Джаз-банда

Напоследок Чапаеву дали опасную бритву, поднесли зеркало с машины и приказали сбрить усы. Не полностью, а чтоб как у Гитлера. Под всеобщий ржач, дрожащими руками, стараясь не порезаться, Чапаев побрился. Потом ему дали пендаль, велев чесать отсюда.

Этот дурак ступил и зачем-то ломанулся через толпу. Где, понятное дело, тут же нахватал. Кое-как вырвался и убежал, прихрамывая.

Больше я его не встречал.

Семья Васька впоследствии переехала в другую часть города, и вроде бы он отошел от Матни. По другим данным всё-таки был отшит.

Слышал потом, что его видели в компании каких-то забулдыг.

Вообще, неплохой был парень, весёлый, не злой, просто очень наивный.

11

Бес

Иногда новоприбывшим парни постарше задавали всякие каверзные вопросы из серии "в жопу дашь или мать продашь?" или "есть два стула". Чтоб развлечься в основном, ну и заодно прощупать, что за фрукт нарисовался.

Особо веселило то, что новички старались ответить "правильно".

Например, задаётся вопрос: "Если твоя девушка поставит тебя перед выбором, она или пацаны?"

И 15–16-летние юнцы, у большинства из которых девушек никогда не было, на полном серьёзе отвечали: "Конечно, пацаны, это святое".

Или: "Всех повязали, кто-то один должен пойти на зону за всех, твои действия?"

Самый частый ответ: "Возьму всё на себя".

Больше всего любил подобные расспросы тип из среднего возраста по прозвищу Бес.

Его любимый вопрос был такой: "Если на тебя побежит толпа с монтажками, что ты будешь делать?"

Почти все отвечали, что останутся стоять на месте, а кто-то говорил, что ринется в бой. Думая, что это и есть нужный ответ.

– Вы чё, ёбнутые?! – начинал орать Бес. – Бежать надо, придурки, съёбываться!

Интрига в том, что сам Бес напрочь был лишён инстинкта самосохранения, о чём свидетельствовал его лысый череп в шрамах. Однажды такая безбашенность едва не стоила ему жизни – он бросился с ножом на двадцать человек, вооружённых арматурными прутьями. Потом неделю в реанимации лежал, в башку пластину вставили.

На районе тогда над Бесом посмеивались – мол, радуйся, что нож в жопу не засунули.

Бес и впрямь был бесом. Скорее всего, он был психически нездоров, ничем иным его агрессивность нельзя объяснить. Например, его перестали звать играть в футбол после того, как он в нескольких играх устраивал драки. Пить с ним тоже было чревато, после пары рюмок он был готов избить любого прохожего.

У Беса было необычное хобби. Он заманивал знакомых девок в лифт, останавливал его, и приказывал брать в рот. На районе все были наслышаны о его отмороженности, поэтому никто не перечил. После этого девушки слыли бошками, со всеми вытекающими.

Удивительно, но после нескольких прецедентов всё равно находились дурочки, верившие, что Саша на самом деле зовёт их понаблюдать за звёздами с балкона многоэтажки.

Ему много раз говорили, чтоб завязывал беспределить. Что либо попадёт однажды, либо свои же отошьют за такие проделки.

На что Бес начинал бычить: «Да вы охуели? За башку пацана отшить?!»

Честно говоря, я и сам побаивался его, хотя физически он был слабее (мы боролись как-то в шутку).

Никто не знал, что он может выкинуть. Поговаривали, что он порезал собственного отца. По другой версии отец, такой же дурак, сам его порезал. По третьей – в пьяной драке порезали друг друга и вроде бы кого-то третьего.

Нетрудно догадаться, что Бес всё же доигрался.

Очередная его жертва не побоялась сашиного предложения глянуть на звёзды, потому что верила – ей ничего не грозит. Ведь её дядя был одним из городских авторитетов, который всю эту районную шушеру за людей не считал.

И Бес знал об этом. Тем не менее не только провернул привычную операцию, но и как всегда растрепал об этом.

Через два дня его нашли в том же лифте с железным прутом в глотке.

Обычно на похоронах присутствовал весь район. Менты в такие моменты любили проехать мимо, зафиксировав на камеру лица. В этот раз от коллектива было двое, которые до последнего считали Беса другом.

Впоследствии про него никто не вспоминал. То есть вспоминали, но вслух говорить о нём почему-то было не принято.

Хотя и было понятно, что Бес получил своё, его смерть меня потрясла. Наверно, это первая смерть рядом со мной, которая показала, что мир – не такой уж и игрушечный, каким кажется порою.

12

Жук

На районе судьба свела меня с персонажем по прозвищу Жук, и месяца три мы были друзьями не разлей вода.

