Обещание

– Прошла.

– Тогда можно я попрошу денег?

– Для каких целей?

– Мы с Дашкой хотели сегодня погулять, и я подумал, что если проголодаемся, то сможем куда-нибудь зайти.

Алла вздохнула.

– Только не ходите в Мак-Дональдс.

– Хорошо, я поведу ее в «Националь». Дай денег, а?

– Возьми в кошельке.

Артем ускакал в коридор за сумкой, и Алла крикнула вслед:

– Когда вернешься?

– Обещаю, что не поздно. А у тебя какие планы?

– Сейчас поеду на встречу, потом в офис.

– Что-то не так? – Артем возник в дверном проеме и внимательно посмотрел на нее. – У тебя неприятности?

– С чего ты взял? – довольно натурально удивилась Алла.

– У тебя голос такой… и лицо.

– Ерунда, – Алла потрепала сына по волосам. – Просто я плохо спала. Давай ешь быстрее, а то опоздаешь.

Артем убежал в университет, а Алла стала собираться на встречу с Геннадием Эммануиловичем. Ну и имечко, прости господи!

***

Офис Геннадия Эммануиловича находился в сталинской высотке в центре Москвы. Когда-то здесь было министерство, ныне здание наводнили многочисленные арендаторы. На табло при входе Алла насчитала не менее трех десятков названий, но надписи «Адвокатская контора» не заметила. Сверилась с смской. Вроде адрес тот. Шестой этаж. Комната 666.

Алла не поехала в старом, обтянутом сеткой, лифте, поднялась пешком, по гулкой узкой лестнице. После залитой солнцем улицы помещение казалось мрачным и сырым.

Адвокат обитал за дверью, обитой пухлым черным дерматином. Окно в комнате было зашторено, а под высоким, не менее трех метров, потолком горела тусклая лампочка без абажура.

Из-за стола, заваленного бумагами, привстал худощавый мужчина.

– Здравствуйте, Алла Сергеевна, – приветствовал он, широко улыбаясь и оглядывая внимательными, как будто выцветшими глазами.

Он взял ее руку и несколько раз пожал в чересчур горячем приветствии.

– Искренне рад познакомиться. А знаете, вы очень похожи на свой голос. Столь же цветущая и молодая.

Его любезность еще более насторожила Аллу, и она сухо ответила:

– Благодарю за комплимент.

– Это не комплимент, а чистейшая правда! – воскликнул собеседник. – Чистейшей прелести чистейший образец!

Алла недовольно поморщилась.

– Впрочем, узнаю современных молодых женщин! Дела, дела – вот главное! Правнучки расплачиваются за своих прабабушек, которые жили неторопливо и годами ждали сначала взгляда, потом пожатия руки…

– Предлагаю перейти к делу, – прервала Алла. – Куда можно присесть?

– Ах, да! Заболтался, старый черт. Прошу!

Алла опустилась в черное кожаное кресло, неожиданно шикарное для такого облезлого кабинета, и взглянула в лицо адвоката.

– Я вас слушаю.

Возраст Геннадия Эммануиловича определялся с большим трудом. С одинаковым успехом ему можно было дать и сорок пять, и шестьдесят лет. Лицо выглядело моложавым, однако в углах глаз копились обильные морщинки, а лоб прорезала глубокая горизонтальная морщина, похожая на шрам.

Ростоцкий сидел, откинувшись на спинку кресла, и вертел в пальцах карандаш.

Минуты две они молча смотрели друг другу в глаза.

Наконец Алла спросила:

– Так о чем вы хотели поговорить?

Геннадий Эммануилович чуть изогнул края губ, что, вероятно, должно было символизировать улыбку.

– А вы не догадываетесь, милейшая Алла Сергеевна?

– Ничуточки не догадываюсь, милейший Геннадий Эммануилович, – в тон ему ответила Алла.

– Значит, не догадываетесь… Так, так… И, тем не менее, приехали минута в минуту, несмотря на пробки, – продолжил он. – Интересно, почему?

Раздражение Аллы росло.

– Вы пригласили меня поиграть в загадки?

– О нет, ни в коем случае!

Он поднял левую руку, и Алла обратила внимание на чересчур длинные пальцы и слишком белую кожу ладоней.

– Просто мне всегда было интересно изучать подсознательное в человеке. Вы даже не представляете, Алла Сергеевна, насколько люди бессильны перед собственным подсознанием. Ид, эго, суперэго – слыхали про такую теорию?

– Вы психоаналитик? – поинтересовалась Алла. – А мне показалось, что по телефону вы представились адвокатом.

– Да, да, конечно, я адвокат, – добродушно отозвался собеседник. – Уже много-много лет адвокат. Психоанализ – мое хобби.