Хроники Империи Ужаса. Нашествие Тьмы

Однажды ночью в самом высоком зале на Лунной башне собрались шестеро, ожидая прихода Туррана. Пятеро ждали его с бесстрастным терпением, но не Непанта…

– Проклятье! – выругалась она, ударяя кулачком о стол. – Этот бездельник когда-нибудь явится?

– Терпение, Непанта, – умоляюще сказал Ридье. – К чему такая спешка? С тех пор как ты без причины вызвала Ветер-Оборотень, погода стоит ужасная. Будем ждать, сколько бы ни пришлось.

При упоминании о минувшей неудаче она взяла себя в руки, но ничего больше не сказала.

– Еще немного, – сказал Вальтер. – Он скоро будет.

И Турран действительно появился – меньше чем через час. Наклонив голову и лишь улыбнувшись вместо приветствия, он на мгновение остановился в дверях, оценивающе разглядывая родню. Он был самым высоким и мускулистым из семерых, весил почти двести фунтов. Его волосы и глаза, как и у остальных, были черными и блестящими. В нем было нечто, некая харизма, благодаря которой люди, особенно женщины, охотно содействовали его планам. Будучи мечтателем, хотя мечты его были не столь замысловаты и куда более прекрасны, чем сны Непанты, он желал стать во главе победоносной армии. Красивый, приятный, потенциальный великий полководец – и слегка безумный.

– Как идут дела?

– Отлично, – ответил Ридье. – Наша победа записана на небесных скрижалях. Земля должна дрожать. – Турран нахмурился, и Ридье уже не столь воодушевленно продолжил: – Ты поздно появился. Что случилось?

– Погода. – Турран сел на свободный стул. – Над Крачнодьянскими горами постоянно бушует буря – результат эксперимента Непанты. Более того, с каждой минутой она усиливается. На обратном пути я пережил настоящий ад. Нужно что-то с этим делать.

Его сарказм не ускользнул от внимания Непанты.

– Ах вы, проклятые мужчины! – возмущенно бросила она. – Вы всегда такие высокомерные… Ладно, раз уж мы собрались вместе, будем и дальше играть в эту дурацкую игру. Какие ты привез известия, Турран?

– А ты, похоже, все такая же, Непанта. Все-то тебе хочется побыстрее. Что ж, как мне кажется, мир мог бы уделять куда меньше внимания тому, что мы делаем в Ива-Сколовде. Брок, вино еще осталось? – спросил Турран, меняя тему. – Что-то я проголодался в пути.

– И это все, что ты можешь сказать, после того как заставил нас столь долго ждать? – настаивала Непанта. – «Дайте мне поесть», и все?

– Мы слишком долго терпели твои капризы, Непанта, – с едва сдерживаемым гневом ответил Турран. – То, что ты устроила с Ветром-Оборотнем, больше не повторится. Я уже раз тебя предупреждал… ты получишь то, чего заслуживаешь.

– И что вы можете мне сделать? – бросила она, словно не слыша угрозы в его голосе. – Заточить в Глубокие темницы, чтобы я не помешала вашим идиотским заговорам?

Она замолчала, увидев, что все одновременно кивнули, и услышав потрясшие ее слова Люксоса, который до этого часто ее защищал.

– Если это единственный выход – я сам брошу тебя в темницу, – сказал он.

– И выкину ключ, – добавил Вальтер, единственный брат, с которым она была по-настоящему близка.

Она ошеломленно уставилась на них. Безумие Туррана словно передалось остальным. Зная, что пустых угроз от них ждать не стоит, она замолчала, решив не говорить больше ни слова.

– Вальтер, что тут было без меня? – спросил Турран брата, в обязанности которого входила разведка.

– В наших руках башня, символ власти. Пока что народ, похоже, доволен. Тень Ильказара уже не беспокоит их так, как еще пару поколений назад.

Турран задумался.

