Сирийский марафон. Книга третья. Часть 1. Под сенью Южного Креста

– ПЗРК у них всяко разно есть, – Капелев в паре с Морозовым аккуратно опустили в надувную лодку герметичный мешок с телом Варшавина. – По штату положено.

– Good! – кивнул полковник и умудрился спрыгнув в моторку так, что та, почти и не качнулась. – Да, в точке где «американец» сгинул плот спасательный. Рыл пять-шесть в нем и рядышком несколько в жилетах …ванны принимают. Зачистить не забудь. Вряд ли они в эфир стукануть успели. А, вот если их подберут …

– Я в курсе, – кивнул головой Александр. – Типа а la guerre comme ? la guerre».

– Лучше no pasarаn!

Носорог, умостившись на узенькой скамеечке в носу “Zodiac”, вопросительно посмотрел:

– Отошли уже прилично. Пора.

– Давай раз пора. Первым геликоптер, следом и корабель наш, – Александр, бросив прощальный взгляд за спину, скинул обороты на «Ямахе». Мотор, до того напористо гудевший, присмирел и лодка, послушная румпелю, развернулась бортом. – Не сбылась мечта Чупа-Чупса заделаться пиратом Карибского моря. Без абордажа нынче обошлись. И, на том, спасибо.

Капитан, скупо ухмыльнувшись, взял в руки пульт, напоминающую уоки-токи только меньше размерами. На лицевой панели он нажал кнопку с символом включения. Та тут же подсветилась красным.

– Бах? – Николай поднял глаза на подполковника. Кайда вглядывался в небесную даль явно прислушиваясь:

– Звук … такой … не правильный. Слышишь?

– Не, ничего такого, – приподнял правую бровь Еремеев. – Подрыв?

– Взрывай. Ни к чему тянуть кота за междометия, – Александр не глядя приподнял рычажок и мотор обрадованно рыкнул, вспугнув сонную волну, что почесывала позвоночник о резиновый борт. Капитан тут же ткнул пальцем в кнопку с цифрой «1». А, грохота и не было. Тусклый хлопок, да и тот какой-то … игрушечный.

– Давай второй, – звук в небе усилился и Кайда вертел головой пытаясь в бинокль найти источник. Бухнуло горазда брутальнее.

– Вот и Robinson пошел на дно морское, – грустно заметил Николай, убирая за пазуху пульт дистанционного подрыва. – Вода в кокпит пошла.

– Ага, – Александр уставился в точку на небе. – Только океанское.

– Чего океанское? – недоуменно поднял глаза Носорог.

– На океане мы, вот и дно …, – подполковник резко опустил бинокль. – Мать вашу …! Так и знал! Black Hawk.

– Значиться возвернулся шалопай, – ухватился за леер “Zodiac” капитан. Лодка бешено неслась, подскакивая на волнах. Когда до субмарины оставалось метров пятьдесят, он, навалившись грудью на тугой борт моторки, заорал. – Воздух! Воздух!

На подводной лодке засуетились. В на мостике возникла фигура с тубусом ПЗРК, на палубе матросы в оранжевых жилетах исчезали в открытой двери рубки.

– Второй готовь! – оглашено орал Еремеев, вцепившись в леера с обеих сторон моторки. – Парно стреляй! Парно! Тепловые ловушки отстрелит!

Они успели пришвартоваться к “S-32”. Капелев налету подхватил брошенный Николаем линь и, затянув “Zodiac” носом на борт, «восьмёркой» намотал на обрезиненные кнехты. Встав «смирно», на американский манер отдал честь, сделав ехидную рожу:

– Добро пожаловать на борт, сэры!

– Ну, ты, блин …, – начал было подполковник, взбираясь по верёвочному штормтрапу.

– Пук, фьюууу, – раздалось над головой. Все трое задрали голову. Ракета, оставляя газовый след, понеслась над океаном.

– Мля, подкрался янки к ж…пе с ложкой, – Носорог проследил за траекторией. – Вторую давай!

– Пук, фьюууу, – будто по команде раздалось с высоты рубки и вторая ракета погналась следом. Офицеры замерли, вглядываясь в даль. Короткая вспышка, что огонек от спички в ночи. Через несколько секунд вторая.

– Писец котёнку больше ср…ать не будет, – оскалился старший лейтенант и посмотрел на офицеров. – Командир! Погостили, погуляли, повоевали, пора и честь знать. Домой так сказать, на базу. Вон, и вахтенный маякует.

