Раны победителей

– На дорогу смотри, – Тищенко повернулся к Валере. Ну что за идиот Газаев! Что за приколы на нейтральной полосе?

– Все нормалек, шеф.

"Мицубиси" стремительно катила прочь от улицы Новой. Водил Руда профессионально, так что операция, считай, действительно позади. Дело может испортить только фатальное невезение, а в свою удачу Сергей Тищенко верил.

В первую очередь Валера подъехал к гаражу. Его специально оформили на одного фраера. Здесь хранился инструмент, и дежурила особая система сигнализации, придуманная все тем же изобретательным Маратом. Если в их отсутствие кто-то только попытается влезть внутрь, она пошлет сигнал опасности. Тогда они просто забудут о существование этого места, а менты могут держать тут засаду хоть пятилетку. Заперев единственную улику за железной дверью, Валера снова сел в машину.

– Куда теперь?

– Домой, – сказал Тищенко. Пока подельники прятали инструмент, он полистал добытые с таким трудом бумаги, но конверт пока не трогал.

– А ты, студент?

– Я тоже домой, – вяло отозвался Марат. Возбуждение прошло, и он почувствовал усталость.

– С тебя стольник.

– За что?

– За такси.

Газаев порылся в кармане и достал бумажку.

– Да баксов, – ухмыльнулся Руда через зеркало заднего вида. – Взаймы.

– У меня нет с собой.

– Даже твои однокашники побогаче будут. На "Мерс" копишь, Газаев?

Марат промолчал.

– Шеф, займи стольник, – попросил Валера, когда подрулил к тищенковскому подъезду. – Я кошелек дома забыл.

Сергей вынул банкноту и поглядел на Рудакова.

– Я верну, – пообещал тот и вытянул деньги из пальцев шефа.

– Не сомневаюсь, – отозвался Сергей. – Завтра отзвонитесь, возможно будет работа.

– Хорошо, – кивнул Марат.

Руда сунул бумажку в карман. Это ж мелочь, так – на дозу.

Что все такие жадные стали? Жить надо широко. Студент наверняка не на "Мерседес" копит, а на обеспеченную старость откладывает. Или "на черный день". А того не понимает, чудик, что когда черный день наступает, то деньги уже не нужны. Именно в лагере Руда понял, сколь изменчива жизнь. Сегодня ты король, а завтра – зек, для которого главные ценности в жизни курево и чай. Так что жить надо сейчас – пока кайф не обломали. Сейчас гулять, пока не заперли.

Рано или поздно это опять случиться, считал Валера. Вот этим знанием он и отличается от студента–Марата и шефа, который тоже, похоже, любитель строить дальние планы. А ему, Руде, ждать нечего, он свое сегодня возьмет.

* * *

Придерживая сумку рукой, Сергей поднялся к себе в квартиру.

– Здравствуй. Ужин на кухне! – крикнула из залы прилипшая к телеэкрану жена. Несмотря на высшее педагогическое образование, она за последние годы пристрастилась к латиноамериканским мыльным операм и прочей телечепухе.

– Я сыт, – бросил Тищенко и прошел в свой кабинет.

На самом деле он сегодня не обедал, некогда было, но есть действительно не хотелось. А вот выпить немного можно. Сергей сбросил куртку, достал из бара коньяк и плеснул в бокал с широким дном. Он снобом не был, поэтому пил не тот, что мог себе позволить (Camus, например), а тот, к которому привык – пятизвездочный армянский. Затем Тищенко устроился в кресле. Именно устроился, потому что не переносил деловые седалища с прямой спинкой. Его кресло, если откинуться, принимало положение шезлонга или даже гамака. Полулежа, Сергей поднял бокал, посвящая его удачному дню, а затем отхлебнул. Тепло и аромат, которые давал напиток, помогали ему полностью расслабиться. Но сегодня день необычный и Тищенко все еще чувствовал напряжение.

Что-то неуловимо его беспокоило. Он оглядел комнату – все на своих местах. Припомнил детали операции – никаких проколов, если не считать дурацкой хлопушки Марата. От прокола до протокола, как говориться, один шаг, но пока беспокоиться не о чем.

Тогда в чем дело? Может быть, та мысль, что мелькнула там внизу, у подъезда? Руда действительно часто просит одолжить ему денег. Сергею не нравится, что тот как бы распоряжается его наличностью. Сам он не занимает никогда. Но это – дело привычки. Долги Руда возвращает из заработка сразу. Почему не имеет при себе денег? Живет он по средствам? Но кроме приличной машины у Валеры ничего нет. На что ему вечно нужен стольник баксов?

С выкрутасами Руды Тищенко вынужден мириться, потому что тот хороший специалистом по замкам, сейфам и прочей механике. И водила прекрасный. При их профессии – немаловажное качество. Пока что в деле его проверять не приходилось, слава богу, но если придется отрываться от ментов… Не Марата же за баранку сажать? Тот со страху и на Петровку завести может.

То, что Марат трусоват, в общем, Сергея устраивало. Он и его боится, значит, имеет еще один мотив лишний раз подстраховаться. Его осторожность как раз уравновешивает Валеркину бесшабашность. Лозунг последнего: "С однова живем!" Сергею не очень-то нравился. На Руду нельзя всерьез опираться. Может шефу сдать, или еще какой номер выкинуть. Валера свою жизнь не слишком ценит, чего других беречь? А у Сергея планы большие, ему бы еще людей с пяток подобрать. Впрочем, в тех планах и Марат не ахти какой помощник.

