Изгнание дьявола из моей лучшей подруги

– Я не смотрела «Инопланетянина».

– Не может быть! – возразила Эбби. – Даже в Советском Союзе смотрели «Инопланетянина» – так в «60 минутах» говорили!

Гретхен долго помешивала в тарелке фасоль и, наконец, решилась:

– Обещаешь никому не говорить?

– Ладно, – ответила Эбби. Гретхен наклонилась к ней, залезая длинными светлыми прядями в тарелку с котлетой, и прошептала:

– Мои родители – в Программе защиты свидетелей. Если я пойду в кино, меня похитят.

Эбби была в восторге – у нее появилась опасная подруга! Наконец-то началась интересная жизнь! Оставался только один вопрос:

– Почему ты тогда пришла на мой день рождения?

– Мама решила, что можно. Они с папой хотят, чтобы у меня была нормальная жизнь, даже если они преступники.

– Тогда спроси, можно ли тебе сходить на «Инопланетянина»! – вернулась Эбби к самой важной теме. – Если хочешь жить нормальной жизнью, нужно посмотреть «Инопланетянина», а то все будут думать, что ты странная.

– Ладно, – кивнула Гретхен, обсасывая кончики своих прядей, замочившиеся в подливке, – только пусть твои родители меня отведут. Если нас с мамой и папой увидят в общественном месте, какой-нибудь преступник их узнает.

Мама Эбби придерживалась убеждения, что смотреть любой фильм по нескольку раз – бесполезная трата времени, денег и серого вещества, однако Эбби так замучала родителей, что они, наконец, сдались. В следующие выходные мистер и миссис Риверз оставили Эбби и Гретхен в торговом центре «Цитадель» на сеанс «Инопланетянина» в 14:20, а сами отправились закупаться к Рождеству. Поскольку Гретхен была девочкой домашней и состояла в Программе защиты свидетелей, она не умела покупать билеты и попкорн – оказалось, она никогда даже не бывала в кино одна. Эбби это казалось дико – она-то в два счета могла прокатиться до Маунт-Плезанта на велосипеде и посмотреть дневной сеанс за один бакс. Может, родители Гретхен и были преступниками, но Эбби вела куда более светскую жизнь.

Когда свет погас, Эбби сначала заволновалась, что «Инопланетянин» ей не понравится так, как во все предыдущие разы; но Эллиот обозвал Майкла «членоротым», и она засмеялась, потом пришли люди из правительства, Эллиот потянулся к Инопланетянину через пластиковую стену, и Эбби заплакала, в очередной раз убедившись, что это был самый эмоциональный фильм на свете. Но когда перед большой погоней в конце Эллиот и Майкл угнали фургон, у Эбби появилась ужасная мысль: а вдруг Гретхен не плачет? Вдруг, когда зажгут свет, она будет просто сидеть и сосать кончики своих косичек, будто посмотрела самый обычный фильм? А вдруг он ей не понравится?

От таких мрачных мыслей Эбби досматривала конец безо всякой радости. Пошли титры, а она смотрела в темноте прямо перед собой, боясь поглядеть на Гретхен и чувствуя себя несчастной, но, наконец, не выдержала. Когда титры благодарили округ Марин за помощь при съемках, Эбби повернулась – Гретхен с каменным лицом не сводила глаз с экрана. Сердце Эбби сжалось, но тут же расправилось, прежде чем она успела что-либо сказать: свет от экрана заиграл на влажных щеках Гретхен.

– Можно еще раз посмотреть? – спросила она, повернувшись к Эбби.

Конечно, можно! Потом они обедали в «Чи-Чиз», папа Эбби сделал вид, будто сегодня его день рождения, и тогда все официанты его окружили, надели на голову огромное сомбреро, спели мексиканскую песню «С днем рождения» и принесли всей компании жареное мороженое.

Тот день выдался лучшим в жизни Эбби.

* * *

– Я должна сказать тебе что-то очень важное, – сказала Гретхен.

Это было во время их второй ночевки у Риверзов. Родители Эбби ушли к кому-то в гости по случаю Рождества, поэтому девочки пообедали замороженными пиццами, пока смотрели «Сверхспособности Мэттью Стара». Только что закончился «Фэлкон Крест» – не такой хороший сериал, как «Династия», но «Династию» показывали вечером в среду, во время учебной недели, поэтому Эбби не разрешали ее смотреть. Гретхен не разрешали смотреть вообще ничего – родители придерживались очень строгих правил. У них даже кабельное не показывало, потому что тогда пришлось бы указывать на счетах свои имена, а это слишком опасно.

За три недели дружбы Эбби уже привыкла ко всем странностям Программы защиты свидетелей: ни походов в кино, ни кабельного (вообще почти никакого телевидения), ни рок-музыки, ни открытых купальников, ни сладких хлопьев к завтраку. Однако кое-что насчет Программы пугало Эбби: она видела в кино, что иногда люди, находившиеся под защитой, внезапно исчезали.

Поэтому, когда Гретхен захотела сказать что-то важное, Эбби сразу поняла, что:

– Ты переезжаешь.

