Четвертый континент. По главной улице с оркестром

– Здравия желаю! – Капитан вытянулся стойким оловянным солдатиком. Едва каблуками ботинок не щелкнул.

– И, вам, господа разведчики, здравия. – Терентьев хоть и был одет в традиционную для сирийского контингента «поросячку», но без погон. В Хмеймим в таком обличье множество всякого люда щеголяло: специалисты с военных предприятий, журналюги центральных и не очень СМИ, гражданский персонал Министерства обороны. И, среди прилетевших подобные персоны присутствовали. Так, что «белой вороной» заместитель начальника Главка ну никак не выглядел. – Да, вы не тушуйтесь, братцы-кролики, со всяким бывает. Лопухнулись малость, но … без умысла. Ладно, ведите в свои хоромы. Калякать под чай с кофием будем.

Хором, конечно, во флигеле не бывало отродясь. Так, пара комнат с диванами. Когда случалась круглосуточная работа, спали пару-тройку часов и «будь здоров». В одном из «нумеров» и обосновался Терентьев. Понятно, для «разговора по душам», как он выразился, перешли в «бункер».

Генерал задумчиво покрутил в руке кружку из стеклокерамики, точно разглядывал редкостную штуковину. Хотя, какой «эксклюзив» в массовой штамповке? Александр терпеливо ждал, понимая: ожидается переход к новой теме.

– Ладно. – Константин Петрович прекратил внутренние размышления и поставил кружку точно в центр блюдца. – С наполеоновскими планами, будем считать, закончили, приступим к делам текущим, обыденным, сиречь рутинным. Кликни Морозова.

Нынешний Тартуский ПМТО – не чета двухгодичной давности. Конечно, некий лоск присутствовал, но … в меру. У пирса кораблей, что буренок в коровнике колхоза-миллионника; портовые краны, что напонуженные, бегают по рельсам; дизель-кары шныряют вдоль да поперек.

– Давненько не бывал в тутошних палестинах! – Весело озираясь, Чупа-Чупс шлепал по асфальту, старательно обходя лужи. Те, на манер плавленого олова, тяжело отливали под косыми лучами утреннего солнца. – А, ладно-то как стало. Любо-дорого! Ба, какие люди! И без охраны!

Полковник, шагавший чуть сзади, отпрянул от пятившегося погрузчика. Машина, подцепив на вилы, везла деревянный ящик массивный, раза в два хлеще бабушкиного комода:

Ну-ка, ну-ка. Синьор Смоляк! Да, ещё без ансам-бля!

Офицер в флотской форменке уверенно двигался навстречу. И, не вразвалочку, надо отметить. Плечи подчеркивали черные пагоны с тремя звездами. За пять метров моряк, улыбаясь до ушей, перешел на строевой шаг.

– Здравия желаю, товарищи офицеры! – гаркнул он, не дойдя тройку метров. Правую ладонь приложить к козырьку, ясное дело, не забыв.

– Шикарно выглядишь, мореход! – Кайда первым широко распахнул объятия и шагнул вперед. – Возмужал, окреп.

– Чисто сытый сперматозоид, – дурашливо ухмыляясь, ляпнул Андрей, дожидаясь своей очереди обниматься. – Ты, вроде, в старших лейтенантах лет несколько тому чванился. Теперь аж старший мичман. Растешь в чинах, завидки берут!

Перехватив вопросительный взгляд Александра, Костя понизил голос:

– Конспирация, сами понимаете. Как перешел в ваш департамент, прикидон меняю, что змея кожу. Даже не раз в год.

– Насчет змеюки, – полковник забавно подвигал носом, наблюдая похлопывания офицеров по плечу. – На мой вкус больше подходит сравнение с матрёшкой. Хлоп – и каждый раз что-то новое.

– Учту пожелание начальства. – Мнимый мичман, сняв фуражку, взъерошил короткие волосы. – Как узнал, что вновь с вами буду работать, аж …

– Аж, мурашки размером с недельный чирей выскочили. Причем, на интересном месте. – со смехом перебил Андрей. – Встречу следует обмыть. И это пренепременно сделаем, но …

– Но, позже и в иных декорациях. – Кайда кивнул в сторону пришвартованного в метрах ста пятидесяти БДК «Цезарь Куников».

Проскучав в очереди три часа с гаком перед входом в гавань и, умаясь пробираться мимо каботажной мелюзги, БДК вполз в кишку Суэцкого канала. Статный Порт-Саид на пару с меланхоличным пасынком Port Fuad остались за кормой, а впереди ползли квелые воды канала. Кстати, у берегов даже утки шуровали. А, что, планктона навалом, вода тишайшая. Баунти для пернатых.

У Кайды, доставшаяся роба моряка, явно ношенная не одну неделю, но без дыр с кулак, дискомфорта не вызывала. Даже наоборот. Ходи себе с озабоченным видом с бака на ют или затихни среди военной техники, что заняла весь шкафут. Сторонний наблюдатель (а, таковые имелись и не в единичном экземпляре) свихнется от однообразного мельтешения флотских в одинаковом одежке и с обветренными рожами точно от одной мамы.

