Лабрис

С этими мыслями я миновала очередной пляж и уперлась в далеко выступающий в море скалистый мыс. Обойти его посуху было невозможно. Автомобильная дорога, которая в основном бежала вдоль берега, в этом месте взбиралась на гору и уходила в тоннель, соваться в который мне совершенно не хотелось. Карабкаться на эту скалу означало проверить свою теорию о телесных повреждениях на практике. Обойтись без ссадин тут точно не получилось бы.

Оставалось море. Берег в этой бухте везде резко уходил на глубину – пять шагов и тебе уже по шейку, – так что обойти мыс вброд не вариант. Придется плыть. Думала сначала снять платье, но отмахнулась: зачем? Замерзнуть же не могу, а на внешний вид вот уж точно плевать. Ну намокнет, ну будет потом в разводах – и что? Перед кем красоваться? А завтра все равно станет как новенькое.

С грустью подумала, что смерть влечет за собой не только свободу от дурацких ограничений. У меня больше не будет никого, кому захотелось бы понравиться. Никогда. Свирепо и ожесточенно топая и вздымая тучу брызг, направилась на глубину. Платье высохнет на мне, пусть это займет весь день из-за этой пасмурной и влажной погоды. К тому же если оставить его на песке, то придется возвращаться. А вдруг мне не захочется, потому что найду на той стороне что-нибудь интересное? Стараясь держать кеды над водой, я поплыла вокруг скалы.

Ветер дул в лицо, я загребала одной рукой и поэтому плыла очень медленно. Скала разворачивалась ко мне морской стороной неторопливо, так что черный провал пещеры проявлялся неспешно, как в замедленном фильме. Конечно, я подплыла ближе. Хоть какое-то приключение. Таинственный проход, который можно было заметить только с моря.

Волны плескались у самого входа пещеры, но внутри было сухо – каменный пол высокой и подозрительно ровной ступенькой возвышался над водой. Мне даже сначала показалась, что эта платформа у входа рукотворная, но нет. Все-таки это скала такой причудливой правильной формы.

Я зависла на месте, подгребая руками. Черный проход в скале выглядел страшновато. С другой стороны, чего мне бояться? Кто и что мне сделает? Да и ничего опасного внутри быть не может. Пещеру отлично видно из проносящихся по заливу катеров, наверняка туристы уже облазили ее вдоль и поперек. Самое ужасное, что меня может там ждать, так это запах общественного туалета да кривые надписи «Здесь был Стефан» на стенах.

Подплыла поближе, села на ступеньку у входа, кое-как отжала платье, надела обувь, чтобы не распороть ногу о битые стекла, которые наверняка есть внутри, встала и пошла внутрь.

После яркого неба над морем в пещере поначалу было так темно, что пришлось остановиться. Врезаться лбом в какой-нибудь уступ совсем не хотелось. Когда глаза привыкли, я разглядела, что дыра в скале куда глубже, чем казалось, и похожа действительно скорее на узкий проход, который ведет в абсолютную черноту. Туда без фонарика уж точно нельзя соваться.

Осторожно сделала еще пару мелких шагов, но тьма в конце тоннеля не расступилась. Я тяжело вздохнула и собралась было отвернуться, чтобы выйти на свет, но в ответ на звук моего дыхания тьма шевельнулась! Это было странное ощущение – еле заметная вибрация на самом краю поля зрения, но она точно была! Как можно разглядеть движение тьмы? Там же ничего не видно!

Небольшой выступ на стене на самой границе света и мрака внезапно исчез. А затем темнота из глубины прохода начала медленно приближаться, ощупывая стену… тонкими волосками-щупальцами. Где-то я уже это видела! В зеркале. Те же черные мерзкие извивающиеся червяки. Эта тьма двигалась замедленно, неуверенно, словно только почуяла мой вкусный аромат и принюхивалась, оценивала, но она точно ползла в мою сторону! Я ощущала это ледяными иголочками в своем позвоночнике. Ужас сковал руки и ноги, и я почему-то не могла двинуться. Черный шевелящийся комок черных червей парализовал меня, лишил воли и возможности убежать. Не моргая, я смотрела, как медленно тьма поглощает стены и пол и приближается, приближается ко мне, чтобы сожрать.

– Ки-ки-ки! – раздалось со стороны входа.

Крик дельфина выдернул меня из оцепенения, как разряд тока. Я развернулась на месте и, коротко разбежавшись, сиганула рыбкой в воду. Никки тут же подставил свой плавник под руку, и мы помчались прочь от страшной пещеры, поднимая фонтаны брызг.

Ему тоже было страшно. На ходу он спел, что дельфины боялись этого места и никогда не подплывали близко. Тьма поселилась там недавно, но распугала всех морских обитателей. Даже ежи отползли от тех камней подальше.

Я так и не смогла почувствовать из его песни, что же там пряталось. Он пел только о чистом первобытном страхе, который знаком любому живому существу на планете. Ужасу не быть.

