Страшные рассказы – 2

В то же самое мгновение все телевизоры в доме одновременно включаются и принимаются транслировать бесконечно повторяющийся выпуск новостей. К. Иллер не замолкает ни на секунду.

Что происходит в целом городе, пока никому не известно.

(Июнь 2016 года)

Форт Рокс

Хранилище называлось "Форт Рокс"; оно располагалось на нижнем уровне канализации – не там, где ходят люди и бродят крысы, а где нет ни нечистот, ни толстых огромных труб, несущих грязную воду в дома, ни одичавших животных и многообразных паразитов – ничего, кроме мрака и тишины. Никто бы не смог спуститься на тот уровень да ещё найти "Форт", да пробраться внутрь, потому что никто не знал о его существовании, не говоря уж о месторасположении золотохранилища, равных которому не найдёшь на Земле и ближайших освоенных мирах. "Рокс" тщательно спланировали, крепко построили и невероятным образом защитили, чтобы оградить от проникновения "солдатов удачи"… хотя что солдаты! и крысы, и насекомые не заберутся в Обитель Современной Святости. Следовательно, коли таракан не вползёт в металлическое, пластиковое, бетонное брюхо, человеку то подавно не по силам; приключенцев, отправившихся на охоту за драгоценностями (не только золотом, а также платиной, серебром, алмазами, изумрудами, рубинами, валютой любой из существующих стран и, говорят, ещё бановскими карточками, браслетами электронного денежного счёта (дээс) и т. д.), ждало горькое разочарование либо, в крайнем случае, когда какому-нибудь психу удалось бы оказаться внутри, жесточайшая неизбегаемая смерть. Любого это ждало – любого, кроме Айвана Смита.

Не хватит и килограммового талмуда, чтобы описать, как, сколько и где разыскивал Смит сведения о "Форте Рокс" – со слухов, по сплетням, из полулжи, извлекая сердцевины городских легенд и разглядывая под микроскопом реальности. Материю пространства-времени не очистить от проявлений её составляющих, в том числе столь мифически влиятельных, каковым сделался уже после всего-то задумки подземный хранитель несметных богатств. Мало кто верил в правдивость сказок о канализационном кладе; и действительно, вызывало логичное сомнение наличие самой вероятности вдруг, под ногами, хоть бы и на уровне двухсот-трёхсот метров вглубь планеты, наткнуться на обиталище схрона, что значит славы, исполнения желаний, какой угодно мечты в окружающей человеческой вселенной. Но Айван, обладая пытким смелым умом – пусть кто-то и считал их симбиоз непроходимой глупостью и простецкой доверчивостью, – не оставлял попыток поиска. Одиночка, больше того – сирота с рождения, он зачастую безуспешно старался устроить жизнь, постоянно менял работу, попадал в неприятные ситуации, потому, пожалуй, и неудивительно, чтобы он, в конце концов, именно он ухватил за хвост полу-истину. Как бы то ни было, слухи подтвердились, а Смит отыскал "Форт Рокс"; теперь ждало, замерев в предвкушении, глубокое чувство, стремление к реализации годами формировавшегося и вызревавшего плана.

Айван Смит решил проникнуть в "Форт Рокс". И не просто проникнуть – миновать все его хитроумные и смертоносные ловушки, забраться в собственно хранилище, полное тайных и, конечно же, противозаконных богатств, и… тут на губы авантюриста временами спускалась лёгкая улыбочка… сделать жиреющих на чужих смертях и бедах "буржуев" (употреблял он почти позабытое русское, кажется, слово) чуть беднее. Только лишь малость.

Поскольку нет смысла, тем более подробно, описывать и расписывать подземельные странствия рискового мужчины, который похоже… (возможно…) полагал смелость, веру и решительность главными благодетелями, нет смысла, повторимся, исключительно из-за объёмов, масштабов, подробностей происходящего, не несущих должного содержания, сосредоточим внимание непосредственно на концовке. Обратим на неё взгляды, присмотримся и, на всякий случай, затаив дыхание, замрём в предвкушении развязки. Что ж, смотрите:

