Смерть и дева. Эхо незнакомцев (сборник)

– Не знаю, привлекательна ли она, – ответила миссис Брэдли. – Она очень молода. Мне интересны все молодые люди, и я очень сочувствую почти всем из них.

– Для сочувствия Конни есть весомая причина. Она пережила столько неприятностей, которые, боюсь, наложили глубокий отпечаток. Испортили ее характер. Она весьма раздражительна и эгоистична. Однако мне бы не хотелось жить без нее, и я надеюсь, что ей скоро надоест приключение по устройству самостоятельной жизни и она вернется жить ко мне в квартиру. Конечно, Эдрис и Крит – это проблема. Нельзя ожидать, что она их полюбит, но, как я и говорила, я не знаю, как от них избавиться. Эдрис – совершенно бессовестный человек, и тайны для него – не тайны.

Миссис Брэдли воздержалась от советов, только сказала:

– Если бы мне пришлось выбирать между ними и Конни, думаю, я знаю, как поступила бы, и простите, что говорю это, но мне кажется, вам следовало прояснить это с самого начала.

– Да, – согласилась мисс Кармоди. – Когда так рассказываешь, это звучит очень просто, но знаете, миссис Брэдли, не так-то легко выставить людей, особенно когда они твои родственники и решили, что хотят остаться. И я боюсь Эдриса. Он странная личность – эта история с наядой, например, – и, конечно, это он утопил того мальчика. В этом у меня нет никаких сомнений. Но, с другой стороны, он так долго прожил за границей, что его взгляды могут отличаться от наших.

– Вы имеете в виду его взгляды на мораль? – уточнила миссис Брэдли.

– Да, я его не понимаю. И Крит, как вы знаете, наполовину гречанка… на худшую половину.

– На худшую половину?

– Ее отец был грек. Для меня это имеет большое значение. Я всегда считаю, что можно изжить в себе мать-иностранку, но не иностранца-отца.

Миссис Брэдли изобразила интерес к такому мнению, и они некоторое время его обсуждали. За оживленной беседой о наследственности Тидсоны и Конни были позабыты, и мисс Кармоди, заметив, что племянница вышла из воды и идет по пляжу к ним, с удивлением глянула на часы, обнаружив, что они провели здесь уже больше часа.

– Разве можно оставаться в воде так долго, дорогая? – поинтересовалась она, когда Конни, в раздельном купальном костюме, который доводил ее тетку едва ли не до бешенства, но право на который девушка давным-давно отстояла, подошла к ним, раскрасневшаяся после купания, розовая, как раковина.

– Я заходила и выходила несколько раз. Теперь я оденусь. Как насчет чая?

– Как только будешь готова, дорогая. Разотрись досуха, чтобы не заработать ревматизм.

– Сейчас она выглядит вполне привлекательной, – заметила миссис Брэдли, когда Конни, высокая и хорошо сложенная, прошла к кабинке для переодевания и исчезла внутри.

– Да, действительно, – согласилась мисс Кармоди. – Я, похоже, понимаю, почему Венера так благоразумно вышла из моря.

Миссис Брэдли не отреагировала на эту реплику, но невольно вспомнила странный всплеск мистера Тидсона против старых дев, мономаньяков и викариев. Башня из слоновой кости могла быть выстроена со вкусом и украшена мягким эдвардианским узором, но ее внутренние тайны оставались, как видно, такими же.

Джордж забрал их сразу после шести. Полчаса они провели в Уимборнской церкви, а поездка домой через Нью-Форест стала приятным завершением дня. Возвращались они через Рингвуд до Фордингбриджа, а оттуда через Ромси до Уинчестера.

Ко времени их возвращения Тидсоны закончили ужин и наслаждались кофе в гостиной: мистер Тидсон – за вечерней газетой, Крит – со своим вышиванием; в той вежливой разобщенности, которая, как заметила миссис Брэдли, когда Конни отпустила несдержанную реплику на сей счет, является признаком удачной пары среднего возраста.

То, что ее объяснение ни на йоту не было более тактичным, чем замечание Конни, очень ясно дала понять Крит, которая, услышав, что о ней говорят как об особе среднего возраста – явная клевета, – устремила на них обеих мрачный, суровый взгляд, полный жгучей ненависти, и вернулась к рукоделию. Между виском и левой бровью у нее по-прежнему виднелся изжелта-черный синяк диаметром с дюйм, слабый отголосок весьма впечатляющего синяка мистера Тидсона. Покинув эту таинственно невезучую четверку, миссис Брэдли скрылась в своей комнате. Она заперла ее этим утром и отпирала, только чтобы вымыть руки перед ужином. Теперь она снова ее открыла, а войдя внутрь, опять повернула ключ в замке.

Затем убедилась, что окно прочно закрыто, и принялась осматривать внутренность гардероба-буфета.

Скоро она нашла кнопку; задняя стенка буфета отъехала в сторону, и перед миссис Брэдли открылся проход.

Едва ли нужно было его обследовать, она и так могла вычислить, куда он ведет. И все же, чтобы застраховать себя от любых неожиданностей, она по нему прошла. Он привел в бомбоубежище, и вполне можно было предположить, что Конни и мисс Кармоди могли о нем знать, но Тидсоны – вряд ли. Требовалось найти второй проход. Она простукивала и нажимала на стены еще минут двадцать или больше, полагая, что проход открывается где-то между туалетным столиком и тем краем камина, который был ближе к окну. Эта часть комнаты представляла собой широкую нишу глубиной в выступ дымохода, а площадь стены составляла по меньшей мере сто квадратных футов[31 - 100 футов – ок. 30,5 м.], половину которой можно было отбросить из-за слишком высокого расположения. Еще почти четверть не подходила из-за стоявшего там туалетного столика.

