Дети Великой Реки

Хизи попыталась сделать вид, что не замечает Веза, но он шагнул ей навстречу, расплывшись в широкой улыбке.

– Доброе утро, принцесса, – сказал он радостно, – сегодня утром ты выглядишь великолепно.

– И ты тоже, – ответила Хизи, покосившись на его ярко-красную шляпу, оранжевый жилет и цветастую юбку, – очень, очень мило.

– Спасибо, – отвечал он, притворяясь, что не слишком польщен комплиментом. – Мне надо бы поговорить с тобой. Наедине, – закончил он, многозначительно глядя на Тзэма.

Хизи вздохнула.

– Ты не отойдешь ненадолго, Тзэм?

Сын великана пожал огромными плечами и отошел на несколько шагов.

– Мой отец, – заговорил Вез, стараясь сжимать губы наподобие сердечка, – мой отец передает через меня приглашение на обед. Он будет ждать тебя сегодня вечером.

Хизи с изумлением заморгала глазами.

– Боюсь, я не смогу прийти, – ответила она как можно вежливее.

– Ах, – сказал Вез, слегка нахмурившись, – мой отец приходил к твоей нянюшке. Как ее зовут – кажется, Хэй? – ну да не важно. Так вот, она сказала, что ты будешь свободна.

Вдруг Хизи охватила ярость. Этот олух подсылает кого-то к Квэй? Договаривается за спиной у нее, Хизи? Ей вдруг нестерпимо отвратительны сделались люди, вмешивающиеся в ее жизнь, составляющие планы и заговоры. В душе ее вдруг порвались какие-то путы, и что-то алое и горячее хлынуло наружу.

– Закрой рот! – прошипела она. – Убирайся вон, слышишь, ты!.. Слышишь?

Дрожь сотрясла все ее тело, и хотя Хизи стояла, стиснув кулаки и прижав их к бокам, ей померещилось, будто она шагнула вперед и дала Везу оплеуху. Но удивительнее всего было то, что Вез повел себя так, как если бы Хизи и в самом деле его ударила. Он отлетел к стене с выпученными, ничего не видящими глазами. Слюна бежала у него по подбородку.

– Убирайся вон! – повторила Хизи.

Вез стоял, держась за стену, едва ли не падая, и вдруг он побежал – сначала нехотя, а потом все быстрее и быстрее. Через миг он скрылся из виду.

Хизи стояла, оцепенев от удивления. Тело ее еще некоторое время гудело и дрожало, но потом все стихло. Но только что она совершила нечто непонятное. Она что-то сделала с Везом, а не просто на него крикнула.

Краем глаза она заметила, как что-то шевельнулось. Обернувшись, Хизи увидела Тзэма, который смотрел на нее широко распахнутыми глазами. Рядом с ним стоял Йэн: он только что вышел из-за угла. Йэн сначала отвел глаза, но потом опять взглянул на Хизи.

– Что ты сказала ему? – спросил Йэн.

– Я… – Хизи посмотрела туда, куда только что умчался Вез. – Я велела ему уйти.

X

ПОДЗЕМНЫЕ ВОДЫ

Хизи пнула Тзэма носком башмака: где-то в ночной темноте угрожающе и жалобно прокричал павлин.

– Тзэм, – прошипела она, – я уже иду.

Черная туша перекатилась с бока на спину, и в огромных сонных глазах Тзэма замерцал лунный свет.

– А я-то думал, с блужданием вслепую покончено, принцесса, – проворчал Тзэм.

– Тише. Я не хочу будить Квэй.

– Вот и обо мне бы так же позаботилась, – с неудовольствием заметил Тзэм.

Он поднялся, чернея, будто холм.

– Я собрала все необходимое, – заверила она его. – Скорее одевайся.

Тзэм кивнул и пошарил возле своего ложа. По шуршанию ткани Хизи поняла, что он исполняет ее приказ. Когда Тзэм встал, Хизи дала ему сверток.

– Не переворачивай, – предупредила она слугу. – Здесь фонарь.

Тзэм, ничего не ответив, неспешно заковылял к двери.

Во дворе он сразу же засветил фонарь; в такой темноте невозможно было бы идти даже по знакомым тропам. Старый дворец не освещался светильниками, и в нем не было окон. Звезды и луна были видны только над внутренним двориком, и слабый их свет не проникал далеко во внутренние покои.

Лицо Тзэма, освещенное слабым светом фонаря и искаженное тенями, казалось принадлежащим некоему древнему чудищу. Чудище гримасничало, показывая зубы, и Хизи не сразу поняла, что Тзэм улыбается.

– Как тебе это идет! – прошептал он.

– Я переоделась заранее, – ответила она.

Тзэм кивнул.

– Ты похожа теперь на конопатчика лодок!

– Ты собрался советовать, как мне надо одеваться? – высокомерно спросила Хизи. – Идем скорее, прежде чем стражники не заинтересовались, зачем ты привел ночью во дворец крестьянскую девчонку.

– Не волнуйся. Они ни за что не догадались бы, что перед ними – девочка.

– Тсс… Идем!

Они устремились в заброшенные залы. Хизи знала, где им могут попасться стражники; к счастью, они никого не встретили. Большинство их, разумеется, караулило крышу – только оттуда из города во дворец мог проникнуть вор или убийца. Хотя вряд ли кто-то ухитрится взобраться на стену дворца. Тихо прокравшись через второй и третий покои, они наконец-то достигли цели пути, обозначенной на карте. Каждый дворцовый покой – как и тот, где жила Хизи, – имел собственный внутренний дворик с фонтаном, где била свежая вода. Главные покои делились на меньшие, у Хизи их было семь, и они примыкали к более обширному внутреннему двору. Эти обширные дворы располагались по склону вниз от жилых помещений, чтобы вода могла свободно стекать в сливную яму – огромное углубление посредине двора. Служанки выливали туда кухонные помои, нечистоты и прочее. На карте у Хизи было обозначено, что яма соединена со стоками, где плещет священная вода, отведенная от Реки.

– Принцесса, – запротестовал Тзэм, но Хизи шепотом велела ему молчать.

– Это самый удобный путь, – пояснила она.

– Воображаю, каков наименее удобный, – мрачно буркнул Тзэм.

– Молчи. Я пойду этой дорогой, хоть я и принцесса.

– Только если я позволю тебе, – предупредил Тзэм, и в голосе его прозвучали металлические нотки.

– Тзэм. Мы должны пройти. Я хочу узнать, что собираются сделать со мной жрецы, о чем умалчивают слуги. Я должна туда идти. Если ты не знаешь другой дороги, надо спуститься в яму. Или я убегу ночью одна, когда ты будешь спать. Я думала, что договор наш еще в силе, иначе бы не стала тебя будить.

Тзэм задумался.