Жук учился в легендарном местном техникуме. До этого в школе он учился в классе коррекции. Не потому, что отставал в развитии. Наоборот, несмотря на плохую наследственность, был очень прошаренный типок. Просто в том классе учились его друзья, вот он и закосил под дурака, чтоб с ними тусить. Некоторые, кстати, были поумнее иных ботаников. Весь класс стоял на учёте в милиции. В основном благодаря доносам родителей учащихся класса «А», додиков, которым Жук сотоварищи житья не давали.

Жил он в бараке с родителями-алкашами, которые на сына забили примерно сразу, как он родился. Дома Жук появлялся нечасто, да и домом этот бомжатник назывался условно. Пару раз я помогал ему выгонять оттуда сборища местной пьяни. Помню, однажды разгоняли очередные посиделки – буквально пинками, руками брезговали бить – и один чёрт начал огрызаться. Жук оттащил меня от него – не надо, мол, я сам – и давай лупить ногами. Это был его отец, оказывается.

Жук был вечно голодным. Уличным криминалом он занимался не столько ради развлечения, как большинство из нас, а чтобы попросту пожрать. Работать надо, скажете? Ну, может быть.

Несколько раз я брал его с собой в институт, один раз он даже на лекции побывал. Впечатлился – не то, что у нас, говорит, всё тихо-интеллигентно. На его занятиях я тоже бывал, и мне было очень жаль преподавателей.

Однажды я рассказал Жуку про приватизацию и залоговые аукционы. Он ходил и сокрушался, – как же так, вот повезло олигархам оказаться в нужное время в нужном месте. А потом говорит – не, там тоже мозги надо иметь, а у меня беда с ними.

Гуляли как-то раз по центру и зашли в магазин одежды. Выходим – а Жук в куртке новой. Я, говорит, надел померить, а снимать жалко, понравилась, так и вышел. Мы пропалили фишку, что там ни охраны, ни антикражек, и наведались ещё раз. Потом побывали во всех магазинах этой сети. Действовали по обстановке. Если народу было много – просто брали вещь и уходили незаметно. А чаще – брали в примерочную несколько вещей, одну надевали под своё. Лишнюю вешалку засовывали под коврик или с собой уносили, а взятое вешали обратно – не подошло, извините.

Куртки, штаны, олимпийки, футболки – всего навалом натырили. Если с размером ошибались, друзьям отдавали. Жук тогда впервые в жизни нормально приоделся, а то всё как обсос ходил.

С обувью только проблемы были, в магазинах не получалось провернуть. Поэтому наведывались на рынки. Но там раз на раз не приходилось, торгаши ушлые, не то, что магазинные курицы. И убегать приходилось, и драться. Один раз вышел смешной казус. Пытались замутить мне кроссовки. А левый и правый – на разных лотках. Договорились – Жук берёт один, я другой, и встречаемся в условленном месте. Он сумел, а я – нет. Куда деваться – надо скинуть, зачем нам один-то. А места подходящего нет, всюду глаза. Идём к выходу, сквозь людские джунгли, кроссовок – у Жука запазухой. Заблудились, плутали-плутали, и вышли к месту кражи. Жук подошёл к торгашу, заорал – «держи, и больше не проёбывай!» – и в лицо ему кинул. И дальше пошли.

Потом многие просекли про те магазины, появились конкуренты. В конце концов там и охрану поставили, и рамки на входе, и антикражки на товар стали вешать. Воровать стало всё труднее, да и лица примелькались – в общем, завязали с этим делом.

Спустя пару лет, будучи уже в составе другого коллектива, я похвастался коллегам из соседнего звена, как мы лихо ту сеть поимели. А они давай ржать, дескать, да вы лузеры по сравнению с нами.

Они работали по-крупному, делая акцент на технике. Например, было время, когда в салонах сотовой связи не ставили сигнализацию на витрины. Эти деятели каждую точку в городе нагнули на два-три телефона. Подходили к витрине втроём, двое прикрывали, один отгибал стекло и вытаскивал аппарат. Были у них и посложнее схемы, вплоть до того, что однажды вынесли холодильник на глазах у охраны. Прикинув в уме суммы, я резонно спросил – что ж вы до сих пор на трамваях ездите? Ларчик просто открывался – половина торчала, другая – играла. У каждого была минимум одна условка.

Так вот, возвращаясь к Жуку. Неплохой был парень, жалко, что наши пути разошлись.

Несколько лет ничего о нём не слышал. Всё удивлялся, почему ни разу не пересеклись, вроде и город небольшой, и на район я иногда наведывался. И вдруг звонит мне с лагеря.