Вихрь преисподней

– Я вот что думаю… – продолжал говорить сотрудник. – Понимаете, от этих ужасных событий начинаешь одуревать. Смещается раз за разом что-то главное в твоей голове. Потихонечку перестаешь быть в норме.

– Смещается! Перестаешь быть в норме!.. – раздраженно передразнил его Не-Маркетинг. – А про того террориста, который захва тил автобус с заложниками вы все уже забыли?!.. – возмутился он. – А это, может, и есть самое главное!..

– Нет, самое главное – не это, – не согласился с ним сотрудник представительства, который сидел от него наискосок.

– А я думаю, что именно это! – настаивал Не-Маркетинг. – И именно про это событие все, кажется, уже позабыли! По крайней мере, я уже некоторое время совсем не слышу вокруг себя никаких разговоров о нем.

– А я слышал… Террорист потребов ал принести ему расписание близлежащих кинотеатров…

– Что это значит?!

– Не знаю… Думаю, это событие – не главное. Самое главное – это те ужасные террористические акты, которые не прекращаются по всему миру в последнее время. Именно они и являются на сегодняшний день самыми главными событиями. В противном случае, мы можем считать главным событием и любое малозначительное… – сотрудник представительства, который сидел наискосок от Не-Маркетинга, был уверен в своей правоте не меньше, чем Не-Маркетинг.

Не-Маркетинг отвернулся от него и вызвал лифт. Он надеялся, что шикарный автомобиль Главы уже успел отъехать от подъезда бизнес-центра…

Глава VIII

«Будь ты проклят!»

Из лифта Не-Маркетинг вышел в некоторой задумчивости и был чрезвычайно удивлен, столкнувшись чуть ли не нос к носу с молодым журналистом, который теперь был одет не менее нарядно, чем накануне. Рядом с молодым журналистом стоял приехавший на съемки телепередачи беспризорник, и они оба высматривали что-то в дальнем конце холла.

– Долго же вы спускались! – заметил молодой журналист с некоторой обидой и разочарованием в голосе. – Мы сумели обойтись и без вашей помощи…

– Уж как получилось! – сказал Не-Маркетинг оправдываясь и глядя при этом на беспризорника, словно опасаясь, что как только он перестанет смотреть на мальчишку, тот тут же опять убежит. – И потом, неужели вы не понимаете, что я же все-таки на работе… Не всегда получается вот так вот вскочить и уйти, как вы этого от меня хотели. Но я старался!..

– Старались!.. – передразнил Не-Маркетинга все еще сердившийся на него молодой журналист. – Не очень-то вы и старались.

– Если бы вы знали, в каком я сейчас положении! – стал оправдываться Не-Маркетинг. – В любой момент я могу потерять заработок. Вернее, я его уже почти потерял. А заработок – это для меня всё. Я работаю и благодаря этому как-то держусь на плаву. Хотя и едва-едва.

– Значит, вы работаете? – переспросил чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист в некотором раздумии, по-прежнему глядя куда-то в дальний конец лобби.

– Да, я работаю, – без особой радости подтвердил Не-Маркетинг.

– А я вот использую современные технологии, – сказал молодой журналист, повернувшись к Не-Маркетингу и посмотрев ему в глаза.

– Современные технологии?! – поразился Не-Маркетинг.

– Мое использование современных технологий заключается в том, что я ворую имиджи. Я не боюсь в этом признаться!

– Воруете имиджи?! – еще сильнее поразился Не-Маркетинг.

– Да, именно, – тут же подтвердил молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. – И мне ворованный имидж заменяет реальное богатство. А мне, собственно говоря, достаточно одного лишь имиджа, потому что богатства мне особенного и не надо. То, что мне нужно в жизни – за деньги не купишь. Да, мне многое нужно в жизни из того, что за деньги не купишь: счастье, любовь, уважение… А вот имидж – это совсем по другому ведомству дело. Имидж мне крайне нужен. И его можно купить за деньги. Но я не хочу тратить деньги на имидж. Это глупо. Зачем?.. Зачем входить в расход, если на сегодняшний день совсем не предосудительно украсть чей-нибудь имидж: смотри, какой имидж у какого-нибудь богатого человека и создавай себе точно такой же. Современные пиар-технологии позволяют без особых затрат скопировать какой угодно имидж. И вот ты уже производишь впечатление богатого человека, хотя ты и не богат вовсе, и очень часто свободной наличности у тебя – едва-едва хватит на приличный ужин в каком-нибудь не самом шикарном ресторанчике. А настоящий миллионер, у которого-то, как раз, со свободной наличностью нет никаких проблем, в лучшем случае выглядит точно так же как и ты, всего лишь укравший его имидж.

