Будешь сечь! Будешь сечь,
Сокрушая вражий рог!
Эй, стрела! Эй, стрела!
Рассекая ветер, пой!
Пусть скорей слуги зла
Познакомятся с тобой!
На коней! На коней!
Жаркий бой не страшен нам!
Веселей! Веселей,
Песня, взвейся к облакам!
К вечеру последние приготовления, и к битве, и к празднику подошли к концу, и отряд Саксиля
вернулся в пещеру. Когда их лошади показались на тропе и огласили окрестности приветственным
ржанием, Друан, всё ещё хлопочущий у костров, оторвался от внимательного исследования оленьей
туши на предмет прожарки и, подняв голову, протёр слезившиеся от дыма глаза. Перед Саксилем,
крепко вцепившись руками в лошадиную гриву, сидела черноволосая девчонка.
–Дэль! – выдохнул Друан и кинулся к ней.
Маленькая Дэль проворно соскочила с коня и с визгом «Папа!» прыгнула ему на шею. Он
подхватил её, подбросил в воздух, а потом обнял, так что она почти совсем исчезла за его огромными
ручищами.
Не меньше сотни встречающих тут же вывалило из пещеры, весело балагуря, и бросая на
счастливого Друана слегка завистливые взгляды. Прибывшие спускались с коней и стаскивали с
сёдел драгоценный груз: несколько бочонков вина, множество фруктов, головки сыра и коробочки с
пряностями.
Дэль уже вырвалась из объятий отца и теперь мчалась в пещеру, оглашая её весёлым щебетаньем.
Дарина лихо спешилась и помогла слезть Эмерите. Кто-то из воинов подбежал и, забрав у неё
поводья, повёл коня в стойло. Она нехотя опустила руки, словно боясь лишиться последней опоры в
виде седла и стремян, и осталась стоять одна, слегка нахмурившись и неловко поглядывая вокруг.
Друан подошёл к ней и, улыбнувшись, ласково погладил по щеке. Потом вдруг вздрогнул и
осторожно коснулся пальцами её шеи, будто не веря тому, что видит. Она подняла на него большие
чёрные глаза и что-то горячо проговорила. Друан сгрёб жену в объятия и, уткнувшись лицом в
густые тёмные волосы, долго стоял, что-то шепча и не желая разомкнуть рук.
– Как чувствует себя государь? – первым делом спросил Грэйккон, торопливо шагнув навстречу
Торниэну.
– Выздоравливает! – Владыка протянул ему руку, а потом крепко обнял, – Я так рад тебе, друг! И
ты даже не представляешь, как я тебе благодарен!
Грэйккон с интересом глянул на огромные кучи полыхающих углей, на разделанные туши на
вертелах и, втянув носом воздух, многозначительно заключил:
– Судя по всему, выздоравливает не только старый Король, но и молодой!
Торниэн только качнул головой.
– Страшно вспомнить! Но ты был прав: твоё оружие оказалось сильным на разрушение всех
вражеских твердынь. Этот урок я запомню на всю жизнь!
– Пусть безвозвратно канет в прошлое это скорбное для нас время, Владыка! Не будем говорить о
нём! – Грэйккон махнул рукой, – Я рад видеть прежнего Торниэна! – и кивнув на раскидистые оленьи
рога, виднеющиеся в траве у костра, восторженно воскликнул: – Вот это был зверь! Где вы нашли
такого красавца?
– На огороде! Дом сгоревший там, никого нет, – так он, шельмец, капусту объедал. А я его… -
весело начал один из охотников, но, поймав болезненно взметнувшийся взгляд Торниэна, осёкся и
торопливо закончил: – Лес-то у нас совсем рядом… Вот они и озорничают… – он отвёл глаза, не в
силах выдержать горестной тени, лёгшей на лицо Владыки.
– Пошли, парень, покажешь, где мне найти государя. Мы не виделись с ним почти полгода, -