– Непанта, мы можем тебе доверять и оставить тут одну? – наконец спросил он.

Она едва заметно кивнула, предпочитая не рисковать. В любом случае люди Вальтера не спустят с нее глаз. Что она могла сделать, чтобы разрушить их игру?

– Хорошо. Пора возвращаться домой, нужно обучать войско. Утром мы уезжаем, вернемся в надлежащее время, чтобы успеть к началу весенней кампании. А ты веди себя осторожнее. Если возникнет желание устроить какое-нибудь вредительство – вспомни о Глубоких темницах. Представь, каково было бы тебе просидеть там до тех пор, пока все не закончится. Еще немного – и моему терпению придет конец.

Непанта задрожала от ужаса. Отвратительные Глубокие темницы, полные вонючей слизи, находились глубоко под Вороньим Граем. Их якобы посещали духи, и они опустели столь давно, что никто из ныне живущих так и не познакомился с ними во всей полноте.

– Вальтер?

– Да?

– Подготовь все, что нужно для насылания бури. По дороге я ненадолго задержался в посольстве Двара, и мне не нравится их позиция. Они не собираются признавать наш суверенитет. Пожалуй, стоит их примерно наказать, заранее продемонстрировать нашу мощь.

Щеки Непанты порозовели от волнения – наконец-то должно было произойти нечто интересное. Она радовалась каждый раз, когда ей предоставлялась возможность управлять Ветром-Оборотнем.

Высокие горные цепи населяли воздушные стихии, силы, бушевавшие во время бурь над Крачнодьянами и часто этими бурями управлявшие. Жители низин, считавшие их призраками и демонами, назвали их Дикой Охотой, представляя в виде злых духов, охотившихся за душами, чтобы утащить в собственную преисподнюю. Короли Бурь были не настолько глупы. В течение поколений после изгнания, последовавшего за упадком империи, семья научилась управлять стихиями и, соответственно, погодой, которую они вызывали, – в особенности яростным вихрем, Ветром-Оборотнем.

Пока жители Итаскии, Дунно-Скуттари и Хеллин-Даймиеля наслаждались приятным зимним вечером, Двар, вассал Ива-Сколовды, стонал под напором неистовствовавшей бури. Буря бушевала всю ночь, а когда закончилась, Двар был покрыт пятиметровым слоем снега. Пока разъяренные жители откапывали город из-под завалов, Короли Бурь уже направлялись на запад, в сторону Вороньего Грая.

3

Осень – весна 995–996 гг. от О. И. И

Из уст глупца

Человек по имени Сальтимбанко, больше известный как Насмешник, сидел на клочке болотистой земли перед Драконьими воротами в Прост-Каменце. Со всех сторон его окружали грязные оборванные ребятишки, которые хихикали, глядя на него, и требовали разных штучек. Тучный псевдофилософ и фальшивый чародей тщетно пытался их отогнать и перекричать вопли, одновременно стирая со смуглого лица струйки пота.

– Эй, достопочтенный господин! – крикнул он проходившему мимо путнику. – Дай-ка я тебе погадаю! Не покидай прекрасный Прост-Каменец, пока не услышишь, что уготовала тебе судьба. Сей недостойный толстяк – знаменитый великий черный маг, который предскажет твое потаенное будущее. Всего одна крона, господин, и могущественная завеса скроет твою персону. Одна крона – и твоей драгоценной сущности не будут угрожать никакие злые чары.

Сплюнув в сторону толстяка, путник двинулся дальше, покинув Прост-Каменец через Драконьи ворота. Его ярко разукрашенная повозка покачивалась под грузом дымящихся пахучих жаровень с благовониями. Миновав изваяния крылатых львов и отвратительных химер, он проехал между двумя громадными драконами из зеленого камня – Огненнооким и Пламенноязыким.