– Бред! Вы рехнулись!

– И спрашивается, для чего ему все эти деньги, раз имидж у него точно такой же, как и у меня?! И спрашивается, для чего мне эти деньги, если имидж богатого человека я могу себе своровать совершенно бесплатно, а все остальное, что мне помимо имиджа в жизни нужно, за деньги не купишь?! Реальное богатство в моих глазах давно уже обесценилось. Оно – только этап на пути к имиджу, но этот этап при определенном знании современных технологий создания имиджа можно без особых трудностей и проскочить.

– Но мне нужен не только имидж… Мне даже вообще имидж не нужен. Мне нужны деньги: вполне конкретные суммы для вполне конкретных целей.

– Это печально, это плохой признак. С таким положением вещей надо бороться, – молодой журналист покачал головой. При этом он опять начал что-то высматривать в дальнем конце лобби. – От реальности я рекомендую дистанцироваться, в ней нет никакого проку. Хотя… Что я несу?!.. Разве не я на всех углах кричу и бью себя в грудь и борюсь за то, чтобы никто и никогда не отрывался от реальности?! От самой кондовой, от самой простой, самой сермяжной и животрепещущей реальности. Если мы оторвемся от нее, то как же мы сможем дать отпор всем этим мерзавцам, забивающим нам мозги всеми этими мерзкими информационными потоками?! Но, увы, я первый, я подлый, сам же от нее, от этой милой моему честному простому крестьянскому сердцу сермяжной реальности и отрываюсь. Каюсь, молод, горяч, самовлюблен и обожаю производить незаслуженное впечатление. Сиречь воровать имиджи. Это единственный мой грех против плюшевой изнанки жизни, которая и есть самая правдивая реальность, но этому греху я предаюсь с неистовым и самоисступленным наслаждением. Увы и ах! Дамы и господа, кажется меня понесло и несет так, что я уже сам ужасаюсь этого словоизвержения!.. За сим…

Чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист неожиданно осекся, увидав, что приехавший на съемки телепередачи беспризорник не отрываясь, с испугом смотрит на Не-Маркетинга.

– Что же ты от меня убежал? – спросил Не-Маркетинг беспризорника. – Меня так поразили твои речи…

– Так я и знал!.. Мне сразу показалось, что я вас где-то уже видел! – воскликнул беспризорник. – Там, в кинотеатре поначалу было темно, а потом…

– Так, минуточку… Вы виделись в кинотеатре? – спросил чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист, глядя то на Не-Маркетинга, то на беспризорника.

– Да, он говорил про эталон, какую-то там норму, планку. Про систему координат, которая теперь только одна… Что это такое? Что это за норма? – спросил Не-Маркетинг у беспризорника.

– Вася-Бур, бегл ец из города Озеры, сын неизвестного отца и матери-ткачихи говорил про систему координат?! – чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист смотрел на Не-Маркетинга с подозрением. – Да он и слов-то таких не знает! Ни в Озерах, ни на Курском вокзале, возле которого он имеет привычку ошиваться, таких слов просто не существует! А ну-ка повтори, что за слова ты там нёс! – Пенза повернулся к беспризорнику.

Тот прокашлялся и принялся тараторить (речь его звучала, как выученная наизусть и теперь просто добросовестно оттарабаненная по памяти, и Не-Маркетингу даже показалось, хотя он и не помнил точно, что начало ее слово в слово повторяло то, что Вася-Бур сказал ему еще в кинотеатре):

– Всякий человек находится в информационном поле, в котором постоянно происходит сравнение чего-то с чем-то. Причем среди информаций существуют еще и такие особенные информации, главная цель существования которых – указание чего и с чем можно сравнивать. И если количество гусей вообще-то нельзя сравнивать со степенью затянутости неба грозовыми облаками, а количество пар ботинок у одного человека можно сравнивать с количеством костюмов у другого, то при помощи особенных, определяющих ориентиры и что с чем сравнивать информаций можно всё очень сильно переменить, можно даже, при желании, всё поставить с ног на голову, и тогда гусей уже можно сравнивать с грозовыми облаками, а ботинки с высотой потолков. Всё дело в этих проклятых информациях, которые указывают, что и с чем сравнивать. Они очень важны. Ведь сравнение – это самое страшное. Сравнение может убить целый мир со всеми его обитателями. А нужно ли этот мир убивать?

