Ведьмин ключ

– А ты зачем меня ударил? – Он развернул Котьку к себе. – Шпрехен зи дойч захотел?.. Ну да ладно. Чумной ты какой-то сегодня, вот и жалею. Четушку за так отдал, вагонам кланялся. И чой-то все такие стали? Вот и учителка, и девок сколько обезумело. Подумаешь, на фронт поехали! Да я бы хоть сейчас туда рванул. И рвану!

– Тут скоро фронт будет.

Удод с презрением оглядел Котьку, ответил:

– Это с япошками-то? Да ты с ними один справишься, а я фрицев поеду кромсать… Ну вот что, ребя. Надо на проводинах обязательно выпить, за братьев, за фронтовиков. Айда в сарай! Не дрейфь, никто не узнает.

Двое красноармейцев вели к зданию железнодорожной охраны человека в военной форме. Передний часто оборачивался, задний не сводил с задержанного глаз.

– Опять диверсанта попутали, – как о чём-то обыденном сообщил Ванька. – Слыхали – мину у самого моста захватили?

– Так это ж неделю назад было. – Котьке показалось, что он где-то видел этого человека, правда, в гражданском.

– Плывёт себе дохлая корова под мост, корова-то внутри пустая, воздухом накачана, а внутри мина. – Удод цыкнул сквозь зубы. – А если бы та чучела в опору – и нет моста. И эшелон бы не ушел… Ну, айда! Уставились, не видели шпиёнов, чё ли?

Он первым, за ним Ходя вошли в сарай. Удод облюбовал местечко на ящике, возле ручного насоса. Удод по-хозяйски надвинул на ящик крышку, хлопнул по ней ладонью и выставил бутылку. Котька разглядывал насос, оглаживая пузатые бока позеленевших цилиндров. Попробовал качнуть. Навалился грудью на деревянную ручку, подогнул ноги. Насос всхрапнул, несмазанно заскрипел. Под высоким потолком запорхали воробьи, юркнули в ясный прогал двери.

– Щя-а! – прикрикнул Удод. – Пожарники прибегут, пинкарей схватим.

Уселись на ящике вокруг бутылки. Котька никогда ещё, даже на язык, не пробовал вина. Было любопытно сделать глоток, но как без закуски-то, ведь положено хоть корочку нюхнуть, как мужики делают.

– Ну так что ж! – Удод решительно вынул пробку, аккуратно положил рядом с собой. – Начинай, Ходя, твоя выпивка. Скажи, что полагается, и пей не жалей.

Ходя держал бутылку обеими руками, испуганно таращился на Ваньку.

– Чё говорить нада? – шепотом спросил он и шмыгнул носом.

– Как чё?.. Ну. – Удод широко развёл руками. – Будем здоровеньки, чтоб не кашляли. Ещё это… не дай бог, последнюю. Валяй.

– За фронтовиков пить договаривались, за братьев, – вмешался Котька. – За проводины.

– Ты знаешь цё? «Не дай бог, последнюю» фронтовиков ещё как касается, понял, – огрызнулся Удод. – Пей, Ходя, за братьев, хоть ты и одиночка.

– За блатков! – пискнул Ходя и отчаянно сделал глоток. Глаза его округлились, Ходя мыкнул, отбежал в угол, и его стошнило.

– Вишь, какую отраву батька его гнал? Не за то ли и забарабали? – Ванька заткнул горлышко бутылки пальцем, взболтнул.

– Так, может, лучше пойдёт. Пей, Котька.

Котька взял бутылку, закрыл глаза и сказал:

– Пусть наших братьев, да и всех наших, пуля боится и штык не берёт!