– Зачем?

– Из-за родителей.

Гретхен покачала головой:

– Нет, не переезжаю… Только обещай, что не будешь меня ненавидеть. Пожалуйста.

– Я тебя не ненавижу. Ты классная.

Не глядя на Эбби, Гретхен щипала клетчатую обивку дивана. Эбби начинала волноваться – у нее было не так много друзей, к тому же, она и правда не встречала никого более классного, чем Гретхен, если не считать Томми Кокса. Наконец Гретхен сжала руки на коленях и сказала:

– Мои родители не под Программой защиты свидетелей. Я это придумала. Они не разрешают мне смотреть фильмы с рейтингом PG или R – только с рейтингом G, пока мне не исполнится тринадцать. Я не говорила им, что мы пошли на «Инопланетянина» – я сказала, что мы смотрели «Песенку Хэйди».

Последовала долгая тишина.

– Теперь ты меня ненавидишь… – Гретхен закивала своим словам. Слезы стекали по ее носу, капая на диван.

На самом же деле Эбби была в восторге. Она и до того по-настоящему не верила в Программу защиты свидетелей: как говорила ее мама, если что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, скорее всего, так и есть. А если родители Гретхен обращались с дочерью, как с младенцем, тогда классной оказывалась Эбби: она нужна Гретхен, чтобы смотреть фильмы с рейтингом PG или узнавать, что было дальше в «Фэлкон Крест», а значит, они всегда будут подругами. Однако Эбби также понимала, что теперь, когда она узнала одну из тайн Гретхен, та может перестать с ней дружить. Поэтому Эбби решила поделиться взамен своей тайной и спросила:

– Хочешь увидеть что-то пошлое?

Гретхен замотала головой, забрызгивая слезами диван.

– Очень, очень пошлое? – уточнила Эбби.

Гретхен только плакала, сжимая руки так, что костяшки побелели. Тогда Эбби достала из ящика на кухне фонарик, стащила Гретхен с дивана и повела наверх, в спальню родителей, всю дорогу прислушиваясь – не зашуршит ли у дома родительская машина?

– Нам не надо сюда… – сказала Гретхен в темноте.

– Ш-ш-ш! – Эбби провела ее мимо ящика у изножья постели в отцовский чулан, где за его штанами скрывался чемодан, а в чемодане – черный пакет, а в пакете – большая коробка, а в коробке – видеокассета, которую Эбби осветила, включив фонарик:

– «Плохая мамочка Джама». Мама не знает о ней.

Утерев нос рукавом, Гретхен взяла кассету обеими руками. С обложки смотрела через плечо очень пухлая чернокожая женщина, нагнувшись и раздвинув ягодицы, находившиеся на переднем плане и прикрытые только крошечными бикини. Женщина улыбалась губами, накрашенными помадой, такой же оранжевой, как и лак на ногтях, словно была в восторге от того, что две маленькие девочки смотрят ей в задний проход. Под фото стояла подпись: «Ужин в духовке – мама ждет!»

– Фу! – взвизгнула Гретхен и швырнула кассету в Эбби.

– Мне не нужно! – та швырнула кассету обратно.

– Ай! Она меня задела! – крикнула Гретхен. Эбби завалила ее на постель, оседлала сверху и принялась тереть кассетой по волосам.

– Фу, фу, фу! – кричала Гретхен, извиваясь. – Теперь я умру!

– Теперь ты забеременеешь! – смеялась Эбби.

Это был ключевой момент. Тем вечером – когда Гретхен перестала лгать Эбби о Программе защиты свидетелей, Эбби рассказала ей, что ее папа скрывал свой фетиш – крупных чернокожих женщин, а потом стала драться с Гретхен на родительской постели – они стали лучшими подругами.

* * *

В следующие шесть лет случилось все и ничего. В пятом классе девочки оказались в разных параллелях, но за обедом Эбби рассказывала Гретхен все, что было в последних сериях «Ремингтона Стила» и «Фактов из жизни». Гретхен хотела, чтобы у нее была мама, как миссис Гарретт, Эбби считала, что Блэр обычно оказывалась права, и обе мечтали, когда вырастут, открыть частное детективное агентство, где Пирс Броснан будет выполнять все их приказы.

Однажды, подвозя девочек, мама Гретхен получила штраф за превышение скорости, сказала вслух матное слово и, чтобы они не рассказали мистеру Лангу, отвезла Эбби и Гретхен в магазин «Свотч» в центре и купила им по браслету с новыми часиками «Свотч». Эбби достались часики с прозрачным циферблатом, к которым она на свои деньги прикупила две защитные резинки (зеленую и розовую) и переплела их вместе, а Гретхен – часики с циферблатом в красно-сине-белую полоску и две защитные резинки, тоже зеленую и розовую. Каждый раз, после игр на свежем воздухе, девочки нюхали друг у друга ремешки от часов, пытаясь определить, чем они пахнут. Эбби казалось, что ее ремешок пах жимолостью и корицей, а ремешок Гретхен – гибискусом и розой, но Гретхен считала, что оба просто пахнут потом.