Вуду. Тьма за зеркалом

Устав от прокручивавшегося на домашнем кинотеатре фильма, – он смотрел его в кинотеатре сразу после приезда, – Лувертюр повернулся к окну. Взглянул на соседские особняки с живописными садиками и респектабельными оградами.

Неожиданно к ограде дома Маргарет подъехала шикарная спортивная машина.

– Родители!.. – испуганно прошептала Маргарет.

– Они что у тебя, любят дорогие модные игрушки? – спросил Лувертюр.

Осознать, чего так боится подружка, он еще не успел.

Электроника распахнула металлические ворота, и спортивный автомобиль стремительно подрулил к дверям особняка.

– Понимаешь, я говорила им, что ты русский… Учишься здесь. Папа думает, что ты сын какого-нибудь богатого человека, вроде тех, что владеют у вас в России нефтяными месторождениями… Но вот мама… Она с самого начала сомневалась.

Лувертюр вскочил с ворсистого ковра.

– Что?! Сомневалась?.. В каком смысле?..

– Какой ужас! – воскликнула вошедшая в холл немолодая, но судя по всему находившаяся в хорошей спортивной форме, женщина. – Патрик, я предупреждала тебя!..

Иван не верил своим ушам. «Неужели же в наше время в столице цивилизованного государства возможно такое?!.. – вихрем пронеслось в его голове. – Они даже не стесняются говорить все это при мне!»

Патрик – отец Маргарет – такой же поджарый и спортивный, как его жена, появился в дверях и мигом сообразил, в чем причина истеричных взвизгов супруги.

– Да… Приятный сюрприз ты нам устроила, дочка!.. – устало произнес он. – Лучше бы мы не возвращались с курорта. По крайней мере, ничего бы не знали. Мало того что он русский. Так еще и… В Лондоне сейчас немало дерьма! Но такое сочетание выкопала только ты!.. Поздравляю! Наверное, долго искала…

Самое ужасное: Маргарет молчала, точно полностью признавая вину.

– Вы… Вы!.. – так и не найдя слов, Иван опрометью кинулся на улицу.

Маргарет не побежала за ним и позже не позвонила на мобильный.

…Он был так сконцентрирован на воспоминаниях, что не заметил – возле стоит какой-то человек.

Это был высокий длинноволосый белый мужчина в черном коротком плаще, черных брюках и черных ботинках. Наконец, он опустился возле мулата на корточки. Только тогда тот обратил на него внимание.

– Что с тобой произошло? – спросил белый незнакомец…

Не сразу, но Иван рассказал ему всё…

– Разве Иисус не завещал своим последователям, что нет ни эллина, ни иудея, иначе говоря, не имеет значения ни национальность, ни цвет кожи… – подтверждая его мысли, проговорил незнакомец.

– Да, да, он так говорил! – трясся Иван Лувертюр. – Но они поступают совсем иначе…

Мулат показал рукой куда-то в сторону, туда, где, как ему казалось, располагался богатый квартал.

– Им надо лучше читать Библию!.. – воскликнул Иван.

– Ах, оставь!.. – устало махнул рукой незнакомец. – Что толку!.. Даже если они и будут читать ее – не поможет. Все равно ничего не изменится. Мир давно уже не принадлежит Иисусу Христу. Его только оставили для видимости, ему поклоняются, как свадебному генералу, в то время как на самом деле кругом правят другие боги… Кстати, мы так и не познакомились. Меня зовут Джон.

4

За окнами стучал дождь. Он пошел неожиданно, и Гилберт Стеффенс поначалу испугался – не понял, что за стук раздается на крыше. Та простиралась под окном, в двух метрах от подоконника. Современный, недавно построенный дом был возведен в новой, странных форм архитектуре, которая не предполагает четких, понятных глазу объемов. Словно бы разной формы кубики в случайном порядке поставили друг на друга. Ну и черт с ними!..

За аренду приходилось платить немного, комната была уютная, но маленькая. И эта крыша под окном – все казалось, что кто-то подберется по ней, ухватится за выступ в стене…

Странно: ему полагается быть особенно взволнованным, но он спокойнее, чем всегда. Припомнилось, чему стал свидетелем минут сорок – час тому назад…

Гилберт Стеффенс двигался по улице неспеша. Душный, жаркий день. Ярко-голубое небо не предвещало ливня, что хлынул позже. Как его занесло в фешенебельный квартал, до отказа набитый банками, брокерскими конторами, страховыми компаниями?!.. Доехал с Аделой до центра, и ровно посередине пересадочной станции между ними вспыхнула ссора. Девушка метнулась к переходу. Он не стал догонять, поднялся наверх, в город, побрел, ни о чем не думая, по улице…

Впереди невольно отметил вывеску японского ресторанчика – «Аояги». Оформлено неброско, но со вкусом. Без кричащей псевдояпонщины, с какой обычно декорированы рестораны, имеющие малое отношение к настоящей японской кухне.

Он не успел сделать мысленный комплимент дизайнерам, как из двери «Аояги» выскочила группа чернокожих парней… Один из них в спешке засовывал за пояс блеснувший на солнце пистолет. Негр, что выскочил первым, уже влетел кубарем в открытую дверь поджидавшего микроавтобуса. Последний, с пистолетом, едва запахнул полы пиджака и вслед за остальными влез в микрик на ходу – тот, готовый резко ускориться, медленно отъезжал.

