и замер.

– Если знания приумножают печаль, то бог, значит, и есть абсолютная боль? – спросил я вдруг.

– У каждого бог свой, у тебя он боль и страдания, у меня радость и любовь, – повернулась она, оголяя мне спину.

Плеть обрушилась, оставляя красный след. Вера вскрикнула. Я снова занес над ней плеть, и гибкая извивающаяся как змея сущность плети вопреки законам физики снова зависла в воздухе.

– Ты совсем не боишься меня, – горько улыбнулся я.

– Любовь – это когда ничего не боишься.

Плеть опять опустилась, и женщина снова вскрикнула.

– Тебе хорошо со мной, любимый? Да? – преодолевая боль, дрожащим голосом спросила она.

– Нет, мне не хорошо с тобой. Мне ужасно не хорошо, потому что ты ничто! – хлестал я ее безжалостно по спине.

– А ты все….– повторяла она, закусив от боли губы.

Я устал, отложил плеть и присел на кровать рядом.

– От жестокости до жалости один шаг. Сейчас дьявол и бог держатся за руки.

Мне стало жалко эту бедную женщину. Я склонился и стал целовать ее плечи и шею.

Побег

Следующей ночью я решился бежать. Не потому что я больше не мог терпеть все эти пошлости. Отнюдь! Признаться, я ловил себя на мысли, что мне нравится находиться с Верой, быть соучастником ее гадкого одиночества и поруганного самолюбия, выливавшихся на мою голову отбросами извращенного понимания о любви. Всякое безумие деградирует и наскучивает. Я настолько чувствовал эту тенденцию, что знал, что именно Вера предпримет в ближайшие дни. Она уже при мне советовалась с пластическим хирургом, как из мужчины можно сделать женщину. Они обсуждали мою участь, будто речь шла о смене прически. Вера хихикала в трубку, удивлялась простоте операции и негодовала, сбивая цену. Затем она успокаивала меня, словно глупенького ребенка, лепеча с сюсюканьем, что Михаил Иосифович – первоклассный специалист в своей области, проходивший стажировку в одной из лучших израильских клиник. «Милый, ты меня еще благодарить будешь!» – строила она грандиозные планы, показывая мне свою обновленную грудь с такой гордостью, что я вынужден был согласиться. Возможно, в последнюю минуту, перед тем как скальпель хирурга отсек бы мое мужское достоинство, она бы подошла ко мне и со слезами на глазах поцеловала мои дрожащие губы, взглянула в глаза, в надежде увидеть мольбу о пощаде. Возможно, она бы все-таки не решилась. Но в чем я не сомневаюсь, так это в том, что ее удивило мое внезапное исчезновение из запертой комнаты. Она не верила в фантомов.

За покорность Вера обещала купить мне белую яхту и помочь с поездкой в Индию, хотя я понимал, что все это лишь обещания и не более того. Рано или поздно она меня просто растворила бы в серной кислоте и спустила в унитаз, как всегда поступала с теми, кто ей надоедал.

– А сапожки из крокодиловой кожи тебе идут, – сказал я Вере накануне.

– Я их купила, чтобы ночами выгуливать тебя, – улыбнулась она, прикуривая одну из своих бесчисленных папиросок. – Скажи, а что мне не идёт?

Моя тюремщица присела на корточки, раздвинув бесстыдно свои колени, и дунула на меня облаком дыма.

– То, что ты без трусиков, – ответил я, когда она сделала глубокую затяжку, явно наслаждаясь своим превосходством надо мной.

Из ванной послышался женский смех, и я вопросительно посмотрел на Веру.

– Я решила тебе сделать маленький подарок напоследок, – сказала она, стряхивая пепел мне на голову.

Все ее подарки были предсказуемы. У нее была шикарная джакузи. Иногда эта странная женщина устраивала для меня праздник, приглашая VIP-проституток. Обычно две-три девушки, крашеные блондинки с голубыми глазами. На большее у Веры не хватало фантазии. От природы у этих девушек были кукольно-фарфоровые лица и даже в походке чувствовалось что-то от манекена. Они носили пояса верности, так что классический секс с ними для меня был невозможен. Каждый раз я умудрялся обойти эти женские хитрости, но сегодня за день до хирургического вмешательства Вера превзошла мои ожидания. Она натянула на головы девушек кожаные шлемы и с особой заботой зашнуровала им забрало. Мне это напомнило образ купающихся гладиаторов перед боем. Затем Вера толкнула меня в их скромную компанию, а сама присела на край джакузи и о чем-то задумалась, глядя, как резвятся со смехом эти беспечные фурии, брызгая друг друга водой и пеной. Я плавал между ними, покоряясь судьбе и сопротивляясь бессмысленному желанию близости с ними, пока хозяйка дома не принесла мне махровое полотенце. Я молчал, немного раздраженный, а она все смотрела на меня, будто спрашивала: «Ну, как искупнулся, милый?».