Шеф

– Нет, расскажи, – попросила Света.

Оксана, сев, произнесла голосом, коим можно было колоть дрова:

– Нет, я не желаю слушать местный фольклор!

– Напрасно, мой ангел, – сказал Олег, – тебе как раз стоило бы послушать.

– Ты на что намекаешь?

– Потом узнаешь. Дед, говори! А я кое-что добавлю.

Оксана изобразила полное безразличие. Дед опять налил себе водки, выпил, заел салатом и начал:

– Давно уже нет того озера, как и бора вокруг него. Было озеро, и большое, но сатана за год его вылакал, потому что ведьмы двадцать пять лет резали над ним глотки молочным детям. Был бор – засох. Теперь там – болото. Знаю я три холма около него и гору за ними знаю. За той горой…

– Я не верю, что сатана мог вылакать озеро! – перебила Света, ударив по столу кулаком. – Это невозможно!

– Это возможно, – не согласилась Оксана, – бобры плотинят ручьи, текущие к озеру, и оно высыхает.

– А сатана здесь причем?

– А кто такой сатана? Ты знаешь? Я – нет. Под ним можно подразумевать что угодно! Библия ведь писалась иносказательно, потому что иначе ни один долгожитель не прочитал бы ее от корки до корки.

– Замолчи, дура, – сказал Олег. Оксана смутилась. Вспомнив, что процитировала его. Старик продолжал:

– Бог проклял это место из-за злодейств, совершенных там, и запретил ангелам своим к нему приближаться – потому нечисть прячется там от его суда. Когда сатана темными ночами туда приходит, на месте топи вновь появляется бор и озеро под туманом – плотным, как молоко, а за горой – церковь…

Помолчав, дед добавил:

– А днем около горы той бродит могильщик.

– Могильщик? – переспросил Олег.

– Да, с лопатой! Ходит и смотрит, кого зарыть…

Окончив так свой рассказ, старик взял бутылку. Оксана, встав, вырвала ее у него и крикнула:

– А ну, хватит тут нажираться!

– Одну минуту, – сказал Олег. Поднявшись, ушел. Вернулся он раньше, чем обещал. В руке у него была фотография.

– Я тебе башку оторву! – вскричала Оксана, когда он сел и вручил ей снимок. – Ты хоть бы руки отмыл от крови моего мужа, прежде чем в мою сумку лезть!

– Кто на фотке?

– Твое-то какое свинячье дело?

– Ответь! Пожалуйста! Кто на фотке?

– Моя подруга! Хватит косить под психа! Ты сядешь, сядешь – я обещаю!

– А как ты думаешь, где она сейчас может быть?

– В гробу!

Налив себе водки, Олег спросил:

– Ты в этом уверена?

– Я была на ее похоронах!

– Когда она умерла?

– Ты что, идиот?

– Я спрашиваю, когда она умерла? Точнее – когда повесилась?

Побледнев, Оксана тихо сказала:

– Пять лет назад.

Олег быстро выпил и закурил. Его сотрапезники наблюдали за ним с тревогой.

– Пять лет назад? Я три с половиной часа назад в лесу ее видел! Говорил с нею!

– В каком лесу?

– Да вот в этом самом лесу, в каком же еще! – взорвался Олег и, выхватив у Оксаны снимок, бросил его на стол. – Чего она тут шатается? Может, скажешь?

Оксана уже ничего не могла сказать. Начнись вдруг пожар – она бы не шевельнулась.

– Ты обознался, – предположила Света, взяв фотографию.

– Как я мог обознаться? Ты посмотри на ее глаза! Их можно спутать с другими?

– Пожалуй, нет, – согласилась Света, – ох, и глазищи! Оксанка, как ее звали?

Ответа не прозвучало. Света обеспокоено помахала карточкой перед немигающими глазами подруги.

– Она меня венчаться звала, – произнес Олег, раздавливая окурок, – когда же я объяснил ей, что у меня есть невеста, у которой одних счетов на 5 миллионов долларов, появилась церковь…

Дверь тихо скрипнула, открываясь. Сидевшие за столом застыли. Но на пороге никого не было.

– Ты, наверное, плохо ее захлопнул, – сказала Света. Дед молча перекрестился. Губы Оксаны дрогнули. Видя, что она готова очнуться, Олег поспешно спросил у ее подруги:

– Светка, ты завтра вечером занята?

– А какая разница? – прозвучал спокойный, холодный голос Оксаны. – Скажи мне, какая разница, занята она завтра вечером или нет, если завтра вечером занят ты? Послезавтра – тоже. И все последующие лет семь!