Сальтимбанко на чем свет стоит ругал путника, бормоча сквозь зубы и скорчив похожую на череп гримасу. Дети вопили от радости, не обращая внимания на его сквернословие и сзывая друзей. Толстяк продолжал ругаться, осыпая проклятиями уже самого себя, чтобы привлечь побольше шумной ребятни. Взгляд его больших карих глаз был столь же зловещим, как и взгляд Огненноокого у ворот.

Он начал читать долгое заклинание, вызывающее гром, молнию и огонь, которые должны были обрушиться с неба на головы не по годам развитых оборванцев. Но ничего не произошло. Магия его была фальшивой, хоть и впечатляющей, – и ребятишки это знали.

– Тьфу! – фыркнул Сальтимбанко, сжав толстые губы на круглом, как дыня, коричневом лице. – Тьфу! – пробормотал он себе под нос. – Всемогущий, великодушный, богатый Прост-Каменец, бесценный карбункул моей матери! Уже три холодных несчастных дождливых дня сижу я перед знаменитыми Драконьими воротами и не заработал ни шекеля! Никто не бросил даже ржавого медяка этой скромной, всегда готовой помочь душе! Что за странный город! Ничего тут не заработаешь, разве что плевки и дерьмо пересчитать на таланты и шекели. Что ж, мой обрюзгший сердечный друг, пришло время отправиться в путь, чтобы поискать пастбища позеленее по другую сторону горизонта. А может – какой-нибудь более суеверный мир, где люди верят в богов и духов и склонны доверять способностям всемогущих некромантов. Я лично отправляюсь в сказочное королевство Ива-Сколовда. Горе мне! – тут же воскликнул обманщик-чародей, и живот его затрясся, когда он отвечал сам себе: – Так далеко! Эта гора мяса попросту не в состоянии дойти столь далеко. Упитанный философ умрет от истощения, прежде чем преодолеет двадцать тяжких миль!

Видя необходимость убедить ленивую натуру, его более безрассудная половина выдвинула самый сильный и наименее правдоподобный аргумент:

– К тому же, толстяк, какое ужасающее будущее сулит независимому, мятежному мужу жена-ведьма, когда он вернется в неблагодарный Прост-Каменец? Кровавое убийство посреди загаженных улочек!

Он замолк и ненадолго задумался, глядя исподлобья на наблюдавших за ним детей. Те молчали, ожидая продолжения, готовые на все, что угодно.

– Более того, – сказал он сам себе, – о человек с нежными ногами, это вовсе не означает, что ты должен лично преодолеть многие мили на долгом пути в Ива-Сколовду. Разве мы не можем, обладая столь разнообразными талантами и поддержкой этой преданной юной шайки, похитить достойное транспортное средство?

Лицо его прояснилось при мысли о краже.

– Хей! Эта гора жира способна на все, когда оказывается перед оскаленной пастью необходимости! Жена? Хей! Что за ужасная мысль!

Немного помолчав, он поднял взгляд, выбрал полдюжины ребятишек и жестом подозвал их к себе.

Болтавшиеся у Драконьих ворот бездельники, всегда готовые ограбить неосторожного путника, стали на следующее утро свидетелями необычного зрелища. Смуглый толстяк в изящной гоночной колеснице, украшенной гербом могущественного благородного семейства, поспешно покидал город. За колесницей бежала стайка смеющихся оборванных детей. За ними, отчаянно преследуя колесницу, спешили двенадцать пикинеров из городской стражи, у которых путались под ногами ребятишки, а дальше – банда профессиональных охотников на воров, рассчитывавших на немалое вознаграждение от владельца колесницы. В самом конце, слишком далеко, чтобы надеяться на возможность принять участие в убийстве, тащилась стареющая красотка, ревевшая, словно гарпия, у которой только что отобрали добычу. Насмешник едва сдерживал крокодильи слезы, думая о цене, которую та затребовала за исполнение роли мифической жены.

Вся кавалькада с грохотом промчалась через ворота и направилась на север. Толстяк смеялся, словно безумец.