Утки летят на юг

Питер. У меня интуиция. А она – в некоторых случаях – важней системы!

Хватает труп под мышки и волочет в коридор.

Регина. В некоторых случаях!.. О какой интуиции может идти речь, если ты не способен предчувствовать измены собственной жены? А этот потрясающий любовник, который уже никого не потрясет, да, и при жизни не очень-то потрясал… Боже мой, во что мы вляпались? Начнется следствие. Всплывет романтическая история наших отношений с покойным, о которых если кто и не знал, так только собственный муж. Выяснится, что усопший всеми доступными средствами стремился разорить мужа своей любовницы, правда, безуспешно, и жениться на ней, чему она, к чести ее будет сказано, всячески противилась. А дальше варианты. Либо его угрохала любовница. Либо муж. Либо оба сразу… Я бы на месте Питера все взяла на себя. Как-никак, он все-таки мужчина… Нет, нет, на это рассчитывать не приходится…

В гостиной появляется взмыленный Питер Беркли. Хватает телефонную трубку, набирает номер.

Регина. Как дела, милый? Кому это ты звонишь?

Питер. Замри! (В трубку.) Джек? Это Питер Беркли. Сногсшибательная новость для ближайшего выпуска новостей. Полчаса назад в саду заброшенного дома на Соляном шоссе застрелился известный предприниматель, миллионер, меценат, просветитель, гуманист, и прочее, и прочее, и прочее – Теодор Вагнер!.. Самоубийство… Это так же достоверно, как и то, что ты – Джек Будвайзер, лучший из всей телевизионной братии по обе стороны Атлантики. Никаких подробностей. Никаких комментариев. Никаких ссылок на источник информации… Если поторопишься, полиция узнает о событии вместе со зрителями твоего канала… Разумеется, Джек. Я буду ждать вас у себя и сразу препровожу на место. Конечно, ты будешь там первым, не сомневайся!.. Рад оказать тебе эту маленькую любезность, Джек (Опускает трубку на рычаг. Регине.) А теперь отомри!

Регина. Что все это значит?

Питер. Знаешь, детка, существует определенная категория мужчин, для которых неприятности – самое милое дело. Я – один из них. В критических ситуациях лучше работают мозги, кровь быстрее течет по жилам, и становишься способен на многое. Очень на многое… Очень!

Регина. На что конкретно?

Питер. Сначала я решил вывезти труп ночью в какое-нибудь укромное местечко и спрятать понадежней. Но потом… Помнишь, я спрашивал тебя, каким образом сюда добирался Вагнер. Ты, естественно, не знала. Мне пришла в голову мысль взглянуть на улицу и у соседнего дома, того, заброшенного много лет, на дальнем краю сада я обнаружил его автомобиль.

Регина. Его? Ты уверен?

Питер. А чей же еще? Роскошный «Бентли» последней модели… И тут меня осенило! Тихое, безлюдное место… Пустой дом… Заброшенный сад… Идеальное место для того, чтобы свести счеты с жизнью! Бедный старина Вагнер!.. В заборе, разделяющем дома, есть пролом – его не видно с улицы. Я перенес тело в соседний сад, расположил поестественней, сунул в руку пистолет… И вот я здесь, и скорбь переполняет меня.

Регина. А телевидение зачем?

Питер. Чем больше воронья слетится на Соляное шоссе, тем лучше. В гвалте, который они здесь поднимут, не услышишь шепота истины. К тому же, наверняка начнется паника на бирже – Вагнер был достаточно заметной фигурой – и, может быть, нам удастся вернуть африканский контракт. Но главное, дорогая, отвести от тебя даже тень подозрения. Полдень, солнце в зените, и никаких теней!