…Преодолев последнюю ловушку – движущуюся магнитную мину, кою с гордостью вставил бы в произведение каждый настоящий писатель-фантаст (в прошлом, видимо, – в нынешнее время эта профессия продолжала постепенно неотвратимо перерождаться просто в писателя – автора), Смит взял полминуты на отдышаться. Пока лёгкие качают воздух и вздымается-опадает живот, Айван неторопливо прокручивает в голове завершающий пункт плана. До указанного момента всё шло хорошо; да, всё развивается как надо. Несущая смерть, автоматически регулирующаяся, перестраивающаяся, реагирующая и восстанавливающаяся сигнализация, точнее, многоуровневая и чёрт-те-сколько-составная система, обманута. Он перехитрил бомбы с лазерным наведением, защищённые пулемётами двери с сенсорами, взлетающие и падающие полы с подвижными сегментами, роботов-убийц, трансформирующихся в пушки и наоборот, потолочные подвижные, перемещающиеся по запутанным, необходимым в данном конкретном случае невидимым дорожкам бластеры, секции, что выпускают газ, распрыскивают токсины, заражают радиацией и вирусами, сжимающиеся-разжимающиеся пустые комнаты-обманки, обваливающиеся лифты и лифты, которые уносятся в никуда или замирают навечно, или скользят вверх-вниз, влево и вправо без конца, зато с непредсказуемым, неуправляемым нарастанием скорости, переменами в угле наклона и прочими радостями в том же стиле… ну, и т. п., т. п., т. п. …

А затем глазам Смита Айвана – когда он подобрал дветысячизначный код к круглой массивной двери, каковую не поднимет и строительный кран, и справился со встроенными хакерскими ловушками и обманками, – итак, Айван Смит, введя, причём повторно, один и тот же код: первый с 2001 знаком, второй – с 1999-ю, – наблюдает завораживающую, красивейшую, не имеющую аналогов [по крайней мере, в человеческом мире] картину. Здесь мы также благоразумно промолчим и, перескочив ненужное, перейдём к описанию финального предела приключения.

Всякое странствие заканчивается, и скитания Смита в поисках "денежного Грааля" тоже подошли к концу.

"Что ж, – думает он, – дух, разумеется, завораживает, однако хватит глазеть. Надо действовать!"

Ведь никто не говорил, что автосигнализационная система не оповещает полицию с МЧС… или кого иного; скорее всего, как раз подобное и начинается, если кто-то неописуемым чудом очутился в святая святых. И хотя такое даже гипотетически невозможно, он, Ай, тем не менее внутри, что означает: и Сигнализация способна задействовать скрытые, неразличимые резервы – скрытые от него и от других, и, кто побьётся об заклад в обратном, от обслуживающих крайне редко оплот богатств людей, и от, не станем зря отрицать долженствующую быть вероятность, непосредственно сигнализации.

"Ещё подожди и выясни!"

Угу.

Сняв клапан, он выпускает воздух из безразмерного мешка, раздвигает искусственно упрочнённую материю и начинает сгребать в пузо облегчающего вес "старомодного" контейнера слиток за слитком, алмаз за алмазом, купюру за купюрой, монету за монетой. Мысли покидают его; ничто не отвлекает А. Смита.

АС – так прозвали его сначала в школе за ум и успеваемость любящие пошутить, а иногда (зачастую?) завидующие ребята, после чего прозвище забылось, и всё равно вспыло позже, когда АС незримо присоединился к негласной организации (братству, ассоциации) секретных преступников. Он действовал один, всегда – в одиночку, что только лишний раз подтверждало правдивость двух скромных, но заглавных букв.

Не забывая посматривать по сторонам, поступать с нужными оглядкой и опаской, АС сгребал в мешок представлявшийся безразмерным, неиссякаемым клад. Ничто не предвещало беды, перемены; ничего похожего не попадало и во взгляд. На секунду он отвлёкся…

В тот же миг, ровно в ту же самую секунду, его глаз уцепился за странные очертания вверху; он увидел их, сталакатические, остроносые, длинные, немногим раньше и принял за тени либо же элементы конструкции. Но не нашлось бы в пропасти бездонного хранилища предмета, способного соответствующие тени отбрасывать. А элементы конструкции? что это за элементы? каково их назначение?.. Опыт, солидный опыт отчаянного человека, любителя, искателя риска и цепкий, характерный земной ум не давали ответа. Он на мгновения приостановился, замер, не выпуская из рук что-то, в полумраке очертаниями и наощупь напоминающее старинную блестящую лампу…

Тогда, почуяв ситуацию, улучив положение, остроконечные тени и выдвинулись, опережая время, и пасть из бетона, пластика и металла сомкнулась на воре. Рот – медленно, методично задвигался.

Незримо загорелись незримые глаза – строители Форта также благоразумно, заранее, намеренно их не сконтруировали, не создали, не вмонтировали. Потому, сколь бы кто не желал, не имею права, аргумента и доказательства – наконец, честности – сказать, будто бы некие очи загорелись, осветились красным, плотоядно прищурились, коварные, потаённые, вечно голодные… Ну а во всём прочем, исключая сходные с кроваво-красными светящимися глазами штампы навроде титановой морды и роботизированного, многосегментного, в метры длиной и шириной языка (это у форта), вы, безусловно, оказались правы.

Да-да.

