Илиада

В радость большую врагам, а себе самому в поношенье!
Что ж не остался ты ждать Менелая, любимца Ареса?
Знал бы, какого ты мужа владеешь цветущей супругой!
Не помогли бы кифара тебе и дары Афродиты,
Пышные кудри и вид твой, когда бы ты с пылью смешался!
Больно уж робки троянцы. Иначе б давно уже был ты
Каменным платьем одет[25 - Был бы ты каменным платьем одет – то есть побит камнями.] за несчастья, какие принес ты».
Гектору быстро в ответ возразил Александр боговидный:
«Гектор, меня ты бранишь не напрасно, за дело бранишь ты.
Сердце твое, как топор, всегда некрушимо и крепко.
Бьет по бревну он, размах усиляя руки у того, кто
Для корабля то бревно с великим искусством готовит.
Так же и сердце в груди у тебя неуклонно и твердо.
Но не порочь мне прелестных даров золотой Афродиты.
Нет меж божественных славных даров не достойных почтенья:
Сами их боги дают; по желанью никто не получит.
Ну, а теперь, если хочешь, чтоб я воевал и сражался,
Пусть все усядутся наземь, – и Трои сыны и ахейцы;
Я ж в середине сойдусь с Менелаем, любимцем Ареса,
В бой за Елену вступлю и за взятые с нею богатства.
Кто из двоих победит и окажется в битве сильнейшим,
Женщину пусть уведет за собою с богатствами всеми.
Вы же, взаимную дружбу священною клятвой заверив,
В Трое живите; они же в конями гордящийся Аргос
Пусть уплывают и в славную жен красотою Ахайю».
Так он сказал. С восхищеньем слова его выслушал Гектор.
Вышедши быстро вперед и копье ухватив в середине,
Строй удержал он троянцев. Они, успокоившись, стали.
Вмиг натянули ахейцы свои искривленные луки
Против него, полетели каменья и острые копья.
Громко вскричал на ахейцев владыка мужей Агамемнон:
«Стойте, аргивяне, стойте! Стрельбу прекратите, ахейцы!
Слово какое-то хочет сказать шлемоблещущий Гектор».
Так он сказал. И немедленно бой прекратили ахейцы.
И замолчали. И Гектор сказал, между ратями стоя:
«Слушайте, Трои сыны и ахейцы в красивых поножах,
Что говорит Александр, возбудивший вражду между нами:
Он предлагает троянцам и всем меднолатным ахейцам
На многоплодную землю сложить боевые доспехи;
Сам же один на один с Менелаем, любимцем Ареса,
Вступит он в бой за Елену и взятые с нею богатства.
Кто из двоих победит и окажется в битве сильнейшим,
Женщину пусть уведет за собою с богатствами всеми.
Мы же взаимную дружбу священною клятвой заверим».
Так говорил он. Кругом все затихли и молча стояли.
Громкоголосый тогда Менелай обратился к ним с речью:
«Слушайте также меня. Жесточайшая горесть пронзает
Сердце мое; помышляю давно я: пора примириться
Трои сынам и ахейцам. Довольно вы бед претерпели
За преступленье Париса, за распрю, возженную мною.
Кто между нами двумя обречен на погибель судьбою,
Пусть и погибнет. А вы, остальные, миритесь скорее.
В город пошлите за белым барашком и черной овечкой
Солнцу принесть и земле; мы другого для Зевса доставим.
Также и силу Приама[26 - Силу Приама – то есть сильного Приама.] сюда приведите, чтоб клятвы
Сам он заверил (его сыновья вероломны и наглы),
Чтобы никто дерзновенно кронидовых клятв не нарушил.
Носятся вечно по ветру людей молодых помышленья;
Если ж участвует старец, то смотрит вперед и назад он,
Чтоб для обеих сторон наилучше решилося дело».
Так говорил он. И радость объяла троян и ахейцев,
Вера явилась, что близко злосчастной войне окончанье.
Коней поставили в ряд, со своих колесниц соскочили,
Сняли доспехи и все их сложили на землю от вражьих
Близко рядов: разделяла их узкая поля полоска.
Гектор немедленно двух посланцев к Илиону отправил
Пару ягнят принести и Приама призвать на равнину.
Также и царь Агамемнон Талфибию дал приказанье
К вогнутым быстро идти кораблям и ягненка доставить.
И непослушен он не был владыке народов Атриду.
С вестью меж тем к белорукой Елене явилась Ирида,
Образ принявши золовки, жены Антенорова сына,
Знатного Геликаона; женой он имел Лаодику,
Между Приамовых всех дочерей наилучшую видом.
В доме застала Елену; огромную ткань она ткала, –
Плащ тёмнокрасный двойной, и на нем выводила сраженья
Меж конеборных троянцев и меднохитонных ахейцев,
Где от Аресовых рук за Елену они пострадали.
Вставши вблизи, быстроногая так ей сказала Ирида:
«Выйди, жена молодая, взгляни-ка на чудо, какое
Между троян совершилось и меднохитонных ахейцев!
Вел так недавно их друг против друга Apec многослезный,
Жаждали в битвах жестоких сходиться они на равнине.
Нынче безмолвно стоят. Прекратилась война. Оперлися
Воины все на щиты. И копья их воткнуты в землю.
А Приамид Александр с Менелаем, любимцем Ареса,
С длинными копьями в бой за тебя окончательный вступят.
Кто из двоих победит, назовет тебя милой супругой».
Так говорила и дух ей наполнила сладким желаньем
Первого мужа увидеть, родителей милых и город.
Тонкою белою тканью покрылась она и поспешно,
Нежные слезы роняя, из комнаты вон устремилась.
Шла не одна она; следом за ней две служанки спешили,
Эфра, Питфеева дочь, с волоокой Клименой.[27 - Эфра и Климена. – Этих двух рабынь Елена привезла с собою из Спарты. Эфра была дочь трезенского царя Питфея, жена афинского царя Эгея, от которого родила знаменитейшего после Геракла греческого героя Тезея. Когда Елена была еще девушкой, Тезей похитил, ее. Братья Елены, Кастор и Полидевк, в отсутствие Тезея освободили Елену, захватили в плен мать Тезея Эфру, и она сделалась рабынею Елены; тогда же братьями была захвачена Климена, сестра Тезеева друга, лапифского царя Пирифоя.] Достигли
Вскорости все они места, где Скейские были ворота.
Там над воротами, в башне, с Приамом, Панфоем, Фиметом,
С Лампом и Клитием и Гикетаоном, ветвью Ареса,
Укалегон с Антенором сидели, разумные оба.
Все – многочтимые старцы из лучших старейшин народа.
Старость мешала в войне принимать им участье; но были