Таким образом, предстояло исследовать около тридцати квадратных футов[32 - 30 квадратных футов – ок. 9 м

.] в нижней части стены. Миссис Брэдли испробовала все известные ей уловки и те, о которых она когда-либо читала, но очень долго все было напрасно. Затем, как это часто случается в деле раскрытия тайн, она прислонилась к стене, чтобы дать отдых заболевшей спине, и немедленно оказалась в тайном – или не столь тайном – проходе.

Он вел в бомбоубежище и шел параллельно проходу из гардероба-буфета. Это был переоборудованный старый коридор. Миссис Брэдли несла вахту всю ночь, но никто ее не потревожил. На следующее утро, переговорив с руководством отеля, она добилась того, что рабочие заложили оба прохода, которые вели из бомбоубежища в ее номер.

«Тот, кто придет теперь, сможет пробраться только через дымоход», – подумала миссис Брэдли. Мысль эта принесла ей огромное удовлетворение. Она посчитала крайне маловероятным, чтобы Тидсоны или Кармоди знали о таком пути.

– Да, обычно мы уведомляли наших гостей о проходе через один из номеров на каждом этаже, если они не хотели бежать в бомбоубежище через лужайку, – объяснила управляющая. – Разумеется, в наших краях и речи не было об авианалетах, но мы все же иногда получали предупреждения, а зимой, должна сказать, гости были очень благодарны, что им не приходится выходить из дома, чтобы попасть в укрытие. Однако мы крайне озабочены, чтобы теперь, когда война окончена, никого не беспокоили. Нам явно следовало заделать эти проходы раньше.

Миссис Брэдли согласилась, что в любой хорошо управляемой гостинице удобство гостей стоит на первом месте, и замечательно крепко спала в ту ночь, так как в камине была сооружена сложная западня, дабы предотвратить вторжение призрака. Перед тем как уснуть, миссис Брэдли снова размышляла о синяках Кармоди и Тидсонов. И пришла на этот счет к вполне определенному выводу.

Глава 8

Если на поверхности появляется любого рода мягкий участок или повреждение, проверьте, насколько глубоко он уходит, ибо бо?льшая часть может оказаться внутри.

    Миссис Сара Харрисон. Карманная книга домохозяйки и т. д.

Второй по величине морской порт Англии и крупнейший рынок хлопка в Европе поначалу показался Лоре Мензис грязным, перенаселенным, скучным и до невозможности запутанным. Тем не менее она отнеслась к делу как к приключению, что было характерно для ее мировоззрения, а гостиница и Китти в равной мере примирили ее с серостью атмосферы, которая, казалось, состояла из равных частей мелкого дождя и сажи.

– Ну, Ищейка, не понимаю, чего ради тебе вздумалось тащить меня сюда, – без обиняков заявила Китти.

– Как я говорила тебе, юная К., ради того, чтобы поднять уровень твоего образования и дать пищу для размышления, – ответила Лора, проводя ревизию сэндвичей, которыми запаслась перед тем, как расположиться на отдых, и выбирая самый большой. – Кормежка, во всяком случае, нормальная. Чем ты недовольна? Разве ты не хочешь помочь тете Лоре?

– Да, если б я знала, что ты затеяла. Но я не знаю. Что это за сказки про речную нимфу? Это немного напоминает мне Пикассо.

– О господи! Ты видела ту выставку Пикассо?

– Да, видела. И вот что я скажу тебе, Ищейка. Несколько работ вдохновили меня на новую прическу.

– Не та ли фотография, где он сам позирует в образе моряка Попая?

– Одна из «Женщин в сером». И та, в шляпе в виде рыбы.

– Если так, желаю успеха. Но речная нимфа, К., новая убийца миссис Крокодилицы. Она считает, что та уже кого-то убила и последствия не замедлят сказаться.

– Но это же в Уинчестере, ты говорила. Ливерпуль-то тут с какого боку?

– Имей терпение, голубушка, и я объясню. Похоже, что речную нимфу финансирует довольно странный тип, наподобие мистера Пима[33 - Мистер Пим – герой романа английского писателя А. А. Милна «Мистер Пим проходит мимо». – Примеч. перев.], которого зовут… Ой, ладно, это неважно.

– Как зовут? – спросила Китти, которая предпочитала, чтобы повествование было завершенным, а персонажи – названы.

– Ну тогда мистер Тидсон.

– Знала я одного Тидсона, – сказала Китти. – Или это был Маккаллахан? Во всяком случае, он женат на китаянке и унаследовал курильню опиума.

– Ой, умолкни!

– Прости. Давай продолжай. Но знаешь, Ищейка, словесные ассоциации у меня очень развитые. Вот почему я преуспеваю в своей работе.

– Ясное дело, развитые, если Тидсон напоминает тебе Маккаллахана. Итак, этот Тидсон прочитал в газете о наяде, проглотил историю, не жуя, и настоял на том, чтобы поехать в Уинчестер, где он мог бы увидеть это жуткое существо.

– Каким образом тут возникла миссис Крок?

– Ну родственница этого Тидсона забеспокоилась и попросила миссис Крок выяснить, с приветом он или нет и опасен ли он или только дурак.