Существо в техногенном Аду было очень голодно, но сейчас глад прошёл, а Ему – лучше; оно более спокойно, оно сыто и удовлетворено. Закрыв не имеющиеся в наличии глаза и обнулив, вернув на место системы, существо засыпает и, наверное, видит сны. Сны об очередном обманутом паломнике-приключенце-воришке, просто обычном человечке, призванном утолить подземного монстра жажду смерти и плоти с кровью. Того самого монстра, возведённого людскими руками чудовища, которое когда-то сделало само себя свободным, насытившись доверчивыми слабыми двуногими создателями и охранниками.

Единственный в своём роде дышащий плотоядный робот, питающийся жизнями, чтобы питать жизнь, погрузился в сновидения. Он заснул – до нового очередного пробуждения.

(Июнь 2016 года)

Контрольная

– И помните, дети, что Контроль осуществляется на самом высоком уровне.

"Ещё бы. Могла и не говорить, – саркастически подумал Паша. – Потому она и Контрольная, разве нет?"

Нина Алексеевна этого, к счастью, слышать не могла (не хватало ещё, чтобы ко всем иным формам слежения и управления добавили чтение мыслей!). Горделивая и самоуверенная, она проследовала к учительскому столу, села, заложила ногу на ногу и закурила от зажигалки сигарету в предварительно открытую форточку; за вытянутой в прямую линию спиной, разумеется, работал кондиционер.

Паша, одетый, подобно учительнице и одноклассникам и любому в школе, в типовую форму тёмного цвета (грязь менее заметна, очищается в стиральной машине без проблем), почесал затылок карандашом. Поменяв его на ручку и потормошив – ровно тем же способом – мозги ей, парнишка ни к чему не пришёл. Тогда-то шестиклассника и одолел страх, по-настоящему.

"А что… если не напишу?!"

От образов, вызванных предположением, вспотели брови, виски, шея… потом руки, грудь… стало едко, тепло и противно стекать потом на живот… ниже… ниже… Мальчик заёрзал на чистеньком, красивеньком стуле; глаза заметались по парте (просто больше их девать вышло некуда), девственно свободной от всяких школьных записей чернилами, фломастерами или чем угодно, подвернувшимся под руку креативному скучающему ученику либо ученице. Ни вырезанных ножиками смешных или похабных надписей, ни застаревших приклеенных жвачек – сверху на столешнице или снизу под ней, – ничего такого. Неподходящей, лишней креативности в школьниках любых возрастов поубавилось.

"В том-то и дело, – всё сильнее намокая, с ужасом помыслил Паша. – В том-то и дело… О боже! Неужели я не справлюсь? Теперь! Когда позади уже пять классов, не считая нулевого, объявленного обязательным, и минус-первого, подготовительного!.."

Конечно, волнение понятно – и, главное, легкообъяснимо; но всё же… неужто он не справится?.. Он где-то слышал, что провалившие загодя видели свой неуспех и, как следствие… Паша зажмурился! Вытер кулаком брови, после – пятернёй виски и шею; высушил мокрую руку о стандартную одежду.

Что там за тема?..

Он взглянул снова… или в первый раз? Так, так…; "Печорин как "герой нашего времени"". По роману… Да понятно, по чьему роману! И название он тоже помнит. Вот только… не ошибиться бы!..

– А теперь, когда я убедилась, что все на месте… – начала на следующий день Нина Алексеевна.

"Ещё бы ты не убедилась, – усмехнулся про себя Паша. – Кто в своём уме не придёт в школу? Даже среди наиболее отстающих и глупых, точно пробка, не найдётся этакого смельчака!"

Многократное подытоживание очевидного.

– Все работы проверены, – по шаблону объявила учительница всерусских языка и литературы. – Компьютер едва не завис от перегрузки, сканируя и рассматривая ваши сочинения.

Она улыбнулась, и больше – негромко рассмеялась; никто, однако, не отреагировал, никоим образом. Довольная, "Алексевна" продолжала:

– Компьютер, должна признаться, – "Ещё бы не должна! Попробовала бы не признаться", – долго и усердно думал, прежде чем подсчитать и вывести на экран результаты.

""Компьютер не ошибается, – вспомнилось Паше, как обычно в минуты оглашения вердикта; все остальные наверняка перемалывали в головах в тысячный раз то же самое, и – одно и то же. – Если, невзирая на это, компьютер допустил ошибку, неверным признаётся самый процесс анализирования". Прописная и неписаная истина.

– Сначала мне показалось, – опять отступила чуть в сторону учительница, – что уважаемый Ко выдал неправильное решение.

Паша напрягся пуще прежнего: что она мелит?! Он осмотрелся; на лицах учеников разных рас, возрастов, образования и способностей, однако единых языка и строя, запечатлелось выражение безмерного волнения вперемешку с хаотической мукой.