Полковник лениво покосился на нудный, будто песня аксакала в степях под Улан-Батором, пустынный пейзаж за стенкой Суэца. По автомобильному highway, что лоснился справа по борту, катило превеликое множество разномастной автотехники. И цвета баловали выбором: от сочно-канареечных, до глянцевого холода антрацита. Кстати, милитаристский колер к редкости, пожалуй, отнести было нельзя. А тут ещё звено Ми-24 в пустынном камуфляже возникло и стаей взбеленившихся карлсонов, пронеслись на сверхмалой в сторону Синая. На кой? Да кто ж вояк знает. Может, по казенной надобности. Типа террористов-контрабандистов прищучить, а случается согласно прихоти некого воинского начальника на вульгарную охоту-рыбалку. У милитаристов до правды докопаться … Скуки от он мысленно хихикал, проводив взглядом грозных геликоптеров.

– Коллегами любуетесь? – Костя в черных кроссовках, довольно правдоподобно имитирующих штатные ботинки, неслышно возник за спиной. Едва не сработали защитные рефлексы.

– Ага. Вскорости места знакомые пойдут. – Александр выдержал паузу для выравнивания пульса. – Бывал как-то … на местном курорте, скажем так.

– А, я впервой. – Смоляк не заметил мелкую дрожь пальцев, когда полковник полез в нагрудный карман за сигаретами. – По Средиземному и вокруг Европы довелось отметиться, а вот в Африку первоход.

– Все, когда-то на первый снег. – Кайда прикурил от потертой до матовости “Zippo”, ладонями прикрывая огонёк от ветерка. Он, пакостник этакий, гнал с пустыни не только сухую жару, а и мельчайший песок. Между нами та ещё гнусность. Набивается, скажем так, во все щели. Техника страдает по-черному. Абразив, как-никак. – У тебя ихтиандры все обстрелянные?

– С точки зрения сухопутья, более чем. Практически весь околоток вокруг Хмеймим обшмонали, на «бородатых» охотясь. А вот на море-океане нынешний состав только в противодиверсионных тренировках руку набивал, – вздохнул капитан и взглядом попросил сигарету. Александр протянул пачку:

– Ты ж, вроде как, в не курящих числился?

– Так, иногда тянет.

– Противодиверсионный опыт тоже неплохо. Командование явно сей факт учло.

– Ну да. Изучить акваторию порта на предмет перспектив проникновения супостата водой.

– Кстати, в Порт-Судан познакомлю с коллегой по ремеслу. У него практики душегубства под водой и над …, в общем, вам по пояс.

– Здорово! – Смоляк радостно потер ладони, зажав дымящуюся сигарету в зубах. – А то я, грешным делом, мандражировал малость.

Полковник заговорчески подмигнул:

– Далеко я,

– Далеко заброшен,

– Даже ближе

– Кажется луна.

– Пригоршнями водяных горошин

– Плещет черноморская

– Волна.

Константин недоуменно уставился:

– Это вы к чему?

– Да ни к чему. Стихи Есенина на ум пришли.

Красное море, на манер гигантского короеда, выгрызло в земной коре стежки-дорожки, понадкусало заливы-бухты, понаплевало пляжи-острова и оставило изрезанное в побережье в неком раздрепе, но идеальным для порта-гавани.

– Порт-Судан, командир, прямо по курсу, – мечтательно растянул фразу Морозов, разглядывая в бинокль наплывающий берег. С подобным придыханием, похоже, говаривали конкистадоры, вглядываясь с высоты марса фок-мачты на очередную полоску земли в Карибах. – А пляжей-то, мать честная, на километры. Пальмов, как у нас ранеток. Курорт!

– Ага, райское наслаждение. – Полковник, облокотясь на леер, с любопытством разглядывал акваторию перед входом в гавань. – Трафик нехилый. Сухогрузов один, ммм…, семь штук. Зерновоз под желто-блокитным ползет. Британец в нашу сторону чапает.

– Центр Вселенной, бляха муха! – Андрей перевел оптику на стального цвета корабль с хищными обводами. – Фрегат Royal Navy. С вертушкой на юте. По нашу душу?

– Вряд ли. Патрульный, скорее всего. Красное море за бортом. Вотчина по ихним понятиям. Пока.

Еще без малого два часа БДК крался по пятам лоцманского буксира. Тот, на манер ищейки, елозил носом по самой волне, будто фарватер вынюхивал. Справа выстроились шеренги портовых кранов на тонких ножках. Прямо жирафы, что тянутся к сочным листьям крон. За ними торчали, словно пусковые установки «Триумфа» в стартовой позиции, колонны элеватора. А вокруг … Выплясывают сарабанду солнечные блики, облюбовав вместо танцевальной площадки лазурь Красного моря. Пернатые топмачтовыми бомберами несутся на бреющем, то и дело камнем падая в море за рыбой. В небесной выси ватой расползаются белёсые облачка, не реализовав мечту нахмуриться до дождливости. Рыбацкие лодки, пижонские яхты, широкозадые паромы, пассажирские пароходы всяк на свой манер обживают рукава гавани. Ноев ковчег портсуданского разлива. Ей-ей.