От знахаря до врача. История науки врачевания

In utrumque Paratus!» («Готов на любые услуги!»)

Мортон, как уже говорилось, был одновременно студентом-медиком и дантистом. После удачного использования эфира в случае с Эбеном Фростом Мортон – и это вполне естественно – подумал о том, чтобы использовать эфир для уменьшения нестерпимых страданий во время хирургических операций, которые выполняли без всякого обезболивания. После двухнедельной подготовки Мортон обратился к доктору Уоррену, старшему хирургу Массачусетского генерального госпиталя. Мортон рассказал ему о своем успешном применении эфира и о его обезболивающем действии и попросил разрешения продемонстрировать обезболивающее действие эфира во время хирургической операции. Доктор Уоррен согласился. Операция была назначена на 16 октября 1846 года. В назначенный день в операционной собралось значительное количество заинтересованных зрителей. Привезли больного. Доктор Уоррен, его ассистенты и дюжие мужчины, в обязанности которых входило крепко держать извивающегося и кричащего больного, стояли у стола и ждали прихода опаздывавшего Мортона. Наконец доктор Уоррен сказал: «Раз доктора Мортона нет, то, надо полагать, он занят другими делами». Он взял со столика инструмент и уже повернулся к больному, чтобы начать операцию, когда в операционную вошел Мортон. Он задержался, провозившись со сборкой аппарата для подачи эфира. Увидев Мортона, доктор Уоррен отошел от стола, кивнул в сторону человека, лежавшего на операционном столе, и сказал: «Сэр, ваш пациент готов». Под недружелюбными и насмешливыми взглядами многочисленных зрителей Мортон принялся подавать эфир в дыхательные пути больного. Через несколько минут Мортон поднял голову и сказал: «Доктор Уоррен, ваш пациент готов». Все присутствующие, замерев в напряженном молчании, как завороженные следили за первым разрезом кожи. Больной не кричал и не вырывался. Операция продолжилась, опухоль была успешно удалена. Пациенту явно было не больно. Закончив операцию, доктор Уоррен, обратившись к присутствующим, произнес: «Джентльмены, это не обман».

Здесь, описывая работу Мортона, я употребляю слово «анестезия», но в то время, когда Мортон проводил свой первый демонстрационный наркоз, это слово в языке еще отсутствовало. Тот факт, что не существовало слова, обозначающего это состояние, убедительно говорит о том, что нечувствительность к боли, была чем-то радикально новым, ибо названия для постоянно наблюдаемых феноменов люди, как правило, подыскивают очень быстро.

Новый феномен не стал исключением из правила, ибо едва успела закончиться первая хирургическая операция в условиях обезболивания, выполненная на глазах ученых и врачей, как Оливера Уэнделла Холмса попросили придумать название новому состоянию. Холмс немедленно предложил назвать средство, вызывающее нечувствительность к боли «анестетиком», а само состояние – анестезией.

Двадцать один год спустя после демонстрации анестезии в Массачусетском генеральном госпитале Мортон, которому в то время едва исполнилось сорок девять лет, умер от апоплексического удара во время верховой прогулки с женой в Центральном парке Нью-Йорка. Несомненно, смерть его была ускорена скандалами, возникшими из-за споров о приоритете в использовании эфира в качестве анестетика.

Вскоре после успешной демонстрации в госпитале Мортон, совместно с доктором Джексоном, попытался запатентовать эфир под названием «летеон». Авторы были намерены взять под контроль использование летеона, выдавая врачам разрешение на его использование. Размер платы за разрешение зависел от величины населенного пункта, где практиковал врач, и колебался от 37 до 200 долларов на семилетний период. Однако название «летеон» не могло скрыть запах обычного эфира, и это вызвало негодование среди врачей и стоматологов, обвинивших Мортона и Джексона в неэтичном поведении. Как было сказано в одной журнальной статье того времени: «Хирурги Массачусетского генерального госпиталя вкупе с немногими посвященными проявили на удивление горячее рвение в восхвалении «инновации», разработка и применение которой требует незаурядных научных знаний и немалого практического опыта. Призвав на помощь классическую эрудицию, они в мгновение ока переименовали старый добрый серный эфир в «летеон»…»