Сцена шокировала: пистолет, группа негров. Его потрясла наглость: в этот час в этом квартале полно народу!.. Хотя им повезло: именно теперь улица была относительно пуста – с визгом понесшийся микроавтобус скрылся в переулке. Стеффенс брел машинально. Вот он поравнялся с рестораном. Дверь закрыта, за матовым стеклом ничего не разглядеть. Взгляд упал на бумажку – валялась у ступеньки, ведущей к двери. «АФРИК»… – надпись явно как-то связана с Африкой. Мигом все сопоставив, Гилберт нагнулся – а вдруг бумажка выпала у кого-то из группы. Он уже держал ее в руках. Испугался – черт его знает, что здесь произошло?!.. Зашагал быстрее. Следом за микроавтобусом завернул в переулок. Того уже и след простыл. Не запомнил номера. Зачем ему номер?.. Что, собственно, произошло?.. Группа негров выскочила из дверей, у одного из них пистолет, ввалились в микроавтобус.

Мысли перескочили на Аделу… Событие у японского ресторанчика показалось сном… Бесцельно побрел дальше.

Гилберт повалился в широченное старое кресло, придвинул к себе клавиатуру, чуть развернул дисплей, начал бесцельно шарить по Сети, хотелось забыться… Новостной ролик помог сделать это – просмотрел его несколько раз. С самого начала бросилась в глаза картинка с входом в «Аояги». Удивительно: не сразу въехал, где видел это. Бывает же такое!..

Суть в следующем: ограбление в японском ресторане, поразительное сочетанием – охотились за рыбой фугу, деньги не искали, нападавшие – африканцы. Два японских повара пространно делились негативными впечатлениями. Публично извинялись перед клиентами: фугу не будет!..

«Фугу… Фугу… – вертелось в голове. – Далась им фугу!.. Зачем неграм рыба фугу?..» В репортаже подробно рассказывалось о смертоносных свойствах рыбины, – когда-то об этом слышал. Вдруг Гилберт вскочил с кресла, засунул руку в карман джинсов. Скомканная бумажка была на ладони. Боже, да ведь это ключ к решению всех проблем, вернее главной – Аделы. Все остальные проблемы лишь нанизывались на нее…

Он разгладил бумажку – маленькая рекламная листовка магазина «ботаникс» – африканские травы. Под ложечкой засосало – быть не может!.. Именно так судьба подбрасывает выходы из неразрешимых ситуаций. В очередной раз поругался с Аделой, вышел неизвестно зачем в город, побрел неизвестно куда и вот: получи шанс… Вдруг – то, что так долго искал?..

«Ну врать-то не надо, хотя бы самому себе … Ничего не искал. Просто ходил и интересовался. Когда появлялось подозрение, что вот оно, может быть здесь, тут же пугался и уходил. Слишком невероятна идея!»

5

Иван Лувертюр поджидал Джона. Темнокожий русский немного опоздал на встречу. Но Джона на месте не было. Вряд ли бы он ушел не дождавшись – опоздание пустяшное. Нет, нет, он не мог уйти! Ведь это он, Джон, проявил к Лувертюру интерес. Иван чувствовал – он для чего-то нужен ему.

Он прошел вперед и обнаружил, что находится в национальном квартале, где проживают выходцы из Азии и Африки. Дома здесь были значительно бедней, чем в районах, где жили белые. Вдруг над его головой раздался звук открываемого окна, и тут же что-то заставило его инстинктивно поднять голову. В следующее мгновение он отскочил – не спеша, словно в замедленной съемке, перевалившись через подоконник вниз с третьего этажа, полетел пластмассовый бак для белья. Иван еле успел отпрыгнуть в сторону. Бак с характерным звуком ударился об асфальт, крышка его отвалилась. Оттуда торчала чернокожая девочка-подросток. Кажется, она была еще жива.

Девочка пошевелила рукой. Словно в кошмарном сне Иван заметил: ее широко раскрытые глаза невероятны красны. В первую секунду он приписал это действию страшного удара, который испытала девочка. Но затем обратил внимание на мельчайшие крупинки красного порошка, словно пудра, окаймлявшего ее глазницы.

– Выбросили девочку из окна! Смотрите, что натворил этот мерзавец! – этот истошный крик раздался откуда-то сзади.

Лувертюр обернулся и увидел толстенную тетку, похожую на индуску. Она стояла у входа в магазин и показывала на него пальцем.

В следующее мгновение до его ушей донесся вой полицейской сирены.

– Ловите его, пока не убежал! – завопила тетка.

Иван и не думал никуда скрываться, потому что не видел для этого никаких причин, но от последнего крика в его голове словно бы сработало какое-то электрическое реле, защелкнувшее контакт.

Он побежал, да так быстро, что в ушах засвистел ветер. Однако через несколько секунд понял, что, поддавшись страху, поставил себя в крайне невыгодное положение. Переулок, в который он ринулся, был тупиком – в этом чертовом квартале такое было не редкость.

6