Альтернативные рассказы

Спустя час дети были в машине, что направилась в Город. За рулём был отец Виктора, рядом сидел кто-то из волков. Джоди прижалась к другу, прикрыла глаза и лишь одно слово произнесла:

– Спасибо.

Она не осознавала в полной мере, что Виктор принял на себя основной удар, но знала точно, что друг – герой.

Карли Холт

Девочка из трейлера

Жизнь может измениться внезапно.

Два с четвертью года назад Карли Рут Холт вытянула счастливый билет благодаря тому, что на нее обратили внимание, и она стала готовиться к иной жизни. У девочки появилась финансовая поддержка, из ее жизни ушел постоянный голод. Деньги, как оказалось, стали главной мотивацией в жизни подростка.

Первые три месяца Карли беспорядочно тратила деньги на мелочи, которые забывались через несколько дней, а к концу последней недели у Холт не оставалось и цента. Потом, когда жадность была подавлена, девчонка стала разумнее относиться к доступным средствам.

Карли не особо задумывалась о будущем. Она подтягивала учебу, ведь приходилось держать ответ перед Виктором: за два прошедших года с момента знакомства с вампиром, девчонка привыкла к его контролю и даже старалась оправдать выказанное доверие и все те силы, что в нее вкладывали.

Вот только три месяца назад все закончилось.

Карли помнила тот день ясно: обычный медицинский осмотр. Затем одно обследование, второе, третье. Неутешительный диагноз. И, как назло, Виктора не было рядом, чтобы ему можно было пожаловаться. Тому дали срочное задание – личную просьбу, – и на четыре месяца мужчина уехал по другим делам. Холт, несмотря на привязанность к наставнику, не писала ему. Это решение давалось ей с трудом. Девочке отчаянно хотелось поделиться хоть с кем-то своей бедой.

В отсутствие Виктора на девчонке поставили крест. Карли помнила, как передали последний конверт, и те слова, что она не подходит.

Именно это и сломило девчонку.

Холт и не ожидала, что настолько привяжется к вампиру или, быть может, привязанность была не к наставнику, а деньгам? Карли привыкла получать конверт и понимала, что больше подобного не будет. Потому что она не подходит. Потому что в ней не хватает чего-то важного. Потом пришли иные мысли, и подросток легко убедила себя в том, что лишняя и никому ненужная.

Через месяц после отказа, когда уже не было конверта с заветными купюрами, девочка рискнула заняться здоровьем и попробовать выжить.

Отец сразу заявил, что денег не даст. Мать отказалась ходить с ней в больницу, так как холодные стены громоздкого учреждения ее угнетали. Карли пришлось заниматься всем самой: от походов к врачам и до покупок лекарств. Она ответственно подошла к этому вопросу – принимала всё по расписанию.

Но удача уже не была на стороне Холт.

Карли теряла веру в себя.

Она нуждалась в поддержке и искала хоть что-то светлое в своей жизни, но не находила. Девчонка даже думала написать Виктору – даже сочинила сорок семь писем и ни одно не отправила. Может быть наставник и писал ей сам, но почту бывшая подопечная не проверяла и папку «входящие» не открывала даже на мобильном телефоне.

Медицинская страховка Холт не покрывала расходы на лечение. Будучи подростком – по сути, ребенком, – она не могла без разрешения родителей оформить другую страховку. Те бы, заинтересовавшись деньгами, забрали их себе, и тогда у Карли не стало бы и цента. Девчонка не сомневалась в том, что и лекарства бы не допросилась.

Два с половиной месяца назад бывшая подопечная вампира бросила школу. На нее не было сил. На образование вновь стало все равно, да и в больнице не спрашивали уроки.

Процедура за процедурой. Отчаянная зависть ко всем, к кому приходили родители. Зависть до злых слез, до впившихся в ткань подушки зубов, до беззвучного воя.

Карли отчаянно нуждалась в поддержке, ведь, какой бы та не была, прежде всего Холт являлась ребенком.

Несколько раз девчонка звонила домой, слушала очередное обещание прийти к ней и жила ожиданием.

Часами она сидела на кровати, смотрела на шагающие по циферблату стрелки и откладывала часы в сторону лишь тогда, когда время посещений завершалось.

