Хроники Черного Отряда: Портал Теней

Я взглянул на Гоблина:

– Ничего себе!

– Да, он здорово разошелся.

– Был повод?

– У Старика просто нет чувства юмора.

– Откуда ему взяться, когда вокруг бедокуры, вроде вас с Одноглазым. Так-то он не прочь пошутить. – (Гоблина мое замечание не обрадовало.) – Узнал что-нибудь о штуковине, которую я из тебя вытащил?

– Это жвало ядовитого паука. Не паука-отшельника. Заражение – отвлекающий ход. На жвало было наложено заклинание. Ты испортил его, когда убедил меня, что мы с Одноглазым два дня пропадали. Но жвало продолжало меня травить, пока ты его не вытащил.

– Кое-что проясняется. Заклинание должно было заставить тебя что-то сделать?

– Не знаю. Можем спросить Одноглазого. Он был заколдован дольше моего.

Не слишком обнадеживающе. Такое чувство, нас всех дергают за ниточки.

– Гоблин, если взглянуть со стороны, похоже это на работу Хромого?

Обычно Хромой решает проблемы открыто, с присущим ему размахом. А такой хитрый способ не в его духе.

– Насколько хорошо мы его знаем? Не то чтобы очень. Но кому еще может быть выгоден этот трюк со жвалами? После битвы при Чарах – никому. Разве что Шепот…

Ой-ой!

Несколько лет назад на лесной полянке мы с Вороном устроили засаду и взяли в плен Шепот, большую шишку у мятежников. Потом она вошла в число Взятых и стала военным губернатором Госпожи на востоке.

На той полянке присутствовал еще один человек. Взятый, переметнувшийся на сторону врага. Хромой. Ох и дорого же он заплатил за свою измену!

– Наверное, он мог бы до такого додуматься, – продолжал Гоблин. – Он вряд ли показал нам все, на что способен. Одно не вызывает сомнений: с тех пор как мы нашли ту записку, ему лучше не делать ничего, что привлечет внимание Госпожи.

Я выдохнул. С Одноглазым я закончил.

Гоблин не унимался:

– Мы не знаем наверняка, что Хромой глуп. Просто при такой силище, как у него, можно и без ума обходиться.

– Пожалуй. – Я вовсе не был в этом уверен.

Гоблин фыркнул:

– Черт побери, Костоправ! Опять ты слишком много думаешь!

Шли дни, а с ними – работа. Старик отрядил на восстановление лагеря лишь двести солдат. Сам он вопреки обыкновению постоянно был раздражен. Мало спал. Кое-кто, включая меня, теперь подрабатывал в городе. Остальные отлавливали в округе разбежавшийся скот, собирали то, что осталось от урожая, и сажали скороспелые растения, чтобы и Отряд, и Алоэ избежали голодной зимы.

Гоблин продержал Одноглазого без сознания пять дней.

Обычно эти двое собачились, как заклятые враги, но друг без друга они не могли жить.

У меня было предчувствие. Смутное, но все же предчувствие.

Ссоры всегда затевал Одноглазый. Однако с тех пор, как Хромой убрался из города, они с Гоблином ни разу не сцепились. На это обратил внимание только Капитан.

Будучи одним из немногих образованных братьев Отряда, я занимался физическим трудом лишь по необходимости. Не брал в руки лопату или мотыгу. Но я искренне сочувствовал кузнецам, оружейникам, плотникам и Молчуну. Тот вкалывал до седьмого пота, стараясь как можно скорее отвести воду с полей.

Во влажной среде процветал фиолетовый грибок. Ко мне приходили десятки людей. Запасы борной кислоты иссякали.

На седьмой день ликвидации последствий бури я наконец добрался до «Темной лошадки». Так вымотался, что не знал, найду ли силы вернуться в лагерь.

– Костоправ? – Зораб удивился, увидев меня.

Кроме него, в трактире никого не было. Он сидел за стойкой, освещенной одной тусклой лампой.

– Черт побери! Не думал, что здесь будет пусто.

– Я тоже. Ждал, что люди придут заливать свои печали. Но у всех проснулась сознательность. Даже у меня. Я так устаю за день, что даже притворяться не могу. Чего тебе? – Он сполз с табурета и зашел за стойку. – Пива, чего же еще. Вы, ребята, только пиво и хлещете.

Он достал кувшин. Я положил на стойку монету. Он отодвинул ее:

– Не надо. – Зораб налил кружку себе, вышел из-за стойки. – Это вы во всем виноваты.

– Мы? Почему?

– Этот ваш Отряд… Вы с таким усердием стараетесь все исправить, что и местные, следуя вашему примеру, вкалывают, вместо того чтобы топить горе в кружке и грозить кулаками богам.

– На богов надейся, а сам не плошай.

– Верно. Но, как по мне, вы подаете плохой пример.

– Извини, Маркег. Пойду-ка я, пока не вырубился.

– Постой.

Я ждал, облокотившись на стойку, пока трактирщик терзался размышлениями.

Маркег Зораб не всегда был трактирщиком. У этого здоровяка хватало шрамов. Его «вчера» и «сегодня» вечно были на ножах.

Он хотел что-то мне рассказать. Лучше сделать это сейчас добровольно, чем потом, перед куда менее дружелюбными людьми.

– Костоправ, ваши ребята не делали мне зла. Да и для Алоэ вы – благо. Во многом незаслуженное.

– Мы миротворцы. Стражи порядка. Это наша обязанность. Где мы, там процветание. – Я удивился собственному сарказму.

– Многие этого не замечают. А некоторым это не нравится.

– Гм?..