Хроники Империи Ужаса. Гнев королей

– Верно. Герцог Грейфеллс ведь был твоим дядей?

Герцог Грейфеллс был смертельным врагом ее первого мужа и короля, когда Браги еще служил простым наемником.

– Это совсем другая ветвь моей семьи, милая. Наша сторона никогда не вмешивалась в политику. И мне очень жаль, что ею занялся Браги.

– Тебе не нравится быть королевой?

– Я обожаю быть королевой. Просто я ненавижу все проблемы, страдания, интриги и ответственность, которые к этому прилагаются.

Непанта снова уставилась вдаль. Колдовская буря окрасилась в лимонный оттенок желчи. Колдовство. Оно тоже преследовало ее по пятам. И оно забрало у нее Этриана, пожрав невинную душу.

– Браги когда-нибудь рассказывал, что случилось с Насмешником?

– Нет. Ему не хочется об этом вспоминать, но он не может забыть. Его преследуют видения, иногда он просыпается по ночам, рыдая или крича. Он не в силах убедить себя, что у него не было выбора. И его в самом деле не было.

– Знаю. Я не держу на него зла. Моя ненависть направлена на тех, кто заставил Насмешника покуситься на жизнь лучшего друга. Жаль, что никого из них не осталось в живых. Будь они живы, я бы мечтала о том, как пытаю их и убиваю.

– Он на все готов, лишь бы тебе было легче, Непанта. И до сих пор переживает.

– Мне ничего не нужно, Ингер. У меня есть Варт и ребенок. Вот только… я хотела бы точно знать, что с Этрианом. Жив он или мертв.

– Я думала, его убили после того, как у Насмешника ничего не вышло. Так все говорят.

– Все так думают. Но никто этого не видел. И у меня все время такое чувство, будто он где-то там и ему нужна помощь. – Она уставилась в безжалостное небо, и ее начала бить дрожь. Про сны она говорить не стала – Варт всегда над ними смеялся, и Ингер могла тоже лишь посмеяться. – Иногда… иногда мне кажется, что Браги и Варт все знают, но не хотят мне говорить.

– Браги никогда мне ничего не говорил.

– Мне просто хотелось бы знать. Если что-нибудь услышишь… скажи. Пожалуйста.

Ингер погладила ее по плечу:

– Конечно. Для чего еще нужны подруги?

«Не знаю, – подумала Непанта. – Мне всегда их не хватало, чтобы это выяснить».

11

1016 г. от О.И.И.

Каменный зверь говорит

Этриан и Сааманан стояли на вершине холма. Внизу катила воды широкая река Тусгус. Этриан столь крепко сжимал в руке кинжал, что у него побелели костяшки пальцев.

– Проклятье! – Он швырнул клинок на землю, и тот улетел в кусты, так что найти его снова не удалось.

– Что случилось?

– Мы побеждаем в сражениях, но проигрываем войну, – проворчал он. – Они нас изматывают. Как нам перебраться через реку? Их не меньше, чем нас. И у меня не осталось тех, кого можно было бы еще призвать.

– Бери живых. Ты же поступал так с некоторыми местными.

– Не могу.

– Почему?

– Они мне не позволят. На их доспехи наложено заклятие, которое мне помешает.

Земля содрогнулась, и в нескольких сотнях ярдов позади них поднялся огненный столб. Задымились деревья.

– Еще трехсот человек не стало, – пробормотал Этриан. – Почему они сбиваются в группы? Я не могу заставить их рассредоточиться, если только не думаю об этом каждую минуту.

– У них остались воспоминания, и им не нравится, кем они стали. Они жмутся друг к другу, потому что так им легче. Потянись за реку, найди обычных людей, не солдат.

– Я пробовал. Никого нет. Они опустошили все вокруг.

К югу от холма вспыхнуло сражение. Шум его сперва приближался, затем отдалился.

Врагу больше не требовались телепорты для переброски легионов. Он использовал их тактически, устраивая небольшие внезапные атаки. Этриану не хватало опыта, чтобы обнаружить спрятанные на этом берегу реки порталы.

– Мы не можем вечно тут торчать, – пожаловалась Сааманан. – Нужно прорываться и искать новобранцев.

С тех пор как Этриан обрел могущество каменного зверя, ненависть его росла в геометрической прогрессии. Он восхищался собой, но порой ему казалось, будто он на грани безумия.

«Возможно, каменный зверь меня победил, – подумал он. – Я сам становлюсь зверем, жаждущим разрушений, жаждущим людского страха, приходящим в ярость, стоит мне замешкаться».

Зверь вовсе ни от чего не отказался, не дав ему ничего, кроме власти над мертвыми. Сила его Слова оставалась при нем, и Этриан теперь страстно желал ее заполучить.

– Мы можем использовать летунов, чтобы высадить людей в лесу в тылу врага, – предложила Сааманан. – Выбирай солдат по одному, а потом возвращай их в подразделения…

– Они заметят разницу. К тому же мы не переместим быстро много людей. Нужно попробовать что-то новое. Есть у тебя что-нибудь в запасе?

– Ничего такого, чем я уже не пользовалась. В любом случае мне нельзя слишком высовываться, иначе меня вычислят. Я не переживу еще одной битвы вроде той у крепости.

– В таком случае приведи Великого.

– Что?

– Приведи Великого. Пусть оторвется от груды камней.

Этриан взглянул через реку. Что могло бы сделать Слово с теми укреплениями?

На его лице заиграла зловещая улыбка безумца.

Тьма носит тысячу масок, зло принимает тысячу форм.

Он не считал, что как-то изменился. Внешне он выглядел точно так же, как и любой юноша его возраста, но в душе расползалась темная гниль, раковая опухоль, выросшая из семени, посеянного Праккией и оплодотворенного каменным зверем.

Те, кто снова и снова шли на смерть, называли его Избавителем. И он уже был близок к тому, чтобы стать тем, кем его объявляли, – Избавителем Тьмы, Мессией Зла, Принцем Пути Левой Руки.