Изо дня в день она надеялась, что хотя бы мама к ней придёт, что Карли сможет обнять ее, уткнуться в подставленное родное плечо и прореветься. Может быть тогда станет легче и не так страшно. Может быть тогда мама скажет ей, что будет с ней и будет приходить каждый день.

Но мама не приходила, а Карли слабела. Не было сил даже на зависть. Два с половиной года назад Холт была бы счастлива заболеть. Сейчас же – нет. Ей отчаянно хочется жить, вот только этого у нее не будет. Свой шанс она упустила.

Карли бросила взгляд на часы. Обычные наручные часы, механические, купленные

из первых денег, затем бросила взгляд на медсестру, что принесла очередное бесполезное лекарство.

– Что происходит с вещами тех, кто умер, но их не забрали? – Карли поджала губы.

Она знала ответ. Но ей отчаянно хотелось услышать, что при любом исходе передадут часы, что не выкинут, что единственная дорогая вещь для Холт, станет кому-то памятью об одиноком волчонке.

Медсестра улыбнулась. Она знает, что Холт лишь делает вид, будто ей все равно на то, что к ней не приходят. Но и утешить не может.

– Их в любом случае передадут твоим родителям, – мягко произнесла медсестра. – Я обещаю. Здесь никто не выкидывает вещи, – хоть женщина и знала, что невостребованное выбрасывают через месяц.

Она не стала говорить Карли, что уже выписала адрес дома девчонки и сходит к ее родителям, ведь те могут все равно не прийти, как бы приговоренная болезнью их не уговаривала. Медсестра не хотела давать Холт ложную надежду.

– Не им… Я… Напишу адрес электронной почты… Вдруг…

Карли осеклась. Голос сел, она отвернулась, чтобы не показать слез. В который раз напомнила себе, что она лишняя, ведь даже отец с матерью не приходят. Легче было убедить себя в том, что это только её вина, чем в том, что ей сильно не повезло с родителями.

С каждым проходящим днём сил у Карли становилось все меньше и меньше. Девчонка отчаянно боролась за свою жизнь, но бой проигрывала.

От прежнего бойкого подростка осталась лишь жалкая тень: болезнь медленно сжирала Холт. Лечение продлевало остатки жизни девчонки, но врачи понимали, что организм Карли не справляется. Улучшений не было, но и, на счастье пациентки, не было и ухудшений. Она вновь вернулась в то время, когда мало ела. Только теперь это было из-за болезни.

Холт в очередной раз дошла до поста медсестры. В очередной раз попросила сделать звонок. Вновь набрала домашний номер телефона и слушала гудок за гудком. На двенадцатый трубку сняли.

– Карли? – мать была раздражена, девочка слышала это по резкому тону.

Подросток сглотнула, опустила голову, почувствовав себя виноватой.

– Мама, это я… – голос прозвучал слишком жалко, но девчонка не обращала внимания. – Мамочка… Пожалуйста…

Но женщина просто повесила трубку. Карли с трудом сглотнула, сжала и разжала кулачки, положила трубку.

– Она придет. Она обещала… – именно за это и держалась Холт, именно эта отчаянная вера и помогала ей цепляться за жизнь, проходить через процедуры.

Карли направилась в палату. Девчонка жила ожиданием и пыталась справиться с тем, с чем не могла справиться сама. Она постоянно следила за часовой стрелкой, начала молиться, чтобы мама пришла.

Но через несколько дней для Холт уже не было надежды. Она лежала в кровати, смотрела в окно. Часы посещений закончились семнадцать минут назад.

– Мама? – девчонка приподнялась на локтях, но это была всего лишь медсестра, что всегда относилась к ней с теплом.

– Отдыхай, малыш, я всего лишь принесла лекарство.

И так было всегда. Карли послушно принимала таблетки, пила микстуры, терпела капельницы, но вера в то, что она назло всем выкарабкается и станет не лишней – умерла.

Именно это и подтолкнуло Карли Рут Холт на то, чтобы попросить у медсестры возможность написать электронное письмо. Через два дня, когда сотрудница осталась в ночную смену, та принесла девочке планшет.