Отельер cмерти

Лев не понял, что он не так спросил, но на всякий случай кивнул.

– И давай я лучше сейчас оплачу. Утром буду спешить.

Мужчина достал дорогое портмоне и выудил из него четыре пятитысячных бумажки.

«Так. А сдача ему нужна?» – лихорадочно начал соображать Лев, но потом вспомнил наставление хозяйки: «Бери что дают». Он взял деньги и положил перед собой на стойку. Гость уже удалялся быстрым шагом в коридор.

«Обалдеть», – произнес Лев вслух, когда холл опустел. Он растерянно смотрел на деньги. Двадцать тысяч за одну ночь! В каком-нибудь «Балчуге» напротив Кремля и то небось номера дешевле. Что ж это за отель-то такой и за что тут могут столько платить?

Не успел он прийти в себя, как распахнулась левая дверь. Через проем он только и успел увидеть, что кусочек темной мостовой да каменную стену какого-то дома. В холл вошел высокий господин во фраке и высоком черном цилиндре. В руках он держал трость с массивным набалдашником и небольшой саквояж.

Гость медленно подошел к стойке.

– Добрый вечер, молодой человек, – пророкотал он глубоким и хорошо поставленным баритоном.

– Добрый вечер.

Мужчина молча с интересом рассматривал его, словно портье был экспонатом музея.

– Вам номер? – первым нарушил молчание Лев.

– Да, извольте пожалуйста, – согласился тот и положил трость и саквояж на стойку.

«Наверное, артист какой-нибудь», – подумал Лев. Гость явно был в гриме – кожа на лице была матовой и необычно бледной, а глаза были немного подведены темными тенями. Говорил он громко и четко, так, словно стоял посреди сцены и ему непременно было нужно, чтобы его слышали даже на задних рядах. Лев кинул взгляд на трость. Набалдашник был в виде оскаленной клыкастой пасти. Что-то похожее он видел среди ключей.

– Вам на первом этаже? – уточнил Лев.

– О… право, молодой человек, мне все равно. Я далек от этих предрассудков.

Вспоминая просьбу первого гостя, Лев все-таки вытащил брелок первого этажа, постаравшись выбрать максимально похожий на трость гостя.

Господин во фраке все не спешил уходить. Неожиданно он шумно втянул воздух своим длинным породистым носом.

– Какой интересный у вас запах, молодой человек… даже странно. Вы откуда?

– В смысле? Из Москвы, – недоуменно ответил Лев и на всякий случай тоже принюхался. Душ он сегодня утром принимал, так что вонять вроде не должен. Запах шампуня давно должен был выветриться, а одеколоном он не пользовался.

– Хм… Ну ладно. Доброй ночи.

– И вам доброй ночи.

Лев посмотрел, как артист степенно вышагивает и скрывается за ведущей в коридор с номерами дверью, и тут вспомнил про просьбу первого мужчины. Раз постояльцы пошли косяками, то бежать в столовую было рискованно. Вдруг еще кто-то заявится. Он поднял трубку бежевого телефона и нажал на белую кнопку. Повариха ответила после третьего гудка.

– Да!

– Тут гость просил ужин пораньше, через час.

– Какой гость-то?

– Ну мужчина такой, в тринадцатом…

– Чудак! Из какой двери?

– Из правой.

– В следующий раз так сразу и говори. Отбой.

Лев озадаченно повесил трубку. Выходит, что про разные столовые хозяйка не шутила. Почему-то действительно было важно, через какой вход попадает постоялец. Так в чем же разница?

Внезапно, издав резкий, пронзительный и мерзкий звук, зазвонил старинный телефон. Лев аж подскочил от неожиданности и осторожно поднял трубку:

– Отель… – сказал он и запнулся. Название-то он так и не выяснил. В итоге его фраза подвисла в воздухе с какой-то жалобно-вопросительной интонацией в конце.

– Мэри спит, что-ли? – мужской голос был крайне раздраженным.

– Да, спит.

– Вот же зараза!

Повисла пауза. Лев не знал, как реагировать на такое замечание.

– Ладно. У меня возможности перезвонить уже не будет. Передай ей… хотя нет. Лучше запиши…

Лев вспомнил, что перо и чернильница находятся в кабинете хозяйки, куда шнур телефона точно не дотянется.

– Я запомню.

– Только слово в слово! Запоминай. Крайний срок послезавтра. Дальше уже рискованно. Он просыпается. Надо спешить. Все к чертям! Запомнил?

– Да.

– Передай это Мэри, как только она проснется. Это срочно и важно!

На том конце бросили трубку.

Лев зашел в кабинет, нашел под бумагами перо и поискал чистый лист бумаги, но обнаружить его в этом бардаке было невозможно. Он вспомнил, как хозяйка доставала чистую анкету из стола. Лев зашел на ее место и открыл ящик. Там действительно была пачка чистой бумаги. Поверх нее, как пресс-папье, лежал большой черный пистолет.

Он аккуратно достал один листок, стараясь не трогать оружие, и записал на нем странное послание неизвестного. После чего из чистого любопытства открыл ящик с другой стороны стола. Там на куче самых разнообразных амулетов валялся длинный кинжал без ножен с богато украшенной крупными драгоценными камнями рукоятью.

Лев поспешно задвинул ящики и вернулся за стойку. Листок с записью он положил перед собой, боясь, что в том хаосе, что царил на столе, хозяйка его просто не заметит.

«Нет… тут точно что-то нелегальное. Так просто оружие в ящике стола держат, только если думают, что его придется неожиданно выхватить, – с ужасом подумал Лев. – Может все же сбежать, пока не поздно?» Постепенно он себя успокоил. Пока ничего плохого или странного, если не считать саму хозяйку, вроде не происходило. Половину первого дня он уже просидел. Еще тринадцать таких же периодов, и все. Он уволится с девятью тысячами в кармане. Если станет невмоготу, уволится во вторник. К тому времени накопленной суммы точно хватит на ресторан.

Следующий час прошел спокойно. Лев сходил и поужинал, как рекомендовала Мэри, стараясь уложиться строго до девяти. Марья Петровна вынесла ему поднос, на котором лежал сочный стейк, жареная картошка, салат из утиной печени и большой стакан морса. Кормили тут, как в ресторане. Расправляясь с ужином, Лев попытался найти в столовой хоть какое-нибудь меню, но ничего похожего не обнаружил. Он даже спросил у поварихи, есть ли тут вообще меню или она готовит для всех гостей одно и то же, но та только молча пальцем у виска покрутила и ушла. «Крайне общительная мадам», – ехидно подумал он, укрепившись в своей вере в то, что тут точно занимаются чем-то противозаконным. Эта была единственная разумная причина для всех этих недомолвок.

Остаток вечера прошел спокойно. В начале двенадцатого сверху спустилась хозяйка.

– Как прошло? – ехидно улыбаясь, спросила она.