– Не возражаю, – улыбнулся Александр и закинул отощавший рюкзак за спину. –Zodiac с собой. Авось сгодиться. Хотя, если честно, я этими Карибами сыт по горло.

Он прошлепал по влажной резине палубы до открытой двери в рубке, у которой поджидал флотский с пагонами maestre de primera. – Господин …, – замялся вахтенный, жестом приглашая во внутрь.

– Мичман, я хоть и в цивильном, но, под пагонами, – добродушно оскалился Кайда, переступая высокий порог и стараясь говорить по-английски простыми фразами. – Capitan de fragata по-вашему. Кстати, твой командир в каких чинах и как звать-величать?

Подофицер запунцовел лицом так, что проступило через загар, а может оттенок кожи такой у парня. Вытянулся по стойке «смирно» и, приложив открытую ладонь к виску, четко отрапортовал:

– Господин капитан второго ранга, наш командир, capitan de corbeta Martinez приглашает Вас на мостик. Корабль готовиться к срочному погружению. Просит поспешить.

– Просит – уважим, – на русском буркнул Александр и, увидев недоумение в глазах венесуэльца, неожиданно подмигнув, вернулся на английский. – Момент, мичман. Потороплю своих офицеров и мухой к капитану.

– Мухой? – глаза моряка, которые и так были не азиатского разлива, стали совсем беременными.

– Извини, дружище, – Кайда по-свойски тронул его предплечье. – Мухой – это значит быстро. Идиома.

Видя, что озадачил флотского до предела, подполковник высунулся наружу. Капелев с Еремеевым, стравив из баллонов моторки воздух, пеленали её в подобие кокона.

– Вы, какого … банана возитесь? – нейтрально поинтересовался он. – Прошла команда на погружение. На палубе остаётесь или как?

Офицеры мигом все сграбастали и рванули к рубке.

К открытой аппарели транспортника подкатил компактный фургон с затемненными стеклами салона, напоминающий нашенскую «Газель». Оливковый окрас и регистрационные номера показывали принадлежность к армии Боливарианской Республики. А, цивильных здесь, на авиабазе под Каракасом, как говориться «днём с огнём …», хотя пара-тройка самоходных колясок двигателями внутреннего сгорания у ангаров-складов присутствовало. Дверь Renault Master звучно откатилась и на раскаленный (хоть бонито жарь) от лучей солнца бетон выскочили четверо военных в полевой форме тутошних ВДВ.

– Пошли что ли? – Морозов скосил глаза на сидевших прямо на армейских баулах офицеров. Группа расположилась в незрелой тени от крыла «Ан-124». Подполковник, покрутив головой в поисках урны и не обнаружив такую, аккуратно сплюнул в раскрытую лодочкой ладонь и притушил сигаретный «бычок»:

– Пошли.

Растерев окурок там, где стоял скорым шагом двинулся к французскому родственничку «Газели». Офицеры не отставали. Подошли вовремя. Десантники только успели распахнуть задние двери.

– Разреши-ка, браток, – Носорог без церемоний, но и без намека на хамство, отодвинул парашютиста от проема. – Дальше мы сами.

– Camarade? – полувопросительно венесуэлец кивнул внутрь Renault, где на металлическом каркасе находился цинковый гроб.

– Si, – занял место с другой стороны Морозов. Капа и Шопен скользнули в фургон через боковую дверь.

Они неспешно курили, перетащив временный бивак несколько в сторону. Транспортник ждал таинственный груз, проводя невольную сиесту под заползающем в зенит венесуэльским солнцем.

– Мда, – Кайда полулежал на бауле, уставясь в некую точку на небе, где облаков-то было всего три, да и те сплошь с проплешинами. – Самое поганое в работе командира – принести весть вдове, хуже матери, о погибшем.

Хоть все слышали, но молчали. А, что говорить? И, так всё ясно до запятой. Был старший лейтенант Варшавин Виталий Иванович и нет. Тоска одна осталась, да и ту каждый загнал в дальней угол души. Пусть полежит до поры, до времени. Вернемся домой, похороним и помянём по-человечески. А, пока …

– Опа, чешет «крузак» во всю прыть, – вяло обронил Шестаков, надвинув козырек бейсболки почти до переносицы. – Не по нашу ли?

– Генерал обещался проводить, – скучно откликнулся Александр, приподнявшись на локоть. – Может и он. Кто знает. Сюда катит.