Темный рыцарь: Возрождение легенды

– У него длинное и неинтересное обозначение «Уэйн Энтерпрайзес», – заявил Люциус, – поэтому я решил назвать его просто, Бэт. – Он повернулся к Брюсу с хитрой улыбкой на лице. – И, да, мистер Уэйн, его можно покрасить в черный.

Брюс не удержался и присмотрелся. Хромая, он пошел вперед и провел рукой по одному из множества угловатых и перекрывающих друг друга элевонов. Кабина была укрыта под крыльями в прочном бронированном модуле. Пустое место пилота манило его. Инстинктивно он задавался вопросом, как Бэт держится в воздухе.

– Прекрасно работает, – сказал Люциус, как будто читая его мысли. – За исключением автопилота.

Брюс отступил от машины.

– Что с ним не так?

– Программная нестабильность, – вздохнул Люциус. – Может быть, для исправления требуется более живой, чем мой, ум.

Брюс скептически посмотрел на него.

– Живой ум?

– Я поскромничал. Менее занятый ум, – добавил он. – Ваш, возможно.

Но Брюс не дал старику соблазнить его. Он повернулся спиной к самолету с неоспоримым приступом сожаления.

– Я сказал вам, – произнес он твердо. – Я отошел от дел.

* * *

– Я видел коленный хрящ и похуже, – прокомментировал доктор, исследуя рентген.

Брюс сидел на диагностическом столе в центральной больнице Готэма. На улице уже было темно, но Альфреду удалось договориться о встрече в нерабочее время. Имя Уэйна все еще открывало двери в Готэме, независимо от того, что говорилось в последних финансовых отчетах.

– Это хорошо, – ответил Брюс рассеянно, только наполовину слушая. Ум его был занят совсем другим.

– Не совсем, – сказал доктор. – Это потому, что в вашем колене нет хряща. И от тех, что у вас в локтях и плечах, не так много пользы. Между тем и рубцовая ткань в почках, остаточное шоковое повреждение ткани головного мозга, а также многочисленные шрамы вашего тела, просто не позволяют мне рекомендовать вам заниматься горнолыжным спортом. – Он зацокал языком, глядя на снимок старых шрамов, пересекающих голую спину и грудь Брюса. – Единственная часть вашего тела, которая выглядит здоровой, это ваша печень, поэтому, если вам скучно, я рекомендую вам выпить, мистер Уэйн.

– Я приму это к сведению, доктор.

Врач ушел, чтобы продолжить свой обход, оставив своего пациента одного в смотровой палате.

«Наконец», – подумал Брюс. Он быстро оделся и натянул на голову шерстяную лыжную маску. Быстро двигаясь, прежде чем кто-либо вспомнил, что надо его проверить, он подошел к окну и забрался на подоконник. Повернув изголовье трости, он вытащил кусок прочной проволоки из моноволокна и прикрепил ее к ремню, затем надежно заклинил трость за оконной рамой. Стекло легко открылось. Свежий осенний ветер подул в комнату. Брюс высунулся, чтобы осмотреться.

Смотровая палата находилась на одном из верхних этажей больницы, лицом к темной аллее. Мусор разлетался по переулку, в сотнях футов ниже. Металлический контейнер был заполнен небиологическими отходами. Брюс специально попросил эту комнату – ради конфиденциальности, заявил он. В конце концов, медицинские проблемы Брюса Уэйна не должны получить широкую огласку во всех таблоидах.

Эта была идеальная история для прикрытия из-за ее правдоподобия.

Он не задержался на подоконнике. Хотя и несколько лет не пытался сделать такой трюк, Брюс бросился в окно в ночь. Гравитация взяла его в свой плен, и он мчался к переулку внизу, с разворачивающейся за спиной проволокой. Ночной ветер хлестал его по лицу.

«Раз, два… – Брюс считал этажи, пока резко проносился мимо них, разгоняясь со скоростью девять целых и восемь десятых метров на секунду в квадрате. Он ждал подходящего момента, чтобы активировать тормозной механизм. – Три!»

Он остановился напротив отдельной палаты на одиннадцатом этаже. Тусклый свет проникал сквозь шторы, когда Брюс украдкой поднял окно и проскользнул внутрь палаты. Обученный искусству ниндзя, он не издал ни звука на подходе к изможденной фигуре на кровати. Его сердце упало при виде больного.

Брюс впервые встретил Джима Гордона в худшую ночь в своей жизни. Молодой полицейский, недавно переведенный из Чикаго, Гордон пытался утешить восьмилетнего ребенка всего через несколько часов после того, как родители мальчика были убиты грабителем в месте, который когда-нибудь будет известен как переулок Преступлений. Хотя он был травмирован убийством, которое произошло прямо на его глазах, Брюс никогда не забывал доброту молодого офицера. Один из немногих честных полицейских в городе, которому нравилось быть грязным, Гордон оказался ценным союзником в войне Бэтмена с преступностью.

С годами Темный рыцарь стал зависеть от честности и храбрости Гордона.

Теперь Гордон беспомощно лежал на больничной койке, подключенный к аппаратам. Мигающее медицинское оборудование следило за его жизненными показателями, которые были тревожно слабыми. Кислородная маска была прикреплена к его лицу. Капельница подавала жидкость в его руку. Лицо Гордона было пепельным, а кожа выглядела липкой. Брюс почувствовал, как в груди поднимается давно похороненный гнев.

Гордон был его другом.