Цветы воскресного отдыха. Стихотворения, статьи, рецензии

Минск

Бутерброд

Автобус. Дорога. Шесть тридцать утра.
Соседей хрустальные лица.
Гляжу за окошко: природа стара,
но юность ей вечная снится.

Пройдет лет пятнадцать. Исчезнет народ,
что ночью вокруг меня замер.
Исчезну и я. Надо съесть бутерброд —
хоть это решаю здесь сам я.

Орша

«А в Минске – затишье…»

А в Минске – затишье.
А в Минске – печальные тени.
Как бронзовый Кришна,
танцует на площади Ленин.

Тюремные крысы
сурово глядят в отдаленьи,
как бронзовый лысый
танцует на площади Ленин.

Минск

Поэт «на этюдах»

Обтянуты кости морщинистой кожей.
В зубах – сигарета. Блокнот,
оформленный тоже
морщинистой кожей,
ждет рифм, эпиграмм и острот.
Из сумки сияет наклейкой блестящей
привычный
французский коньяк.
Он – друг закадычный,
и радость обрящет
поэт, так уставший от драк.

Минск

Хайку

Как мелодично звучит «Молодечно».
Шарик хрустальный на елке иль тихие звезды
так же звенят в Рождество.

Молодечно

Мировоззрение

В умбоне чужой отражается щит:
мечи высекают кровавые реки
из тел разъяренных. Противник убит.
Берсерк опускает усталые веки:
«Со мной ли одним Тор сейчас говорит?
Доступны ли речи богов человеку?
Грибы придают мне пугающий вид.
Враги, устрашенные, сгинут навеки,
а сам я в Вальхалле, где царствует Один,
с другими героями древними годен
сидеть за столами дубовыми. Вместе
с богами мне выпадет честь пировать!
И в этом прекрасном таинственном месте
я – вовсе не бонд, а могучая знать…»[8 - Умбон – металлическая сердцевина щита (с внешней стороны); берсерк – скандинавский воин, отличавшийся особыми силой и яростью. Считается, что во время боя берсерки впадали в гипнотическое состояние из-за использования в пищу грибов. Тор – бог войны и громовник у скандинавов, Вальхалла – рай в скандинавской мифологии; Один – верховный бог, бонд – крестьянин.]

Стокгольм

«Когда я читаю, он рядом…»

Когда я читаю, он рядом.
Когда я иду в туалет,
своим испытующим взглядом
меня провожает. Сонет
когда я пишу, он за стулом
моим деревянным стоит.
Душа моя словно под дулом
в такие минуты сидит.
Давно бы сказал я навзрыд, но
никто не услышит мой крик:
«Всевышний, подглядывать стыдно!
К вниманию я не привык…»

Санкт-Петербург

«Вновь капли дрожат на листочках…»

«Вновь капли дрожат на листочках,
как сотни старинных жемчужин», —
писал он красивые строчки
и ждал неуверенно ужин.
Чуть позже мелькнут (для объёма)
семь строчек о духах развалин,
русалках, что спят в водоёме,
и паре весенних проталин.