Жар сумрачной стали. Злобные чугунные небеса

– Мы наслышаны о ваших талантах и вашем опыте, как боевом, так и… э… мирном.

Все-таки я не сдержался.

– Вам понадобился бывший морской пехотинец, привычный к отлову вампиров, спасению колдунов и розыску сбежавших жен, чтобы одолеть одряхлевших гномов и увечных крысюков? Неужто сами не справляетесь?

«Гаррет!»

Ребятки побагровели. Картер вскипел раньше, поэтому его физиономия сделалась даже не багровой, а бурой.

– Мистер Гаррет, – процедил Трейс, – мы не нападаем на людей на улицах. Мы состоим в братстве ветеранов, а не в уличной шайке, и наша цель – помогать вернувшимся с войны.

– Ну да, ну да. На днях прямо у нас перед домом чуть не забили до смерти ветерана, который отслужил пять сроков по пять лет, последние три срока в Кантарде. У него восемь наград, среди них Имперская звезда с мечами и дубовыми листьями. В сражении он потерял левую руку, а лицо ему обезобразил колдовской залп. Сейчас он в «Бледсо». Возможно, не выживет. Эти мясники отделали его по полной, просто так. Ступайте-ка помогите ему. Его зовут Брет Верняк.

– Но ведь «Бледсо» – благотворительная…

– Ты что, родился не в Танфере? В нашем городе за благотворительность надо платить.

– Какая низость! – Трейс, похоже, не на шутку расчувствовался, а вот Картеру было явно плевать на всех ветеранов, вместе взятых. – Потому-то мы и пытаемся…

– Прости, Трейс, я не закончил. Видишь ли, Брет – настоящий герой, отличный солдат. К сожалению, он совершил огромную, чудовищную ошибку…

Гости выжидающе уставились на меня.

«Гаррет, прекрати! Замолчи немедленно!» – чуть ли не взмолился Покойник.

– Он изрядно сглупил, выбрав себе в деды великана.

До них дошло не сразу. Я наблюдал, как сужаются глазки, как начинают подергиваться губы. Из двоих Картер был, пожалуй, потупее, но тут он дотумкал первым.

– Вы ошибаетесь, – сказал он мне. – Идем, Трейс, мы зря теряем время.

– Ничего подобного, – возразил я. – Постарайтесь понять: кроме черного и белого, есть множество других цветов. – Я посмотрел на Трейса, тот поспешно отвел взгляд. – Чем вы занимаетесь, парни? Бумажки сочиняете, по поручениям бегаете? Дядя подыскал тебе местечко потеплее, да, Трейс? Картер, и у тебя наверняка есть покровитель? Так кто из нас, по-вашему, защищает Каренту, императорскую семью, Корону? Вы или мой уродливый приятель?

– Вы понятия не имеете, что происходит на самом деле, – изрек Картер.

Почему-то мое невежество его обрадовало.

Я встал и направился к двери.

– Валите отсюда, ребята. Я тоже ухожу. Пойду проведаю Брета и других бедняг.

Трейс раскрыл было рот, но Картер не дал ему ничего сказать.

В следующее мгновение эти серьезные молодые люди покинули мой дом. Картер наверняка назавтра и не вспомнит историю про несчастного Брета. Признаться, я сочинил ее не сходя с места. Нет, Брет Верняк существует, на него и впрямь напали, вот только избить не получилось – великана, даже полукровку, поколотить не так-то просто. Однако мои гости ничуть не возражали бы против того, чтоб Брет очутился в «Бледсо». Или на кладбище.

Короче, за Картера можно не волноваться, а вот с Трейсом надо бы повозиться. Он показался мне человеком, у которого иногда наступает просветление.

Я запер дверь, насвистывая в блаженном неведении.

8

«Гаррет, ты утратил форму. Это представление было далеко не лучшим. Мне ли не знать, что ты способен на большее».

– Чего? Неужто пожалел эту шушеру? Да они полные придурки, блондин в особенности.

«Эти придурки, как ты изволил выразиться, вовсе не закоснели в предрассудках, которые ты им приписываешь. Кроме того, они мало чем отличаются от большинства современных людей. Вы все чувствуете себя уязвленными, вам необходимо выплеснуть обиду и раздражение. Эти двое в основе своей вполне приличные человеки. Однако…»

– Ну? Чего замолчал?

«В них не ощущается глубины. А глубина есть у всех, даже у столь поверхностного сознания, как то, каким наделен твой друг мистер Тарп».

– Шутишь? Это парочка белоручек, в жизни палец о палец не ударивших…

«Ты не понял, Гаррет. Их сознание имеет поверхность – и все, дальше ничего нет. Обычно людей переполняют эмоции, темные течения мыслей свиваются в жуткие кольца в нижних слоях сознания, недоступных человеческому разумению. Это происходит у всех, даже у мистера Тарпа и мисс Торнады. Но эти двое лишены какой бы то ни было глубины; на поверхности фанатизм, дальше – пустота. Кстати сказать, их фанатизм вовсе не такой слепой, как у большинства. Они уловили суть твоего велеречивого выступления, постигли смысл притчи о Брете. Непонимание – не более чем притворство; они повели себя так, потому что того требовали их маски».

Признаться, я совсем запутался. Ухватил только то, что Покойник говорил насчет поверхности.

– Это меня не удивляет. Знаю я таких типов, навидался по самое не могу. Они предпочитают, чтобы за них думали другие. Так же гораздо проще?

«Может быть. Но меня не покидает ощущение, что в наших общих интересах было задержать гостей подольше, чтобы я успел как следует изучить их сознание – или, выражаясь твоим языком, выдоить их до дна».

– Выдоить? Разве хоть один из них мычал?

«Прибереги свои колкости для очередной красавицы, которую вздумаешь обольстить. Тебе следовало извлечь из них максимум сведений, занять их беседой, пока я проникаю под поверхность».

Судя по накалу мысленной речи, я таки ухитрился слегка рассердить своего партнера.

«Данное вольное сообщество может добывать средства, вымогая деньги именем „Зова“. И подобной возможностью отнюдь нельзя пренебрегать. Согласен?»

Терпеть не могу, когда Покойник оказывается прав в наших спорах. А сейчас он был прав. Я поддался эмоциям. Совсем не подумал о том, что эти два шута могут иметь отношение к наездам на Вейдера. А ведь с них вполне станется. Между прочим, кто-нибудь из их подельников мог заметить трех девиц, заглянувших к приятелю-сыщику…

«Когда ты повзрослеешь, Гаррет?»

– Чего?

«Ты не размышляешь. Ты действуешь под влиянием чувств. И твои действия часто идут в ущерб здравому смыслу. Впрочем, наши недавние гости как будто не связаны с делом Вейдера. Из чего, правда, вовсе не следует, что то же самое можно сказать о тех, кто их прислал».

– Ага! Так они знали о тебе?

«Эти двое – нет. И о тебе они тоже ничего не знали, за исключением того, что им сообщили. По-моему, Гаррет, ты снова все испортил».

Ну, как сказать… Может, они и вправду хотели нанять меня… Я вздохнул. Да, как это ни противно, Покойник прав. Как же мне надоела его вечная правота!

– Думаю, надо прогуляться на пивоварню и…

«Разумеется. Но не сию секунду. Потом. Когда заступит ночная смена. В ней молодые мужчины, которые еще хорошо помнят Кантард. Если на пивоварне есть борцы за права людей, почти наверняка их следует искать среди молодых».

Что я мог ответить? Когда Покойник прав, он прав. Но что-то слишком часто он оказывается правым в последнее время.