Когда Никки домчался до берега, меня трясло, как от озноба, но холодно не было. Кожа, наоборот, горела. Покидающий тело страх заставил дрожать руки и ноги так, что я даже стоять не могла. Проползла по пляжу несколько метров, легла на песок возле своего сарайчика и лежала, приходя в себя, наверное, часа два.

Пока не раздались голоса.

Лениво повернула голову и посмотрела, кто же нарушил мое уединение. Двое мужчин. Один низенький, в грязных брезентовых штанах, клетчатой рубашке, рабочей жилетке-разгрузке и почему-то в каске. Второго я знала. Это был отец Стефана. Тот самый, который орал на сына через разбитое мной окно. Сейчас он показывал рукой то на мой сарайчик, то на линию берега и что-то объяснял рабочему.

Мне это не понравилось. Очень не понравилось. С трудом встала на ноги, подошла поближе и прислушалась. Даже не сразу поняла, о чем речь, но когда смысл дошел до меня, то только что испарившийся страх тут же вернулся опять.

Они собирались снести мой сарай!

Весь этот пляж и даже часть поселка оказались включены в территорию нового многоэтажного отеля, который собирался построить этот хлыщ в костюме-тройке. И, судя по всему, бульдозеры собирались пригнать уже на днях, потому что, дескать, его сын начал нести какую-то ахинею про обитающих тут призраков. Поэтому, вопреки плану, начать снос нужно именно с этого места.

Мой сарайчик! Где я буду просыпаться утром, если его снесут? А как же лабиринт? Пусть я не разгадала, зачем он нужен и что делать с предметами в центре, но он точно важен! Без него все пропало! Я чувствовала это с болезненной ясностью – сломают лабиринт и все. Может быть, исчезну, может быть, наоборот, застряну тут навсегда и потеряю надежду вернуться.

Надо было что-то делать.

Попробовать напугать отца так же, как и сына?

Подошла к двери сарая, открыла ее и громко хлопнула. Мужчины посмотрели в мою сторону.

– Ветер, – пожал плечами низенький.

Ах ветер?! Ну я вам покажу!

Пошла уверенным шагом прямо к ним. Вот тут обладатель костюма уставился мне на ноги, и я поняла: следы. Для него они появлялись сами по себе. Ускорила шаг – они же кое-как видят меня, когда я двигаюсь быстро, и вот тут рабочий вытаращил глаза и попятился.

– Прочь! – закричала я им, но они не услышали. Зачерпнула полную горсть песка из-под ног и швырнула отцу Стефана в лицо.

– Это тоже ветер?! – крикнула я со злостью.

Кажется, он так уже не думал, только пятился, пытаясь протереть глаза от песка.

Не удержалась и подставила ему подножку. Он грохнулся на спину, порвав о камни дорогой костюм. Тогда я повернулась к рабочему, который медленно отступал к машине, стоявшей на обочине, и отчаянно крестился. Ага, религиозный. Кстати, бульдозерами-то будет управлять он, а не этот хлыщ. Толстячка и надо пугать! Сделать что-то такое, чтобы даже близко не появлялся со своими машинами! Подскочила и натянула ему каску на лицо. Быстро огляделась: так, что еще? Взгляд наткнулся на небольшой холмик в траве у самой дороги.

Подбежала к муравейнику, смахнула верхушку ногой, щедро зачерпнула кишащую насекомыми землю и в два прыжка вернулась к рабочему. Половину отправила ему за шиворот, а вторую кинула в лицо мужчине в костюме – тот все никак не поднимался с песка, таращась на то, что творилось с его подчиненным.

Только после этого незваные гости наконец решили меня покинуть. Но отпускать их пока было рано, и я со всех ног помчалась к машине. В забеге по песку низенький, кстати, опередил босса. История повторилась. Уж не его ли сынок точно так же удирал из сарая, обогнав высокого друга?

Я оказалась у машины почти одновременно с ними. Как только отец Стефана заскочил внутрь и попытался воткнуть ключ в зажигание, вырвала брелок из руки и, широко размахнувшись, зашвырнула его в море. Потом понеслась к разоренному муравейнику, зачерпнула еще горсть и швырнула в машину – на колени водителю.

Вот теперь достаточно. Парочка взрослых мужиков мчалась прочь вверх по дороге на своих двоих, периодически панически оглядываясь.

Хотя нет… нужно еще пару штрихов. Во мне было слишком много злости, а в крови после недавнего приключения в пещере еще бурлил адреналин. Взяла камень поострее и нацарапала на капоте: «Стефан – урод!» Жаль, так и не узнала, как отца зовут.

Порядок. Почему-то теперь была уверена, что никаких бульдозеров в ближайшие дни не будет. Может, и зря так ярко продемонстрировала свое существование, но что они мне сделают? Вернутся с полицией? Ну-ну.

Отошла к своему сараю и села на песок. Что-то я сама от себя такой агрессии не ожидала. У меня внутри словно бомба разорвалась и разум отключился. Сейчас даже стыдно было за такие выходки. Что вообще на меня нашло? Неужели я была при жизни такой же злой? Или наоборот? Теперь творю то, на что раньше никак решиться не могла, но очень хотела?