Не-Маркетинг ошарашено слушал.

– Я вас спрашиваю, а?! – повторил беспризорник.

Не-Маркетинг не ответил.

– Бывает, что сравнивать всё же необходимо, вернее – приходится. Вернее – никак не получается, чтобы не сравнить, потому что человек очень глупо устроен. И не может не сравнивать. Так и произошло с этим миром – он впустил в себя информации, он подвергся сравнению. И вот его уже больше нет. Его на самом деле уже нет. Это просто жалкая окраина какого-то другого, большого, яркого и светлого мира. И единственное, что может хоть как-то реабилитировать этот мир в своих собственных глазах – это гибель другого, большого яркого и светлого мира. Этот мир стал таким, потому что он был глуп. Мир корявый и пропащий. Что же делать?.. Ориентиры, система координат теперь одна, но только на этой системе координат мы находимся на разных уровнях. И это очень, чрезвычайно важно!.. Потому что существует эталон, некая норма, планка… Впечатлительный человек не может не понимать, что все, что рождено на ветхой окраине светлого мира должно быть сравнено с тем, что родится в самом его центре. И, как ни крути, сравнение показывает неизбежную убогость всего, что существует на окраине. Ведь в столице нового блестящего мира все всегда будет гораздо лучше, чем на его окраине, в глухой провинции. И провинции никогда не дано затмить столицу. И талантливые люди будут либо гибнуть в глуши провинции, либо стремиться в столицу и уже там, где находится действительный эталон, станут соревноваться с этим эталоном и побеждать его и становиться великими. И значит, наша второсортность и убогость предопределены. И ничего с этим не поделаешь. И каждый впечатлительный человек в здешнем ветхом и лядящем мире будет просто обязательно чувствовать собственную второсортность, убогость, вторичность… Всё и все, что есть здесь вокруг нас – одна лишь второсортность, убогость, вторичность, знак неудачи и проигрыша… Но если быть по настоящему гордым человеком, то жизнь в такой обстановке просто невыносима. И остается либо ненавидеть другой блестящий мир – Америку, либо что-то сделать со своей гордостью, придумать какой-то способ заставить ее замолчать, успокоить ее какой-нибудь изощренной ложью, усыпить ее, одурманить, убить, придумать какое-то объяснение, почему человеку гордость не нужна (но как же тогда смотреть на блестящих, сильных людей, у которых есть гордость, и которые не скрывают того, что она им нужна). Ведь быть самым лучшим – это самое важное. Одним словом, всё дело в игре эталонной информацией и в распространении информации! И выбор этой эталонной информации – лишь игра! И это есть самое главное! И значит, зря был погублен прежний советский мир!.. Вот! Я знаю все слова! – воскликнул восхищенный сам собой Вася-Бур. – К передаче!.. Я готовлюсь к телепередаче. Я всех там удивлю!..

И именно в этот момент, потрясенный речью Васи-Бура, Не-Маркетинг случайно краем глаза заметил, что через лобби, появившись откуда-то из-за его спины, со стороны лифтов, идет подросток, которого он уже видел накануне и который, как показалось Не-Маркетингу, был просто копией его, Не-Маркетинга, но только такого, каким он был в точно таком же подростковом возрасте. Подросток плакал, – даже издалека было видно, как по его покрасневшему лицу текут слезы. То и дело он вытирал их рукой…

Сердце Не-Маркетинга сжалось.

– Что с ним?! – воскликнул он, и возглас этот прозвучал неожиданно для еще ничего не заметивших Васи-Бура и чрезвычайно нарядно одетого молодого журналиста.

– С ним? С кем? – увлеченный речью Васи-Бура молодой журналист давно прекратил высматривать что-то в дальнем конце лобби и не отрывал взгляда от беспризорника, но теперь он принялся смотреть по сторонам.

– Черт! Прозевали! – воскликнул чрезвычайно нарядно одетый молодой журналист, заметив плакавшего подростка.

Тем временем Не-Маркетинг ринулся следом за подростком.

Лобби бизнес центра было достаточно просторным, поэтому пока Не-Маркетинг шел через него, подросток успел догнать в дальнем его конце какого-то хорошо одетого господина и затеял с тем некий разговор.

Между подростком и господином уже было сказано несколько фраз, когда к ним подскочил Не-Маркетинг:

– Что происходит?! Почему ты в слезах?!

Подросток обернулся.

– Что? – не понял он, глядя на Не-Маркетинга.

– Что происходит?! Почему ты плачешь?! – повторил Не-Маркетинг.