Но что его все-таки беспокоит? Сергей пил коньяк маленькими глоточками и снова внимательно прокручивал события последних часов. Стоп! Бумаги. Он же только нос в них чуть сунул. Если чужая тайна стоит так дорого, то почему бы ее не узнать? Тем более что заказчик все равно не поверит, будто он ничего не знает. Раз позвал его, значит, уверен, что Тищенко и его люди будут держать язык за зубами. Сергей занял более вертикальное положение и вытряхнул сумку на стол, сверху пачки оказался желтый конверт, с него и начнем.

Через час (Сергей не большой спец по банковским делам и бухгалтерским отчетам) он, наконец, понял, зачем лазил в чужую квартиру, все важное было в конверте, остальное – мусор. Ставки оказались даже выше, чем он полагал. По сравнению с цифрами из конверта сумма его собственного гонорара показалась ему ничтожной. Он провернул такую красивую операцию, может быть самую изящную из всех, а ему платят жалкий процент?! Нельзя так недооценивать услуги профессионалов. Скупой должен платить дважды. Тем более что деньги ему не для развлечений нужны, а для дела. Большого, серьезного дела. Он даже как-то разоткровенничался и рассказал кое–что Артему, предложил участвовать, а тот отказался и ему пытался запретить. Плевал Сергей на его запреты!

Тищенко отставил бокал, собрал бумаги, встал и потянулся. Надо бы в душ зайти, подумал он.

– Сережа! – позвала Катя, услышав его шаги в коридоре.

– Что? – пришлось заглянуть в комнату.

– Представляешь, сегодня чуть было не произошел новый взрыв в нашем районе на улице Новой. Только что в спецвыпуске новостей сообщили.

– Неужели? – Сергей постарался придать голосу обычную интонацию скуки.

– Представляешь, саперы едва успели остановить часы. Полтонны гексогена! Это же совсем рядом, Сережа!

Интересно, при них уже новости сообщают. Только при чем тут гексоген? Мешки же были с песком.

– Улица Новая недалеко, – неопределенно сказал Тищенко и присел на диван. Стоит послушать, что болтают репортеры. Неужели их записали в настоящие террористы? Такого поворота Сергей не планировал. Он рассчитывал услышать о "проделке неизвестных хулиганов", не более. Не такие саперы идиоты, чтобы принять за взрывчатку тот самый песок, что у них под сапогами. Если это не дурацкая ошибка, то ребята решили погреть себе руки на каше, заваренной им, Сергеем. Вот это поворот! Так теперь он террорист. И Руда. И даже Марат! Как бы он от таких новостей в штаны не наложил.

Тищенко скупо улыбнулся своей мысли. Стоит дождаться следующего выпуска новостей, и если все так… Услуги террористов стоят дороже. По крайней мере, услуги их вожака. А рядовые бойцы могут утешиться громкой славой.

3.

– …Послушай, – Виктор Михайлович поморщился, словно силился проглотить лимон, – мы же уже все решили… Сочувствую твоему желанию разбогатеть в один день, Сергей, но уговор дороже денег. Ты хочешь втрое больше – это несерьезно… Нет, я тебя не подводил, я, напротив, предоставил полную свободу действий, которой ты, на мой взгляд, воспользовался слишком опрометчиво… Не груби, Сергей, это лишнее… Хорошо, перезвони через полчаса, мне нужно подумать…

Виктор Михайлович дослушал тираду собеседника до конца и только потом положил трубку. Сделал он это не из вежливости, она всегда была напускной, и не из страха. Просто одним из его правил было внимательно слушать оппонента. Раз уж Виктор Михайлович сам ведет переговоры, то не для того, чтобы совершить те же ошибки, что могут наделать его помощники. Последняя фраза Сергея была: "Попытаетесь меня найти – через три дня сумма опять увеличится".

– Вот мудак, – пробормотал Виктор Михайлович и взял сигару из коробки на столе. Прыть этого парня ему вовсе не понравилась. Боевиков, гаденыш, насмотрелся. Вот такие зубастые молодые люди – самые непредсказуемые. Не знают своего места, суетятся. От этого много шуму происходит. А привлекать к себе внимание Виктору Михайловичу сейчас совсем не хотелось. Более того, он на какое-то время вообще хотел исчезнуть из поля зрения самых разных организаций. Чтобы потом вернуться уже в новом качестве. Жаль, что с самого начала он не проявлял должной осмотрительности, думал, что за деньги можно все купить. Вот теперь их с него и требуют в тройном размере…

Дело, в общем-то, не в деньгах. Дело в том, что нельзя купить гарантию. Нельзя, заплатив деньги, быть уверенным, что через некоторое время не раздастся еще один такой же звонок. В новую жизнь надо перебираться без хвостов, это не следующий семестр. В деле должна быть поставлена точка, окончательная и недвусмысленная точка. Чтобы в дальнейшем даже тени сомнений не возникало. А отданные по первому требованию баксы ставят в любой истории только многоточие. И не в смысле: "Дальше – тишина…"

Виктор Михайлович нажал кнопку селектора.